Ричард Бротиган - Собрание неоткрытых письмен для Эдны Уэбстер

Ричард Бротиган

Собрание неоткрытых письмен для Эдны Уэбстер

Из книги The Edna Webster Collection of Undiscovered Writing by Richard Brautigan (1955)

Перевел М. Немцов

Мобилизованный сказочник

— Ты — дятел? — спросил я.

— Нет, — ответила она. — Я — маленькая девочка. Где вы были все это время, мистер?

А был я в отделе художественной литературы публичной библиотеки и читал книгу Уотсона Т. Смита Браунли, в которой он излагал, притом весьма логично, что всем писателям и поэтам следует прекратить писать и вместо этого заняться кладкой кирпича. Я очень увлекся книгой, и тут кто-то принялся постукивать мне по ноге. Со мной впервые случилось такое: чтобы я читал в библиотеке книгу, и кто-то начал постукивать меня по ноге. Мне стало любопытно. Я посмотрел вниз — там стояла маленькая светловолосая девочка в зеленом платьице, с синими глазами и постукивала указательным пальчиком мне по ноге.

— Где твоя мама, маленькая девочка? — спросил я.

— В магазине, — ответила она.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я. — И не прекратишь ли ты, пожалуйста, стучать по моей ноге?

— Мама оставила меня здесь читать, а сама пошла в магазин. Я читала книжку.

— А ты не хочешь снова пойти и почитать книжку? — предложил я.

— Она фуфловая, — ответила девочка.

— И что я теперь должен делать?

— Рассказать мне сказку, — сказала девочка.

— Чего?

— Тише, — сказала она. — А то всех разбудите.

— Я не хочу рассказывать тебе сказку, — ответил я. — Я хочу почитать эту книгу.

— Вы расскажете мне сказку.

— Почему я? — поинтересовался я.

— Потому что я проверила тут всех, у кого большие рты, и у вас — самый большой.

— А что будет, если я откажусь рассказывать тебе сказку? — спросил я.

— О, ничего особенно, — любезно ответила она. — Я просто заору изо всех сил, а когда сюда все сбегутся, скажу им, что вы мой папа. Мне говорили, что когда я кричу, наступает конец света. Я могу даже укусить какую-нибудь невинную старушку. Вас когда-нибудь приковывали к веслам на галерах, мистер?

Я понял, что попался, а потому с неохотой вернул книгу на полку.

— Я расскажу тебе сказку на крылечке, снаружи, — сказал я тоном побежденного.

— Я знала, что вы меня поймете, — сказала девочка.

Я вышел из библиотеки, держась за ручку маленькой девочки и не сомневаясь — она способна опровергнуть теорию относительности Эйнштейна.

Я сел на ступеньки библиотеки, а девочка как ни в чем ни бывало устроилась у меня на коленях. Я перевел взгляд на старую, заросшую плющом городскую ратушу: на крыше стояли голуби и ворковали.

— Хочешь послушать сказку о голубе? — спросил я.

— Об одном из вон тех? — Девочка показала на крышу ратуши.

— Да, — ответил я.

— Нет, — сказала она.

— Почему? — спросил я.

— Потому что они похожи на болванов, — сказала она.

— Какую же сказку тогда ты хочешь послушать?

— Ту, в которой есть славное кровавое убийство, и немногословную, как у Хемингуэя. Терпеть не могу отступлений.

— А?

— Давайте быстрее, — нетерпеливо сказала она.

— А ты слышала сказку о Дракуле?

— Да, — сказала она. — Эта сказка — старая, как сами Карпаты.

— А научно-фантастическую сказку хочешь?

— Только не про юных космонавтов, — умудренно ответила она.

— Жила-была, — начал я, — раса пятиглавых скорпионов на планете Нептун.

— Как это банально, — заметила девочка. — Начало бородатое, а кроме того, атмосфера на планете Нептун вся примерзла к грунту. А как пятиглавые скорпионы могут жить без атмосферы?

Повисла долгое мгновение молчания.

— Ты уверена, что хочешь слушать сказку? — спросил я. — Может, тебе вернуться в библиотеку и почитать Ницше, Юнга или кого-нибудь еще?

— Я хочу сказку.

— Ну… ну ладно, — послушно сказал я.

И рассказал ей сказку о леопардовых лягушках с высокоразвитым интеллектом — они нашли способ путешествовать в четвертом измерении и поработили бы весь мир, если б не одна ошибка: они так глубоко забурились в четвертое измерение, что вывалились в пятое, а в четвертое вернуться не смогли, поэтому никакого вреда Земле причинить не получилось, ведь земля работает строго по трех- и четырехмерному принципу. Когда я закончил сказку, у меня болела голова.

Маленькая девочка немного поразмыслила, и лицо у нее было очень серьезным. Потом сползла с моих коленей и сказала:

— Мистер, вы лучше идите читайте свою книжку, а?

Я заскочил обратно в библиотеку, как подбитый краб. Маленькую девочку я больше никогда не видел — слава те господи!

Искатель яиц

Лило-то как из ведра. Огроменные каплищи. Здоровые, как клубничины, что махом с неба сыплются, а черные, прям как мой песик Сэм. И ветром этак вбок хлещет по желтушной траве. Трава-то — по брюхо и вся мокрая. В самый раз в такую погоду по траве гулять, ага. Я весь до костей вымок, штаны да рубаха насквозь, да и в башмаках хлюпает. Шляпы-то у меня нет, вся голова тож мокрая, будто я из ванны только или купаться ходил. Когда хлынуло, я как раз по гребню высматривал. Даже не думал, что польет, когда высматривать пошел, но наверно ошибся. Обычно я насчет погоды-то не ошибаюсь, а потому сильно удивился, когда хлынуло, — то есть, впервые наверно такого маху дал. А потому пришлось бросать мне эти беличьи яйца искать и по-быстрому к ручью рвать, где деревья погуще. А сверху хлещет так, что держись, а желтушная трава-то вся мокрая, коли по ней бежать. До ручья добежал с теми деревьями, тут и обрадовался. Под нижние ветки заполз, а там — как в пещере, только не волнами пахнет, а стиркой. Хорошо, когда сверху не капает, а лило там прямо так, что боже мой. Сижу, стекаю, а сухая пыль, что под деревом, у меня к одежонке липнет. А наверху в деревьях ветер с дождем смешно так перешмыгиваются — вроде как боятся чего. Но мне-то это совсем не нравится. Уж не знаю, сколько я там просидел под тем деревом, как слышу — идет кто-то. Люди, не иначе, да только мне не слышно ни шиша — ветер с ливнем совсем ополоумели. Вот подходят — ближе и ближе, и я их совсем хорошо слышать стал. Бен с Салли, которая еду готовит у моего дяди Лема. Губы у ней красные, а спереди торчит все, будто арбузы себе под платье засунула. И за руки они держатся. А я сижу себе такой тишком. Не нравится мне Бен — он мне пендаля как-то раз такого отвесил, что все передние зубы повышиб, и рот раскровянил, и больно потом было так, что боже мой. Потому вот и сижу тишком. Залег тихо-тихо, точно и не я это, а дохлая курица какая-нибудь. А они совсем рядом проходят — и меня не видят. Сижу себе и радуюсь. Тут они чутка в стороне остановились и тоже под дерево заползли, и Бен как давай Салли целовать — и по всему лицу, и в красные губы. Руку ей в платье запустил поглубже, а на себе штаны давай расстегивать, будто ему по-маленькому приспичило. И тут такое сотворил, что ни в сказке сказать — ну, то есть, они, совсем как овцы начали, как собаки, как коровы или вообще. А я там сижу и смотрю. И мне всему так смешно везде стало. Тут дождь кончился, я тихо так из-под того дерева выкарабкался в мокрую траву и дальше пополз, подальше от Бена с Салли. Мокро по траве-то ползать. Но я тихо-тихо укандюхал. С Беном-то вообще потише надо. Гадкий он, мне такого пендаля отвесил и смеется надо все время. Говорит, я тупой, как пьяная собака, даже хуже. Ладно, я медленный иногда, но я ж не виноват. Я же очень-очень стараюсь. И я побольше Бена буду — я б ему показал, если б он такой гадкий не был. В общем, полез я обратно на горку — там, мой братец Чарли, говорит, беличьи яйца водятся. Я и в траве искал, и у сусликов в норах, и в кустах, и везде, в общем, весь день, пока кругом все не стемнело. Но наверно, плохо искал, потому что никаких беличьих яиц не нашел. Ни одного.

Джеймс Дин в Юджине, Орегон

Я встретил Боба в «Тиффани-Дэвис» на Вилламетт-стрит. Я не видел его пять лет. Мы вместе ходили в неполную среднюю школу имени Вудро Вильсона.

Мы стояли с ним перед стойкой с журналами, разговаривали, улыбались, как это делают многие парни, которые друг друга давно не видели.

— Хочешь колы или чего-нибудь выпить? — спросил Боб через несколько времени.

— А чего б нет? — ответил я.

Мы пошли к прилавку и сели. Подошла официантка. Боб спросил, чего я буду.

— Наверно, колу, — ответил я. Себе Боб заказал чашку кофе.

Мы сидели там и разговаривали — о тех днях, что давно сошли с земли, о том, как все смотрится совсем иначе, когда тебе двадцать. О разном, в общем, говорили.

Потом Боб упомянул, что хотел стать актером и какое-то время провалял дурака в Голливуде, кое с какими актерами познакомился. Рассказал, как встретил Джеймса Дина в «Швабе» на углу Голливуда и Вайна.

Я видел Джеймса Дина в фильме «К востоку от рая» — очень тонкий актер. Но как и большинство кинозвезд, Джеймс Дин казался мне очень нереальным. Он принадлежал к миру, напоминавшему одну большую сказку. Я всегда думал о кинозвездах, как о людях поддельных.