Ясен Антов - Случай из жизни Бориса Витанова

Ясен Антов

Случай из жизни Бориса Витанова

Собака, выскочившая из-за сеновала и с визгливым лаем бросившаяся к «мерседесу», была вислозадой, кривоногой, с маленькой безобразной головой, вся покрытая густой, свалявшейся шерстью — со спокойной совестью можно сказать, что никаких признаков благородных кровей и чистой породы в ней не просматривалось. Несмотря на это, ее хозяин Борис Витанов, опекун поселковой школы, в прошлом году ездил аж в Хасково, чтобы забрать своего Мути. Мути исчез в мае, и лишь в конце сентября охотники, бродившие по местным горам, сообщили, что видели Мути где-то в окрестностях Хасково, и подробно описали неповторимую внешность пса. Борис Витанов рычал от ярости, слушая охотников, время от времени прерывая их рассказ восклицанием:

«Ах, так их и раз-этак, я их всех поубиваю!» В первый же понедельник он оседлал последнюю оставшуюся в поселке кобылу и спустился в село, приютившееся в подножии горы, оставил кобылу во дворе своего зятя, сел на автобус, потом пересел на поезд и так добрался до Хасково Дней через двадцать он вернулся домой, исхудавший, с ввалившимися от недосыпания глазами, заросший густой щетиной, но весь его вид излучал торжество победителя, он воинственно насвистывал старый пехотинский марш. Мы говорим старый, потому что Борис Витанов служил в армии еще в те времена, когда его зять — полковник, проживающий в Софии, еще не явился на этот свет. В ногу с Борисом Витановым вышагивал Мути. В отличие от своего хозяина, он выглядел чудесно — откормленный, с расчесанной шерстью и желтым кожаным ошейником на шее. Вечером того же дня у Пенева, содержателя корчмы, которую давно собирались закрыть ввиду отсутствия какого-либо оборота, поскольку все посетители заведения приносили выпивку из дому, однако главным образом благодаря заступничеству Бориса Витанова ее все же не закрыли, так вот в тот вечер у Пенева…

Здесь, по всякой вероятности, следует сделать небольшое отступление, дабы пояснить некоторые особенности поселкового быта.

Когда— то, причем довольно давно, поселок возник на трех холмах гряды Верила, связывающей Витошу с горным массивом Рила. Как вы знаете из учебника по географии, слово «верила» означает «безводное место». Окрестности поселения славились обилием лесных орехов, диких слив, зарослями чертополоха, были там еще луга, картофельные грядки, долины и овраги, водились голосистые петухи, лисицы, баловали два медведя, разорявшие пчелиные ульи, для полной картины следует прибавить сюда двадцать загонов для овец и самих овец, коров, ослов, собак, диких свиней, двух странствующих из села в село попов и еще много всякой всячины И вот этот именно поселок был объявлен бесперспективным. Если быть уж совсем точным, то селение само провозгласило себя бесперспективным, так как все лица мужского и женского пола, умеющие читать и писать и выказавшие желание познакомиться с городской жизнью, покинули его и стали официантами и официантками, железнодорожными работниками, заведующими складами и милиционерами. На старом месте остались лишь ветхие старики и старухи, глубоко пустившие корни в землю треххолмия, да их несмышленые внуки, которых не удалось устроить в городские детские сады. Посему Борису Витано-ву пришлось стать собственником -именно так! — школы, сколь дико это ни звучало в годы упорной борьбы за ликвидацию частной собственности, то есть собственником священно! о храма знаний в системе народною просвещения.

Дело в том, что детей всех возрастов в поселке осталось всего на один, да и то не полный, класс. Поэтому власти решили обойтись и всего одним учителем, дав ему в помощницы двух старшеклассниц, которые вскоре благополучно перекочевали в бюро «Балкантуриста» Старое здание школы, возведенное сразу же после ухода турок в направлении Босфора, уже разрушилось и сейчас стояло, продуваемое всеми ветрами, служа убежищем для ужей и сов Так что оставшейся в селе детворе пришлось ютиться в одной из комнат дома Бориса Витанова.

Борис Витанов сразу стал человеком известным не только среди односельчан, но даже в районе. Он подкармливал проголодавшихся ребятишек, в плохую погоду развозил их на кобыле по домам, а когда старенький учитель отсутствовал, брал на себя его обязанности и учил уму-разуму любознательных питомцев. Педагогическая деятельность Бориса Витанова заслуживает особого разговора, сейчас же только отметим, что и ребятишки, и старики были довольны человеком, совместившим в одном лице должности воспитателя, заведующего столовой, начальника транспортного отдела и даже преподавателя, разъясняющего суть самых сложных материй. Дело в том, что Борис Витанов рассказывал ученикам не о реке Амазонке, а о Диканской речушке, о дождях и влаге, об окрестном рельефе, о турках и снегирях, о партизанах и создании трудовых кооперативных земледельческих хозяйств, о том, как варить кристально чистую, без осадка, ракию, о далеких трубах завода, сооруженного в долине, о траве «трине», которой овцы отдают предпочтение именно в июне. Обо всем этом он повествовал детям со знанием дела, а тем занятия были в охоту. Уставая, учитель переводил дух и говорил: «Ну-ка, Митяй, принеси мне бутыль, а то что-то в горле пересохло!» Митко приносил бутыль из-под минеральной воды, наполненную сливовой ракией, Борис Витанов, причмокивая, делал пару глотков и объявлял об окончании учебного дня.

Ребятишки с гиканьем выбегали во двор и устраивались на завалинке, а Борис Витанов, свистнув своему Мути — раз длинно и раз коротко, — перебрасывал через плечо ружье и отправлялся охотиться на диких кабанов.

Вот мы и вернулись к отличавшейся совершенно невероятной внешностью собаке по кличке Мути, украденной неизвестными злоумышленниками и отвезенной аж в Хасково. Это был тот самый известный во всей Юго-Западной Болгарии Мути, который мог сам посреди бела дня заманить к дому хозяина дикого кабана. Тайной остается, как он его выслеживал и заставлял сниматься с лежки, как ему удавалось обвести вокруг пальца или точнее вокруг когтя это хитрющее и коварнейшее животное и настолько заморочить тому голову, что бедный зверь совершенно переставал ориентироваться в пространстве и понимать, где юг, а где север и каким образом он оказался у порога дома Бориса Витанова, которому оставалось лишь снять со стены ружье и уложить несчастного наповал одним выстрелом. Да-да, одним выстрелом, потому что он, как и Мути, в любом деле бил наверняка.

Даже когда встал вопрос о закрытии корчмы Пенева из-за отсутствия оборота и Борис Витанов изрек: «Пенев останется!», — Пенев действительно остался. Инспектор доложил районным властям, что на защиту Пенева встал сам Борис Витанов, и те лишь развели руками.

А сейчас пришла пора рассказать о приключениях Мути и о том, как Борис Витанов разыскивал своего любимца по всему Хасковскому краю. Ходил он по дворам и насвистывал свой сигнал, ходил и насвистывал, пока наконец за одними воротами не раздался знакомый лай. «Ты ли это, голубок мой ненаглядный?» — шепотом спросил хозяин. «Конечно, это я, как я рад, что ты наконец пришел за мной», -так же тихо отозвался пес. Если кто-то спросит нас, возможно ли такое, чтобы пес разговаривал с человеком, то мы с полной уверенностью заявим, что для Бориса Витанова и его пса Мути это было совершенно естественно. Так вот, когда Борис Витанов услышал знакомый отзыв, он пинком распахнул ворота, и на испуганный писк выбежавшей хозяйки: «Караул! Люди, зовите милицию!», — грозно ответил; «Милицию? Вот-вот, именно милиция нам и нужна!» — и домовладелица тут же сникла. Борис Витанов отвязал пса, на шее которого красовался желтый кожаный ошейник, причем надо сказать, что Мути выглядел отлично, разжирел, похорошел — явно, новые хозяева хорошо заботились о нем. Борис Витанов расположился на лавке, стоявшей во дворе, а испуганная хозяйка не знала, чем ему угодить, то и дело подливала в стопку, выносила все новые тарелки с угощением. Мути и его хозяин насыщались не торопясь, с расстановкой — тревожиться им больше было не о чем, и потому они спокойно поджидали с работы хозяина дома — механизатора. Гнев Бориса Витанова совсем улегся, когда он узнал, что механизатор купил Мути у неизвестных людей, торговавших собаками прямо из багажника старой «волги».

— Методи, — изрек Борис Витанов около полуночи, когда они в обнимку с механизатором зигзагом разгуливали по двору и ненароком опрокидывали на землю кадки с геранью, — скажи мне, как на духу, чего ты хочешь? Хочешь моего сына — бери. У меня их трое. Хочешь того, что работает заведующим отделом? Дарю. Но Мути — ни-ни…

— Бай Борис, — отвечал расстроенный Методи, — ну на кой ляд мне сдался твой заведующий отделом? Ты мне отдай Мути. Три раза я ходил с ним на охоту, и три раза он подставил мне под выстрел кабана. Золотой ты человек, бай Борис, но душа у тебя звериная. Оставь мне Мути, а то я помру с горя.