Константин Семёнов - Дельтоплан над грозным

Константин Семёнов

ДЕЛЬТАПЛАН НАД ГРОЗНЫМ

Грозненские рассказы

А мы такие зимы знали,

Вжились в такие холода…

Электричества опять не было и пришлось стучать кулаком. В тишине звук разносился по всему дому, раньше уже везде бы пооткрывали двери, сейчас — тишина. Наконец дверь отворилась, и показалось заспанное лицо Заурбека.

— Привет! Спишь что ли?

— Привет, а что ещё делать?

Автомат на вешалке в прихожей, скомканный плед на диване, полная пепельница окурков. У окна тихонько сопит газовая «буржуйка», сделанная из обрезка трубы. Газ подаётся из кухни по длинному шлангу, уродливый хобот тяги выведен в форточку. Всё как обычно.

— Выпьем? — вопрос был, безусловно, риторическим.

— За то чтоб всё быстрее кончилось, — провозгласил Заурбек, чокаясь. Он сегодня был серьёзен — со сна, наверное.

Выпили, налили по второй. Приятное тепло разлилось по телу, прогоняя тревогу.

— Какие новости? — спросил я, закуривая.

— А, какие к чёрту новости, — Заурбек налил по третьей. — Свет есть — телик не работает, включают телик — выключают свет. Слухи самые разные. Слышал — первый микрорайон бомбили?

Про первый микрорайон я слышал. Мы были совсем рядом, в шестом микрорайоне. Что делалось в остальных частях города, никто из нас толком не знал.

— Слышал, — со злостью ответил я, — ещё слышал, что войска уже на Старых промыслах. Ещё говорят, что на Минутку высадили десант, что Дудаев сбежал в горы, а во дворце сидит двойник. Дальше продолжать?

— Да, погано получается. Сидим здесь, ни фига не известно, слухи одни.… Так всё кончится, а мы и не узнаем…, - Заурбек замолчал и надолго задумался.

Выпили молча ещё по одной, покурили. Заурбек долго молча выпускал кольца, над чем-то размышляя. Наконец он затушил докуренный до фильтра бычок и объявил.

— Надо в Заводской съездить, в гараж. Забрать дельтаплан. А то — мало ли…

Причина показалась мне уважительной.

— Я с тобой! Давай, что ли на посошок.

Заурбековский дельтаплан был вещью замечательной. Приобрёл его Заур давно, ещё при советской власти, в 1991 году. Дельтаплан был самый настоящий, ярко-красный, красивый как мечта. В августе того же года дельтаплан был опробован на Карпинском кургане. Летуном Заур был, мягко говоря, неопытным, однако с третьей попытки сумел подняться в небо. Ах, как завидно было смотреть, как, оседлав восходящий поток, он выписал внушительную петлю в высоком чистом небе мирного Грозного. Приземление, не смотря на восторженные крики, прошло менее удачно — не удержав равновесия, Заурбек упал, погнув одну из дюралевых трубок. Но тогда всё это казалось такой ерундой! Пилот был полон грандиозных планов — старты с Терского хребта, пролёт над городом…

Всё рухнуло. Стремительно и неотвратимо.

ГКЧП с трясущимися руками, Ельцин с суверенитетами, Дудаев с независимостью, Грачёв с десантным батальоном — кому какое дело до чьих то там мечтаний. Как говорится — «не дай вам бог жить в эпоху перемен».

Так и пылился с тех пор дельтаплан в гараже — заботливо сложенный и с погнутой трубкой.

На дверях металлического гаража белой краской было написано «Осторожно — заминировано». Рядом мелом кто-то уточнил — «Брехня».

Заурбек привычно стёр компрометирующую надпись, повернул ключ и, как будто внезапно вспомнив, заставил отойти меня подальше. Осторожно приоткрыл ворота и долго-долго там ковырялся, изображая спиной крайнюю степень сосредоточенности. Наконец Заурбек повернулся и облегчённо вытер несуществующий пот. В руках он держал ручную гранату.

Всё это был театр — граната учебная, во дворе, судя по постоянно появляющейся надписи, об этом догадывались. Но Заурбек упорно продолжал делать вид, что гараж действительно заминирован надеясь, что это отпугнёт грабителей.

Пока помогало.

Ехать решили через Консервный завод — Бароновский мост по слухам был перегорожен, а встречаться лишний раз с дудаевцами желания не было.

В микрорайоне ничего нового. Немногочисленные продавцы и покупатели на базаре, струйка людей с ведрами, текущая от пожарной части.

Тяжёлое низкое небо укрыло город, словно сама природа пыталась остановить надвигающееся безумие. Изредка срывался мокрый снег, неспешно тающий на дороге. На Жуковского машин почти не было и одинокий тёмно-зелёный «Москвич», разбрызгивая снежную кашу, стремительно помчался спасать мечту.

Только раз водитель сбросил скорость — возле поворота в посёлок Калинина, где строился шикарный особняк. Трёхэтажный, из отборного итальянского кирпича, он выделялся даже на фоне своих отнюдь не бедных соседей. Строился он ударными темпами всё лето и осень. Бригада строителей работала даже в конце ноября, когда над городом уже летали «неопознанные» самолёты. Казалось, что рабочие не обращают никакого внимания на далёкие разрывы, твердо зная, что скоро всё пройдёт. Сейчас здесь царило запустение — брошенная бетономешалка, кучи строительного мусора, недоделанная крыша, печально глядящая в небо. Видимо хозяин понял, что против лома нет приёма. А может рабочие оказались умнее хозяина и сбежали.

Дальше помчались без остановок. Приёмник десятками голосов повторял одно и то же слово, подчёркивая неестественность происходящего.

— Грозный…Grozny!..Grozniy!!

Одинокий «Москвич» мчался по пустынному шоссе.

На Первомайской оказалась неожиданно многолюдно. Куда-то спешили хмурые озабоченные люди с тяжёлыми сумками, с привычными уже вёдрами, кое-где у подъездов собирались небольшие кучки женщин. Проехали два грузовика с домашним скарбом — среди мебели, холодильников и ковров виднелись даже тазики и половики.

— В сёла вывозят, — прокомментировал Заурбек.

У стадиона «Динамо» обогнали средних лет чеченца в будёновке с красной звездой. За спиной у него висела видавшая лучшие времена винтовка со штыком, на ремне болтались две противотанковые гранаты.

— Видал? Народное ополчение!

— Аника-воин, — хмыкнул Заурбек.

По улице Красных Фронтовиков проехали на Дагестанскую, оттуда повернули на Проспект Победы и почти сразу затормозили.

Сидя в относительно спокойном пока микрорайоне, мы каждую ночь слышали гул самолётов и бомбовые разрывы где-то далеко, в центре. Сейчас впервые своими глазами увидели их последствия.

На аллее напротив магазина «Мелодия» зияла огромная воронка. Не меньше пяти метров в диаметре. У края воронки застыл пригнутый к земле фонарный столб, поодаль валялась разбитая скамейка. Когда-то на этих скамейках вечерами не было свободных мест, аллейка была усеяна гуляющими, слышались смех и музыка.

Сейчас всё было засыпано землёй и обломками деревьев. И только хмурая кучка людей в полном молчании стояла рядом.

— Пойдем, посмотрим, — неуверенно предложил Заурбек.

— Ты вон туда лучше посмотри.

Старый, известный всему городу дом с магазином «Мелодия» был обезображен. Часть стены от крыши до третьего этажа отсутствовала, бесстыдно выставляя на всеобщее обозрение внутренности квартир. С четвёртого этажа, зацепившись ножками, свисала кровать, и развевались на ветру простыни как белый флаг.

Заурбек выключил приёмник и надавил на газ.

Остановились скоро, через пару кварталов. Привлекла внимание кучка людей в скверике на «Грознефтяной». Человек двадцать — тридцать, большинство женщины, немного детей и стариков. Все с объёмными сумками. Видно, что люди стоят давно и, в общем-то, без особой надежды. Оказалось — ждут автобусов. Кто-то, где-то слышал, что будут вывозить желающих — и вот, люди стоят и ждут. Кто будет вывозить? Когда? Куда? Никто не знал, да и верили не особо, но — стояли, ждали. И, похоже, собирались ждать и дальше. От толпы веяло отчаянием пополам с надеждой. Во взглядах, бросаемых на нас, читалось изумление и, почему-то, — зависть.

— Заметил, как состав населения изменился? — спросил Заурбек, садясь за руль. И видя моё недоумение, добавил: — Почти одни русские, как в 70-х. Интересно, знают они об этом? Должны, есть же разведка…Может, хоть это остановит…

Через минуту, не дождавшись ответа, Заур странным голосом продолжил.

— Люди спастись пытаются, что делать не знают.… А мы.…За дельтапланом едем. Идиоты…

Ответить я ничего не успел — Заурбек выругался и сбросил скорость.