Алексей Зайцев - Дом плачущих ангелов

Алексей Зайцев

Дом плачущих ангелов

Глава 1. Ступеньки

Тьма… бесконечная и безначальная тьма. Мир, в котором сплетаются и расплетаются вселенные. Сон, который снится вечно. Сон, который приходит после жизни. Сон, который вовсе и не сон. Я слышу ее, хоть меня и нет. Я слышу ее, хоть и не могу ее услышать. Я слышу, ее хоть и ни имею не малейшего права называть себя «я». О каком «я» может идти речь, если нет ничего, кроме тьмы? Далекой и близкой, желанной и отвергнутой, молчащей и плачущей. Тьма… она обволакивает мое жалкое существо, принося странное чувство тревоги. Она будто бы заставляет меня на что-то решиться. Но на что? На что я вообще могу решиться, если даже не уверен в своем существовании? Может, она хочет от меня избавиться? Выбросить меня вон? Нет, скорее всего, она просто предоставляет мне выбор. Остаться или уйти? Признаться, все эти раздумья сильно меня утомляют. Куда уж лучше просто не быть и постигать тьму. Тьма — ничто, пустота, в которой совершенно ничего нет. И тьма — все, одно сплошное вещество, в котором помимо меня находятся миллиарды существ, молекул, атомов.

Однако она настаивает. Настаивает на том, чтобы я сделал выбор. Я могу выбрать свет. Но свет таит в себе нечто ужасное, он заставляет глядеть в сердце истине. Я слишком много знаю… тьма не примет меня обратно. Мне не следовало так долго размышлять. Впрочем, я хочу уйти. Я ухожу.

Свет… чудесный завораживающий свет. Мир, в котором так много интересного. Мир, который привлекает к себе настолько, что забываешь о своем «я». А ведь это «я» далось мне не так то просто. Помнится, я с большим трудом вынес его из… Свет. Он не дает ни секунды на то, чтобы задуматься. Окружая со всех сторон, он настойчиво требует сосредоточить на нем все свое внимание.

— Ты ничто без меня, — утверждает Свет одним лишь только своим существованием.

— Ты часть меня, одна из моих составляющих, и без меня, тебя нет, — доносятся звуки.

Однако это утомляет. Я не люблю, когда мне что-то навязывают. И я сам буду решать остаться мне здесь или уйти.

Да, конечно, заманчиво находиться под непробиваемой броней света, но только не в том случае, если ты всего лишь одно из колечек его кольчуги. В общем, надо решать: «я» или «мы».

— Ты ничто без меня, — медленно повторяет Свет.

И я (теперь мне уже точно известно, что это именно я) делаю выбор. Я открываю глаза.

Глава 2. Комната ожидания

Открыв глаза, я чуть было не закричал. Не часто я видел подобные сны. А раз они стали мне сниться, значит, с моей психикой что-то не так. Тщательно проморгавшись, я попытался вспомнить и осознать все мной увиденное. Я множество раз так делал — просыпался и, лежа в кровати, восстанавливал в памяти сновидение, чтобы потом тщательно его проанализировать. Я всегда все анализирую. Итак, поначалу мне снилась тьма. Безначальная и бесконечная. Я вспомнил, как эти слова шептал мне на ухо какой-то до омерзения нечеловеческий голос. Более того, я вспомнил, как сам в этом голосе находился. От отвращения меня передернуло. Неприятное надо сказать ощущенице. Меня будто бы погрузили во тьму и заставили почувствовать себя ее частью. Помнится, потом я еще делал какой-то выбор. Что-то вроде того — уйти мне из тьмы или остаться в ней. А потом появился свет. Ладно, подумаем о том, чтобы это все могло значить… Скорее всего, тьма обозначала небытие, а я стало быть был его частью. И вот значит, мне предоставилась возможность перебраться оттуда в бытие, которое символизировал свет. Я этой возможностью воспользовался и перестал быть частью небытия. Кстати, забавное словосочетание — перестать быть частью небытия. Это значит начать быть. Но в свою очередь, если я был частью небытия, выходит, уже нельзя сказать, что меня не было?!!

Иными словами, получалось, что я только что родился на свет, а пару минут назад решал, стоит мне это делать или не стоит. Усмехнувшись, я медленно сел в кровати и подумал о том, что иначе, как во сне, такую чушь не придумаешь. Это я-то, и только что родился?!! Это я-то, которому уже… кстати, а сколько мне? Бог мой, кажется, я забыл свой возраст. Да, в моей голове, безусловно, творится что-то неладное. Я тщательно напряг память, пытаясь вспомнить год своего рождения и… с ужасом осознал, что не помню не только этого, но и даже своего имени. Черт, что же со мной все-таки случилось?!! Нельзя же вот так, за одну ночь, взять и потерять память!

Я встал с кровати и оглядел комнату. Белые больничные стены и нехитрая обстановка все мне объяснили. Судя по всему, я потерял память гораздо раньше, чем прошлой ночью. Оставалось надеяться, что я находился не в клинике для душевнобольных.

В совершенно безликой комнатушке стояла старая железная кровать, на которой я, собственно, и проснулся, а также бесчеловечно низкий квадратный столик. Этим вся обстановка и исчерпывалась, если, конечно, не считать висевшей на потолке доисторической лампы и прикрученного к стене зеркала. Зеркало меня заинтересовало сразу — оно давало возможность узнать, как я выгляжу. Я подошел к нему и, взглянув на завораживающе-гладкую поверхность, увидел там свое отражение. Из зазеркалья на меня смотрел мужчина лет тридцати пяти. Жадно вонзившись в него взглядом, я попытался выудить о себе хоть какую-то информацию. Лицо у меня было симпатичное, волосы темные, стрижка короткая, глаза голубые. Потом я осмотрел свою одежду. На мне, как это ни парадоксально, был надет отменный черный фрак, и это настолько ошеломило меня, что я решил как можно скорее отыскать главврача и потребовать у него разъяснений на тему: кто я такой, почему здесь оказался, почему ничего не помню, и, в конце концов, почему я так одет.

Подойдя к зеркалу, я при помощи пальцев попытался придать своим волосам некое подобие прически, а потом тяжело вздохнул, подошел к двери и, дернув ее за ручку, вышел из комнаты.

Глава 3. Приемное отделение

Снаружи было очень темно. Настолько темно, что единственной вещью, которую я сумел различить, был большущий стол из красного дерева, за которым сидел мужичок, довольно-таки неприятной наружности и что-то рассматривал. Хотя, что именно, оставалось загадкой — поверхность стола была абсолютно пуста. Мужичок был одет в измятый белый халат, и это натолкнуло меня на мысль о том, что он является одним из работающих здесь врачей. Я сделал несколько шагов по направлению к нему и уже было собрался с ним заговорить, как вдруг он поднял голову и произнес едва уловимым голосом:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — проговорил я.

— Ну что, надумали, наконец?

— Надумал, — сказал я.

— Что надумал-то? — ухмыльнулся медик.

— Вот решил пойти и переговорить с главврачом о своем состоянии. Где он?

— На седьмой день он отдыхает.

— Что делает?

— Сотворив тебя по образу и подобию своему, он отправился отдыхать.

— Извините, я не совсем вас понимаю. Мне бы хотелось узнать, где сейчас находится главврач.

— В доме плачущих ангелов, разумеется.

Медик явно надо мной издевался. Однако я решил это стерпеть, пообещав себе, что потом отыграюсь, сообщив о его бесцеремонном поведении главврачу. Я придал лицу серьезное выражение и громко и отчетливо спросил: «Скажите, а как мне попасть в этот дом?»

— Зайдите в нулевой кабинет.

— Куда? — переспросил я.

Наглое создание в белом халате ничего мне не ответило, а лишь указало длинным пальцем во тьму. Тут же, как по мановению волшебной палочки, во тьме отчетливо стала видна дверь, на которой красовалась цифра ноль. Я подошел к двери и открыл ее. Однако прежде чем войти туда, я повернулся к нахальному медику и произнес:

— Учтите, если вы вздумали надо мной подшутить, я обо всем доложу вашему начальству!

— Нет у меня никакого начальства, — безразлично пробормотал невоспитанный врач.

Я осуждающе взглянул на него напоследок, а потом, ухмыльнувшись и почему-то зажмурившись, вошел в нулевой кабинет.

Глава 4. В доме плачущих ангелов

Как только дверь кабинета захлопнулась, я обнаружил, что нахожусь в довольно мрачном и сыром помещении. Более всего это место было похоже на лабиринт. Тут и там переплетались коридоры, ведущие неизвестно куда. Тут и там виднелись бесконечные ряды кабинетов, украшенных разноцветными табличками. Кроме того, было очень темно и холодно. Я со злостью подумал о том, что врач все-таки меня обманул. Однако возвращаться с пустыми руками мне не хотелось. К тому же мной завладело любопытство: мне стало интересно, кто скрывается во всех этих бесчисленных кабинетах. Если я тут что-нибудь и натворю, то все равно отвечать за все придется нахальному докторишке. Я вспомнил, как он надо мной издевался: «Сотворив тебя по образу и подобию своему, главврач отдыхает». Видимо, этот юморист-недоучка пытался провести аналогию между главным врачом и Богом. А я при таком раскладе получался в лучшем случае, Адамом. Кстати, если исходить из того гадкого сна, что мне приснился, то действительно можно было предположить, что я только что родился. А поскольку был я не новорожденным ребенком, а тридцатипятилетним мужчиной, естественный способ появления на свет отметался, тогда как божественный действительно мог иметь место.