Гюнтер Штайн - Подарок

Штайн Гюнтер

Подарок

Аннотация издательства: Роман «Ультиматум» повествует о событиях, связанных с разгромом войсками 1–го и 2–го Украинских фронтов крупной группировки гитлеровских войск в районе Корсунь–Шевченковского в январе — феврале 1944 года. Автор показывает высокое боевое мастерство советских воинов, их героизм и вместе с тем раскрывает человеконенавистнический характер гитлеровского командования. Читатель познакомится также с деятельностью Национального комитета «Свободная Германия». Повесть «Подарок» близка роману по теме и помогает еще глубже раскрыть гуманизм советских солдат, их стойкость и мужество, проявленные в годы Великой Отечественной войны.

1

Виктор немного приподнялся, опираясь на локти, и выплюнул снег, набившийся ему в рот при падении. И вот он лежит среди снежной ночной пустыни, прислушиваясь к шорохам, которые доносит до него сильный ветер. Где–то рядом должны валяться обломки машины, подорвавшейся на мине, той самой машины, на которой он, Виктор, вместе с шофером Васей наездил не одну сотню километров по грязи и под дождем, в пыли и под жарким солнцем. В поездке Виктор, как обычно, сидел на заднем сиденье, стараясь привести в действие мощную говорящую установку, попросту говоря МГУ, поврежденную сегодня утром осколком фашистского снаряда, а где–то впереди, слева или справа от дороги, их дожидались товарищи и вместе с ними майор Кипиани.

Внезапно послышался шум автомобиля, и Виктор сначала подумал, что приближается советская машина, а потом вдруг решил, что движется колонна гитлеровских машин. Шум то приближался, то удалялся. От охватившей его усталости Виктор опустился на землю, уткнулся головой в ладони. Все тело страшно болело. Вскоре в гудение моторов вплелось татаканье пулеметов и уханье минометов. Казалось, что в ту февральскую ночь 1944 года кольцо окружения вокруг города Корсунь–Шевченковский начало сжиматься.

С большим трудом Виктор встал на ноги. Ломило все тело, но ранен он не был. Виктор огляделся по сторонам, чтобы сориентироваться и решить, в какую сторону идти. На горизонте, освещаемом время от времени заревом боя за город, он рассмотрел силуэт дома, неподалеку от которого располагалось их подразделение. Виктор направился в сторону холма. Время от времени, когда где–то поблизости раздавался выстрел, он останавливался, хватаясь за пистолет, и прислушивался, а затем снова шел дальше. Земля была неровной, и Виктор осторожно переставлял ноги. Ветер бросал в лицо колючие хлопья снега, поэтому приходилось сильно щурить глаза.

Ему невольно вспомнилась одна ночь под Новый год. Было это десять лет назад. Тогда он шел сквозь пургу через заснеженный лес. Жили они в ту пору в небольшом городке Хенигсдорф на берегу Хавеля. На горе Родельберг он встретился со своими друзьями. Это была их последняя встреча. Однако песни, которые они пели в ту ночь, и речь, произнесенную товарищем, приехавшим из Берлина, Виктор не забыл до сих пор.

Внезапно впереди промелькнули какие–то тени. Виктор спрятался за куст и прислушался. Однако тени застыли в молчании. Он осторожно сделал несколько шагов вперед. Тени, которые Виктор принял за солдат, оказались бревнами разрушенного дома. Позади бревен возвышалась куча всякого хлама. Пройдя немного вперед, Виктор понял, что находится в полностью разрушенном населенном пункте. Тут и там можно было рассмотреть остатки стены, сарай со снесенной крышей, пустую дверную раму, швейную ножную машину, разбитую кухонную посуду. А кругом ни души. Нигде никакой вывески, по которой можно было бы узнать, где ты находишься.

Сунув замерзшие руки в карманы своей грубошерстной шинели, Виктор зашагал прочь из разрушенной деревни, где чувствовал себя не столь безопасно, как на открытой местности. Услышав поблизости чьи–то шаги и голоса, он испуганно вздрогнул.

«Разведдозор!» — промелькнула в голове мысль. Одним прыжком он оказался за обломками балок, надеясь, что здесь его не смогут заметить. И в тот же миг увидел среди руин по ту сторону улицы две человеческие фигуры, как ему показалось, в гражданском. Они шли одна за другой. Сделав шагов пять, шедший впереди — он был выше ростом и шире в плечах — останавливался и что–то говорил тому, который шел позади. Однако второй не останавливался, заставляя первого идти дальше. Разговаривали они по–русски. Виктор мысленно спросил себя: что эти люди могут делать во фронтовой полосе?

Стараясь не шуметь, Виктор пополз вдоль плетня к загадочным фигурам и вдруг отчетливо услышал, как второй, тот, что был ниже ростом, обозвал другого проклятым предателем, шпионом, негодяем, которого, как бешеную собаку, нужно бы пристрелить, если бы… Но в этот момент грянул выстрел. Виктор вскочил и, перепрыгнув через плетень, побежал к незнакомцам, находившимся на другой стороне улицы, но они исчезли, словно растворились в темноте.

С пистолетом в руках Виктор сновал между руинами, но никого не находил. Но когда он приблизился к чудом уцелевшей русской печке, то услышал позади себя торопливые шаги. Резко повернулся кругом и, держа пистолет перед собой, готовый каждую секунду выстрелить, прислонился к стене. Шаги удалялись, и скоро огонь пулемета и минометов заглушил их.

Виктор спрятался за угол русской печки.

«Меня это не касается, — решил Виктор. — Однако я должен быть осторожен: где есть добровольцы, там недалеко должны находиться и регулярные части вермахта».

Виктор злился на себя за то, что не обошел село стороной, хотя понимал, что среди руин в случае нежелательной встречи можно было легко спрятаться. Но с таким же успехом среди руин могли спрятаться и солдаты противника.

Решив как можно скорее выбраться на открытое место, Виктор сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее перебегал от одной разрушенной хаты к другой. Он заметил, что на одной полусгоревшей хате почему–то подозрительно раскачивалась балка, как будто там кто–то скрывался. Неожиданно возле уха Виктора просвистела пуля, и в тот же миг промелькнул и скрылся за руинами человек. Виктор услышал треск щебня и замерзших лужиц под ногами убегавшего.

Охваченный беспокойством, Виктор вслушивался в ночную тишину. Он уже не мог определить, сколько времени прошло после взрыва мины — несколько минут или, может, часов. Он помнил только, что Эдгар, другие товарищи и майор Кипиани давно ждут его. Возможно, они уже узнали, что их машина подорвалась на мине.

Неожиданно Виктор остановился: между балками, преграждавшими ему путь, лицом в снег лежал человек, Виктор наклонился над ним и перевернул на спину.

Это был молодой парень, одетый в гражданское. Несмотря на холод, пальто на нем не было. В карманах парня Виктор нашел несколько патронов, корку засохшего хлеба, сломанную ложку, кусок бинта и самодельную зажигалку оружия у парня не оказалось. Виктор поискал вокруг, но оружия так и не нашел. Следы на снегу свидетельствовали о том, что здесь только что происходила борьба. Однако парень, кажется, не был ранен, а всего лишь потерял сознание.

«Возможно, парень и был одним из тех, кого я только что видел, — размышлял он. — Судя по фигуре, он и есть тот второй, который ругал первого. Но тогда за что этот мог ругать первого? Что тот передал, выдал? Неужели он вел разведку переднего края? Фашистского или советского? И на чьей стороне этот парень? Содержимое его карманов не дает никаких ответов на эти вопросы».

Виктор вторично обшарил одежду парня. На этот раз он обнаружил еще пачку папирос «Беломорканал». Такие папиросы были только у русских. Но разве это может служить доказательством? Разве парень не мог положить их себе в карман для дезинформации? А может, он взял пачку у какого–нибудь советского солдата?

Затем Виктор рассмотрел, что на ногах у парня нет ни сапог, ни ботинок. Уже одно это позволяло предположить, что другой незнакомец ударил его и обокрал. Тогда, возможно, это была всего–навсего ссора между двумя ворами? Вопросы, одни вопросы, и ответить на них не мог никто.

Виктор встряхнул парня, а затем похлопал его по щекам, чтобы привести в сознание.

Парень застонал, но еле слышно. Скорее, это был не стон, а лишь всхлипывание.

Виктор не знал, что теперь делать. Если оставить его здесь, а самому идти дальше, то парень наверняка замерзнет.

«А если парнишка вовсе не вор и не жулик, а порядочный человек?.. Возможно, он боролся против оккупантов, вполне вероятно, что он член «Комитета 103». Может, он собирал патроны на поле боя, собирал их для партизан, помогал «Комитету 103» прятать молодежь, которую гитлеровцы должны были отправить в Германию на принудительные работы, помогал семьям солдат–фронтовиков? Или, может, он был партизаном отряда «Истребитель», который несколько дней назад освободил на железнодорожной станции Корсунь пятьсот советских пленных?»

Виктор расстегнул шинель и снова внимательно прислушался. Услышав вдали шум машин, он зажег под полой шинели спичку. Колеблющийся свет спички вырвал из темноты узкое лицо юноши лет шестнадцати. На широкий лоб упали густые волосы, брови сведены вместе, а вокруг рта залегли две горькие складки, которые никак не вязались с его молодыми губами. Спичка погасла. Лицо юноши выделялось в темноте светлым пятном.