Алексей Егоренков - Всем плевать на электро

Алексей Егоренков

Всем плевать на электро

Жизнь — вечеринка. Жизнь — танцпол, и, как на танцполе, трезвому здесь нечего делать. Не выпьешь — видишь вокруг себя только скачущих фриков, не примешь дозу — видишь вокруг себя только скачущих фриков, не станешь скачущим фриком сам — ничего другого вокруг себя так и не увидишь.

Я диджей, если вы еще не догадались, хоть не играю на винилах. Хотя теперь я вообще ни на чем не играю, с тех пор как меня попросили убраться из родного клуба, даже не дав пока забрать с собой ни пульт, ни усилок и ни единственный диск. Да и остальное барахло, хоть не мое официально, но это я собрал аппаратуру, это я свел миксы и протянул десятки метров кабеля своими собственными руками. И если «Сити-клуб» является сейчас чем-то, если «Сити-клуб» еще не стал таким, как остальные клубы, — а клубы в нашем городе паршивеют за месяц только так, — скажите спасибо ясно кому — мне.

Но теперь какой-то задроч в костюмчике висит за моим пультом, сучка, ставит ню-итало — то дерьмо, которое и так по радио без перерыва крутят, — просто попе. Не знаю, просто мусор редкий!

Противно слушать эту чушь, ноя привык. Мыс братом с детства тремся — я в «Сити», он — в игровом зале. Он игроман, а еще изобретатель. И вообще маньяк.

— Ты не поверишь! — говорит брат. — Ребята сделали игру — чисто про телепортеры.

— Да даже в «Думе» были телепортеры.

— Нет, это «Дум», а то другое — весь игровой процесс…

Да если честно, мне сейчас не помешал бы телепортер — куда угодно, только бы туда, где хоть изредка ставят электро. Но чтоб настоящее электро, но чтоб аналоговый гон, но чтоб ручками, а то крутят только свою цифру на секвенсоре.

Электро… Совместная работа двух мегамонстров: «Крафтверк» плюс ФБР. Электро — такая злая музыка, такая заводная… Если вы слышите ее на танцполе, даже если ни черта не понимаете в брейке, вы попробуете на крайняк притвориться, а если дать вам стробоскоп — задергаете телом, как робот; и важно вот что: в этот миг вы потеряете контроль, вы станете простым устройством, набором из шарниров, рычагов и шестерней, управляемых электричеством, вы растворитесь в ней. Хотя дома, после клуба, она покажется вам нудной и скучной. Вот какое сказочное свойство этого стиля!

Но в «Сити» больше такого не услышишь. У фрика в пиджаке, их нового диджея, соображения другие. Он представляется мне:

— Женя, д?иджей.

Боже, «д?иджей». Я ненавижу, когда слово «д?иджей» говорят с ударением на первый слог; скажите «д?иджей», и вы мой враг на всю оставшуюся жизнь.

Хотя тут случай не тот, потому что я пришел просить его ставить хоть что-то, кроме этой радиочепухи.

— Да ты не понимаешь, чувак, — шелестит этот Женя, поглаживая свой глупый пиджак. — Я ставлю то, что людям нравится, что людям хочется слышать, в конце концов, ню-итало…

— О боже, не надо про ню-итало. Да это попе, а не ню-итало! Сплошная коммерческая чушь…

— Но под нее танцуют! — верещит он. — А под тебя, ты думаешь, хоть кто-то выдержит полночи, не говоря про ночь?

— Они танцуют, — ору, перекрикивая дискотеку, — под всю муру, что крутит радио. Так проще. Но разве ты радиостанция? У станций баксы проплачены: то и это в ротацию сто раз в день. Но тебе разве кто скажет: не ставь это, поставь то, я плачу баксы?

— Ну, я принимаю заявки.

Боже, он серьезно? У человека шанс — вытащить наше общество из болота, из розовой попсовой грязи, в которой оно сидит по уши, — и что делает Женя, «д?иджей в пиджаке»? Принимает заявки! Нет, послушайте: он берет заявки примитивно мыслящего большинства — он гнется под тех, кого должен бы выпрямлять.

— Ты знаешь, за что тебя выперли? — говорит Женя. — Без обид, но я, кажется, знаю.

— Знаешь?

— Знаю!

— Да что ты можешь знать? Ты берешь заявки.

Нет, я вас спрошу. Разве есть, разве может быть у такого типа, как Женя, представление о диджействе? О музыке? Например, об электро.

— А ты спроси, — ухмыляется он.

— «Флаинг степс», — говорю.

— Да. Знаю.

— Тогда «Байнарпайлот».

— Тоже, — говорит.

— Ты знаешь «Байнарпайлот»? Да ладно, конечно, как же!

— Я знаю.

— Тогда так — «Лэст дэйз эт зэ диско»?

— И это.

— Точно?

— Точно.

— Так обломайся. Ты не можешь. Это мой проект — мой собственный.

— Bay, круто. Ну и что?

— Я никому его не ставил. Никогда. Понятно?

— Ладно, с этим подловил. Гордись, — растерянно хмыкнул Женя и тут же вернулся в свое тупое самодовольство. — О, слушай, хочешь спор?

— Какой спор?

— А такой. Раз ты крутой, раз у тебя проект — поступим так. На завтра клуб весь твой — устрой тут все, что хочешь, но учти: я прослежу.

— И что?

— И если завтра ночью свалит хоть один — любой чувак, любая баба — я забираю пульт и остальное барахло, так? Ну, что, удержишь мазу на танцполе?

— А мне что с этого? Что я получаю в случае победы?

Женя скалит зубы.

— Я буду как твой раб, чувак. На месяц, буду ставить, что прикажет повелитель.

— Да! — кричу. — Да, да! — зажимаю уши. — Да!

— Вот и отлично, по рукам.

Черт! Черт! Я только что отдал свой пульт, вот так, запросто. Даже в лучшие времена, когда здесь еще собирались понимающие кадры, мне не удалось бы вывести на танцпол и половину клуба, не говоря о том, чтоб заставить танцевать всех, да еще и всю ночь, а каждый не танцующий — кандидат на выход.

— Придется повозиться, — говорю. — Дашь мне с утра поковыряться? Я подготовлю железяки.

— Можно, — разрешает Женя. — Начальство я предупрежу.

— А ты не думал, что было бы, если бы телепортер и вправду изобрели? — Брат снова берет бутылку и подливает себе — он подпил бы и мне, но в стопке просто нет места.

— Шло бы все оно!..

— Нет, ты подумай, ты представь: вот был бы телепортер — ты туда полез бы?

— Хрен бы. Чтобы меня там наизнанку, или типа муха залетела бы…

— Нет. Не так понял, братан. Предположим, это все работает, годами уже работало, кругом кабинки, люди ходят на работу, в школу, на тусовку — чисто при помощи телепортера. Тогда полез бы?

— Конечно, испытанное ведь. А что, что-то не так?

— Все так, в том-то и дело, братан. Здесь возникает вопрос существования души.

Мне хочется сказать какую-нибудь гадость, но брат перебивает:

— Да, души. Ты слушай: заходишь ты в кабинку здесь, жмешь кнопку — бах! Она разлагает тебя на молекулы и в том же порядке собирает в Штатах. Так?

— Так.

— Тогда вопрос: а если есть в человеке что-то, не состоящее из одних молекул? Не объяснимое простыми импульсами мозга? Вернешься ты в сознание на том конце?

— Так сразу было бы ясно, что телепортеры дохлое дело, — говорю, мусоля рюмку. — А я проспорил свой аппарат…

— Да в том-то и бомба, что непонятно! — в восторге перебивает брат. — Ты вкинься! На том конце выйдет твой двойник! Те же молекулы, то же тело, те же идеи, та же память, но не ты! И никто не заметит, что тебя больше нет, не догадается, что ты вошел, нажал кнопку — бах! — и умер. Нет, я ни за что не полезу в эту хрень. Хотя посмотрел бы. Но…

— Слушай, — перебиваю. — Не мог бы ты свой супергений пустить на значимое дело? Мне нужно несколько штуковин определенного характера, — и потом объясняю, какого.

— Сделаем, но интересно вот: а что тебе мешает, — все не уймется брат, — чтоб примириться с ситуацией, — ну да, это не ты, но копия ведь точная! Все сделает как ты хотел…

— Соберешь мне штуки?

— Я соберу, но…

— Помнишь, мы договорились? Помогать, а не мешать, и каждый за себя.

— Я сделаю. Но можно мне узнать — зачем?

— На всякий случай, — говорю. — На самый крайний случай.

Весь день я ковыряюсь в клубе, тяну провода, привинчиваю тут и там то да се под бдительным надзором «д?иджея» Жени и пары жирных охранников, вечно чем-то недовольных.

— А это зачем? — тычет пальцем один из них.

— Для звучания, — объясняю через плечо, крепя к стене у входа одну из коробок брата.

— Но мы храним тут рядом инвентарь!

— И что с того? — Я поднимаю брови. — Здесь ниша, нужно скомпенсировать.

— Да, точно, — кивает ему Женя подчеркнуто высокомерно: «Типа, зацените — ведь все равно проспорит же, дурак».

Я еще прибиваю провод, а на входе уже собралась порядочная толпа, и люди все прибывают — я сроду не наблюдал здесь такую кучу, даже на уик-эндах.

— Мы анонсировали большое шоу, — говорит пиджачный Женя. — Ты же что-то приготовил, да? Нет, правда, разорви их! Мне самому в определенном смысле хотелось бы увидеть что-то бомбовое, что-то убойное.

— Я постараюсь, — говорю. — Итак, теперь мы ждем.

Они приходят. Ребята, девочки, еще пока в себе, почти ничего не приняв — в начале вечера им интересно и просто так. Но стоит мне начать и допустить потом одну промашку — я их потеряю.