Алевтина Рассказова - Одно только слово

Алевтина Рассказова

Одно только слово

Вероника уверенно, единым рывком, запарковала машину напротив подъезда и, подхватив сумочку, легко взбежала по ступеням крыльца. Рука привычно потянулась к клавишам домофона…, но вдруг замерла на первой же цифре.

Впрочем, заминка продлилась секунду, не больше. Затем она достала из сумки ключи и торопливо, словно боясь передумать, рванула дверь на себя.

Лифт как всегда жил вялой, размеренной жизнью, и чихать ему было на то, что кому-то там нужно быстрее.

Вероника направилась к лестнице.

Вот и пятый этаж. Сердце колотится, дыхание сбилось… Постоять бы, да отдышаться, но нет – она все так же бегом направляется к двери квартиры. На лице ее замерло выражение жесткой решимости, даже некоей злости, и… озабоченности.

Хм-м, что это? Неужели волнение?! Руки ее почему-то трясутся, и связка ключей дважды падает на пол.

Надо же, все замки вроде открыты, но двери не поддаются. Похоже, заперто еще изнутри.

Что же – тем лучше. Значит, она правильно все рассчитала и Борис еще дома. Ну, уж теперь она точно заставит его выслушать все!

Вероника прислонила ухо к двери и тихо-о-онечко постучала. Нет, она не боялась, что услышат соседи – в это время все уже на работе – просто то был особый, их собственный стук.

Стук вышел жалобный, даже какой-то просительный.

Впрочем, этого она не заметила, потому что слушала не себя, а его, того, кто за дверью:

– Борь, не дури, – попросила она. – Я же слышу – ты дома. Открой, нам надо поговорить.

За дверью раздался явственный шорох.

– Послушай, мы же взрослые люди. Хорош играть со мной в прятки! Ты не отвечаешь на мои SMS, на звонки… ты меня что, избегаешь?! Но это же глупо! Нам все равно нужно расставить все точки над и. Не хочешь пускать меня в дом – не пускай. Но я все равно скажу тебе то, что хотела.

Вероника достала пачку сигарет, зажигалку и с жадностью закурила.

Сигарета в руках ей всегда добавляла уверенность, и после пары затяжек она заявила:

– Знаешь, ты сам во всем виноват. Это ты вынудил меня предложить нам пожить какое-то время отдельно…И вообще – почему я должна была что-то тебе объяснять?! – не выдержав спокойного тона, все-таки взвилась она. – Почему ты решил, что можешь вот так – запросто – лезть в мою личную жизнь, в мои чувства, эмоции, ковыряться в моей голове?!..Да, сначала, когда мы только поняли, что наши желания всегда совпадают, что мы можем читать мысли друг друга, угадывать сны – это было забавно, – усмехнулась она. – Однако со временем мне стало не доставать прайвиси, собственной территории, где была б только я. Я начала задыхаться! Буквально. Ты был везде! Ты был просто повсюду! Ты был даже в моей голове! Ты смотрел на меня, и я уже не понимала: «О, а чья это мысль только что промелькнула?! Моя или твоя? Это я захотела воды? Или это тебя так мучает жажда?»! – волнение в ее голосе все нарастало, а на левом виске проявилась и принялась пульсировать жилка – верный признак грядущей истерики. – Ты стал для меня просто всем! Вся вселенная моих интересов стала тобой!..Но ты пойми, я не могу рассказать тебе все! Кое-что в моей жизни должно оставаться только моим, понимаешь?! У нас, девочек, бывают (да-да – бывают!) такие секреты, которыми мы не будем делиться даже с подругой и мамой, которых ты, кстати, и так мне давно заменил!

Чтобы чуть-чуть успокоиться, она глубоко затянулась, и продолжала:

– Да, это здорово, что мы с тобой друг друга нашли. Что мы, как те библейские «половинки», на сто процентов совпали. С первого взгляда, с первого прикосновения мне было так хорошо и спокойно с тобой, так легко и комфортно, как бывает только с самым-самым родным человеком. Ты окружил меня таким коконом из теплоты и заботы, что мои подруги сразу же удавились от зависти!..Вот только знаешь, со временем мне захотелось удавиться самой, – грустно вздохнула она. – Потому что сквозь этот кокон я перестала чувствовать окружающий мир. Для меня перестали существовать его краски. Я перестала видеть мужчин, перестала чувствовать их знаки внимания, перестала получать адреналин от пусть невинного флирта…Наша жизнь стала похожа на теплое, уютное и спокойное, но – Болото! Мне стало невыносимо скучно с тобой! Я даже забыла – каково это, когда тебя так страстно желают, что при соприкосновении рук тебя будто бьет током, когда ноги становятся ватными от одного только взгляда, от голоса, проникающего внутрь тебя, глубоко-глубоко! Ты удивлен?! Да-да, представь, – рядом с тобой мне не хватало эмоций! – вновь распалялась она, не обращая внимания на давно выпавший из пальцев и теперь тлеющий на ее любимом коврике перед дверью окурок. – Я и сама не подозревала об этом, пока он, ну, ты знаешь, о ком я, не заговорил со мной неделю назад, пока не сказал мне о том, что он чувствует, не взял меня за руку. Ты знаешь, в тот самый миг я как будто проснулась! Я поняла, что та-а-ак долго спала! Из моих ушей будто вынули вату, а из глаз убрали толстенные линзы. Меня будто распеленали и отпустили летать! Понимаешь?! Это были такие волнующие и восхитительные ощущения!..Да, они походили на те, что я чувствовала рядом с тобой, но в то же время – были другими. Я попыталась понять, что со мной происходит, попыталась разобраться в себе, услышать свой внутренний голос…, но, видишь ли, для этого мне нужно было хотя бы на время остаться одной. Наедине с собой. Без тебя. Без него. Без подруг, которые все равно ничего не поймут.

Вероника остановилась и на минуту задумалась, как бы припоминая, как все это было тогда.

Внезапно ее лоб прорезала гневная складка:

– Ну, разумеется, от тебя ничего не укрылось! Ни одна моя мысль не прошла незамеченной! Еще бы – ведь ты даже умудрился «увидеть» мой сон, где я была с ним! Отрицать очевидное было бессмысленно, поэтому я и задала тебе тот самый вопрос, ну ты помнишь: «Может ли быть, чтобы у человека была не одна, а две „половинки“?» Эта проблема мучила меня теперь постоянно. Ведь если мы с тобой – половинки единого целого, то как быть тогда с Альбертом, который оказал столь сильный эффект на меня? Может он тоже моя «половинка»? Но разве у целого может быть три половинки?!..Помнишь, что ты мне ответил? Сказал: «Значит, какая-то – лишняя». А какая из них? Как сделать выбор? Не знаешь?! Однако заставил меня его сделать! Заставил меня выбирать! Выбирать здесь и сейчас! В тот момент, когда я сама еще мало что понимала. Ты знаешь, что это – по меньшей мере жестоко?! – сорвалась на крик Вероника.

Она замолчала, раскуривая очередную спасительную сигарету. Они всегда помогали ей снять напряжение и успокоиться.

– А помнишь, как нам хорошо было вместе? – мечтательно протянула она через пару минут. – Мы чувствовали друг друга на любом расстоянии, ты даже лечил меня, забирая всю боль. Я ощущала себя просто счастливчиком Ричи!..Какая насмешка судьбы: именно эта нереальная близость нас и сгубила! – горько усмехнулась она. – Ведь если бы ты не мог читать мои мысли, если б не чувствовал то же, что чувствую я, то и не почувствовал бы моих метаний из-за него. И не стал бы задавать мне все эти вопросы. Не посмотрел бы на меня так…А со временем я бы сама нашла все ответы и успокоилась. И все бы осталось как прежде…

Из-за двери все так же не раздавалось ни слова. Лишь неясные шорохи и как будто шаги.

– …Эй, а почему ты не ругаешь меня за сигареты?! – спохватилась вдруг Вероника, закуривая шестую или даже седьмую за это утро. – Или тебе уже наплевать на меня?! Быстро ж ты вычеркнул меня из собственной жизни! А я, между прочим, уже второй день как снова курю. Вот! Так и знай! – все больше и больше распалялась она, забыв о так и не раскуренной сигарете, валяющейся теперь на полу, рядом с кучей окурков. – Они мне помогают бороться со стрессом, в котором я, между прочим, нахожусь тоже из-за тебя! Так что и рак легких, со временем, у меня тоже будет из-за тебя! Так и знай! Все гадости в моей жизни из-за тебя!

Наконец, она устала от обвинений и замолчала.

Ее лицо постепенно теряло решительность и агрессивность, а в уголках губ поселилась печаль.

Она прислонилась лбом к деревянной поверхности двери:

– Борь, а, Борь, а ведь на самом деле я вовсе не это хотела сказать, – еле слышно прошептала она. – …Знаешь, сегодня ночью мне приснился ужасный кошмар. Такой явный… и такой страшный, – жалобно всхлипнула Вероника. – Я как проснулась – сразу к тебе. Захотелось увидеть тебя, чтоб убедиться, что это – не правда. Что это – всего лишь кошмар…Помнишь, раньше я часто просила тебя: «Никогда-никогда, что бы ни произошло, не уходи от меня. Никогда не бросай меня. Без тебя я просто умру! Я не смогу без тебя». Помнишь? И помнишь, как в ответ ты только смеялся, целовал меня в нос и обещал, что не бросишь, даже когда я стану старой и страшной?!.. Ну, так вот – в этом сне…, – начала, было, она и запнулась, не найдя в себе сил вымолвить то, что настолько ее напугало. – Нет, я не могу сказать это вслух… Ну, в общем, ты взял, и бросил меня… Насовсем. Понимаешь?! Сказал мне «прости» и ушел. Просто взял и ушел. Вообще. А я не хочу так! – стукнула она кулаком по двери. – Ведь это не честно! Ты ведь мне обещал! – слезы уже ручейками катились из глаз Вероники, а сама она что есть сил колотила по двери, как если бы это была его грудь. – Ты ведь пообещал никогда меня не бросать! Ты обещал!.. Обещал!.. Обещал!.. Это не честно… – рыдала она, окончательно обессилев от избиения безответных дверей.