Гюлюш Агамамедова - Эмигранты

Гюлюш Агамамедова

Эмигранты

Последние приготовления перед отъездом. Распродан весь скарб, составлявший долгое время гордость хозяйки. Розданы все книги, с таким трепетом собиравшиеся несколькими поколениями семьи. С книгами все было не так, как с остальным. Женщина не хотела отдавать даром то, что ей казалось представляет особую ценность. Муж, прагматик и циник, смеялся над ее наивностью: «Да кто же сейчас книги читает, подумай. Пойди вон, на площадь и купи любую книгу за цену стакана семечек.» Он так и не убедил ее. Несколько самых ценных для нее книг, она решительно положила на дно чемодана. Другие, любимые, отдала друзьям.

Город охватила повальная эпидемия. Знакомые, близкие, друзья разделились на тех, кто уезжает и тех, кто остается. Те, кто остается, с грустью и подспудной завистью глядели на тех, кто уезжает. Давали им советы. Подбадривали и тайно надеялись на то, что может и они тоже скоро попадут в разряд уезжающих.

Те, кто уезжали пребывали в горячке. Они не очень хорошо понимали ни куда едут, ни зачем. Многие уезжали потому, что не могли расстаться со своим благополучным прошлым и спокойно перейти в разряд «униженных и оскорбленных». Они согласны были на чужбине исполнять работу, которая не приснилась бы им в страшном сне на родине. Там у них не было прежних заслуг. Там они были как все приезжие. Чужаки, стремившиеся в благополучный, разрекламированный рай. Другие уезжали потому, что рвались в бой. Мечтали реализовать свои невостребованные таланты. Были такие, которым не нужно было беспокоиться о том, чтобы продать нажитое и получить какие-то деньги. На билет. У них беспокойство другого рода. Как выехать из страны, чтобы никто из специально приставленных для наблюдения лиц, не обнаружил твоего отбытия раньше, чем ты приземлишься в любой точке мира, главное подальше от любимой родины. Вот где ждет тебя красивая жизнь, в награду за все страсти перенесенные там. Приватизированная общенародная собственность, ставшая личной, даст возможность вспоминать о прошлых деньках с легкой грустью и ностальгией. Тем более, что в качестве представителя своего народа имеешь полное право на часть собственности. Пусть пеняют на себя те, кто не смог во время забрать свою долю этой самой собственности. Естественно будешь говорить только хорошее о бывших нерасторопных согражданах. Лишь иногда, отдельно взятые прежние товарищи могут вызвать вполне законное возмущение своим недостойным поведением, жаждой наживы, коррупцией и недемократическим стилем руководства.

И все говорили о детях. Уезжающие твердили, что хотят блага своим детям. Хотят для них спокойной жизни и благополучия. То же говорили остающиеся. Блага, спокойствия и еще прибавляли, что не хотят лишать детей родины. Правы были обе стороны.

— Берешь с собой старую рухлядь, палас, подумай, как ты будешь тащить его через несколько границ. Еще скажут, что он имеет историческую ценность. Не дай бог выяснится, что он девятнадцатого века. Придется платить за него большую пошлину. Или совсем отберут, здесь на таможне. В музейный фонд. Он у них в последнее время пополняется только за счет таких дураков как мы.

— Это палас моей покойной бабушки. Как я могу его оставить?

— Интересно, ты оставляешь здесь только палас или мне перечислить все, что ты, вернее мы, оставляем? Я бы начал с души.

— Я не замечала за тобой склонности к романтизму. Ты перешел очередной возрастной рубеж, становишься сентиментальным, — жена улыбнулась.

— Естественно, возрастные рубежи преодолеваю только я, ты мне в этом деле не помощник. Вернемся к паласу. Здесь можно попробовать его продать. Хоть какие-то деньги получить, — муж по старой привычке просматривал воскресные газеты, пытаясь выудить информацию из бесцветных, обтекаемых интервью чиновников и одновременно зорко следил за маневрами жены.

— Цена за баррель нефти выросла. Может останемся?

— Ты верно заметил про дураков. Эта цена может делать все, что ей заблагорассудится. Она может взлетать, падать, ползти. Я не понимаю только, какое отношение она имеет к тебе, ко мне, ко всем нам. Объясни. Может я чего-то не понимаю. На то я и женщина. Ты всегда говоришь, что объем мозга у женщин меньше, чем у мужчин. Тебе и карты в руки. Вернее газеты. Все десять лет «независимости» ты внимательно следил за ценой нефти, мне, как ты понимаешь, было чем заниматься. Я зарабатывала как могла и заботилась о детях. Теперь поделись результатами своих наблюдений. Когда заключили «нефтяной контракт века», помнишь, ты сказал, что теперь то мы заживем как в Кувейте. Чем закончился Кувейт? Пришлось продать мои серьги с бриллиантами. Они мне так нравились. Твой подарок.

Муж не отвечал. Он вспомнил как год назад приехал один из знакомых, проживающий теперь в Германии, продавать бакинскую квартиру. Он рассказывал о своей новой эмигрантской жизни. Первый год, каждый день благодарил господа за то, что не сделал неслыханной глупости и не продал свою единственную собственность, квартиру в центре Баку. Оставил за собой тыл. Чтобы было куда возвращаться.

— Представь себе, сразу по приезду в Австрию нас поместили в лагерь для перемещенных лиц. Шесть часов утра. Хочешь верь, хочешь нет. Громкоговоритель на весь лагерь вещает: Ахтунг, Ахтунг. У них порядок такой. Все по расписанию. Я решил все, капут. Немцы вспомнили о героическом прошлом и сейчас нас поведут как партизан на допрос. Обошлось. Но нужно было все пережить. Сейчас об этом можно вспоминать с улыбкой. Я нашел работу в фирме Симменсов. Что и говорить капиталисты ценят серое вещество. Сейчас, как ты понимаешь, я могу спокойно продать отцовскую квартиру и жить как человек. Увижу наконец мир.

— Ты помнишь Леню, он сейчас в Нюрнберге и неплохо устроился. — Муж отложил газету.

— Нюрнберг у меня ассоциируется с определенными вещами. Например с фильмом Ромма «Обыкновенный фашизм». Леня храбрый человек, раз после всего, что немцы сделали с евреями, живет в Нюрнберге. К тому же у Лени всегда были мозги, в отличие от некоторых, — жена выразительно посмотрела в сторону мужа.

— Твои намеки не имеют под собой основания. Мы не в Германии. А то бы я тебе показал, чего стоят мои мозги. Не забудь я женился на тебе. Разве для тебя это не доказательство моего высокого интеллектуального уровня.

— Обижаешь, ты всегда говорил, что я сексуальна. По моему у тебя ко мне влечение другого порядка, не интеллектуального. Вспомни папашу Фрейда. Я тебе расскажу другую душераздирающую историю про несостоявшегося эмигранта, может ты в ней найдешь какое-то сходство с собой. Имя Эльчин Караев, тебе ни о чем не говорит? Он заканчивал Литературный институт в Москве. Решил уехать, как все. Продал квартиру. У него была шикарная квартира. План как разбогатеть потрясающий. Лучше не придумаешь. Открыть в Новой Зеландии ресторан азербайджанской кухни.

— Почему в Новой Зеландии? Он что был наслышан о вкусах новозеландцев? Об их склонности к азербайджанской кухни?

— Не знаю, может там много овец и с бараниной не проблема.

— Овец много в Австралии, пора бы уже знать.

— Не все же такие интеллектуалы как ты, — жена поджала губы, — так ты слушаешь или нет? Ты не спросил о самом главном. Почему человек, хотя бы по диплому являющийся литератором, собирался открыть ресторан?

— Это как раз мне понятно, — муж хмыкнул.

Жене показалось, что она выяснила приблизительный план действий своего мужа на чужбине.

— Он был не силен в приготовлении национальных блюд, и других также, что совершенно естественно, учитывая его прошлую жизнь. У него было две жены, не одновременно, конечно, хотя не уверена. Они в нем души не чаяли. Так, что Эльчин специализировался на дегустации. И представления не имел как заварить чай, к примеру. Но на что мощный интеллект, такой же как у тебя, приблизительно? Он берет с собой повара, еще одного друга, ему в помощники. Все оплачивает Эльчин. Счастливая троица благополучно добирается до Зеландии. А там начинается самое интересное. Повар влюбляется в местную красотку, женится и в ус не дует. Целый день вертеться у плиты в новозеландской жаре ему уже не улыбается. Угадай, на что потратил Эльчин оставшуюся у него скромную сумму?

— Нанял громилу, чтобы тот выудил деньги у повара и его помощника, — муж казался заинтересованным.

— Какой ты кровожадный, я даже не подозревала, — жена кокетливо улыбнулась, — вовсе нет. Эльчин, как благородный человек, делает повару подарок на свадьбу, вместо того, чтобы дать в глаз и потребовать хоть часть потраченных на него денег, как ты предполагал. После долгих мытарств он устраивается в Новой Зеландии гидом переводчиком, возит на экскурсии новых русских. Я думаю, что он рассказывал русским про крокодилов и других тварей, то есть то, что он почерпнул из передачи «В мире животных». Потому, что не представляю, чтобы такое он мог рассказать об истории Зеландии. Но это не важно. Скопил денег на обратный билет. Приехал в родные пенаты. Старый друг приютил. Мир не без добрых людей. Сейчас все ему ищут невесту с квартирой. Здесь, на родине.