Андрей Никулин - Запойное чтиво

ОБЩАГА

(1984г.)

- А интересная у неё манера спать. Положит голову тебе на грудь, а ногу забрасывает аж на живот, - Игорь продолжал что-то усиленно искать на захламлённом столе, и сказал это увидав, что Иван лежит на кровати уже с открытыми глазами. До Ивана не сразу дошёл смысл фразы, но когда он понял, о чём сказал его друг, то показалось, что его словно обдали кипятком - горячая волна окатила с ног до головы. И причиной этому было не зверское похмелье, просто ему стало ясно, что именно вчера произошло.

- А ты же знаешь, что я не люблю с бабой всю ночь спать, вот и пришлось под утро сюда тащиться, - продолжил, как ни в чём не бывало Игорь, и, наконец- то, найдя более-менее целую сигарету, закурил, плюхнувшись обратно на свою койку. Иван со стоном перевернулся лицом к стене. Ему хотелось умереть. Кто та «баба», которая не давала его другу спать, он хорошо представлял. Его стон Игорь воспринял по-своему.

- Что, хреново, друган? Что-то ты вчера быстро окосел. Говорил я тебе «не пей портвейн», а ты всё подряд херачил – вот и результат. Ничего, сейчас пойдём в «Русскую кухню», выпьем минералочки, поедим соляночки – сразу полегчает!

Вдруг заиграл будильник в электронных часах Ивана. «Какого хера я поставил будильник, зачем мне надо было встать в 8 утра? Неужели он ничего не понимает? Или специально меня травит? Ну, всё надо встать и пойти умыться», - мысли в голове путались. Иван откинул тонкое общаговское одеяло, с трудом сел на кровати, и, нащупав свои кроссовки, стал обуваться. Прежде чем заснуть вчера он даже не разделся, упал прямо в джинсах и майке. «Зато одеваться не надо», - усмехнулся про себя Иван.

- Чай будем пить, или сразу пойдём? – Игорь тоже вскочил с кровати, сладко потягиваясь. Его крепкий и сильный член довольно топорщился под длинными семейными трусами в цветочек. «Сука!» - подумал Иван.

- Я сейчас умоюсь, и пойдём, - захватив с собой общежитское вафельное полотенце непервой свежести, Иван вышел в коридор.

 Мужская туалетная комната общежития студентов – механиков, которая одновременно служила и курилкой, по утрам представляла собой жалкое зрелище. Особенно впечатляло увиденное в те времена, когда у обитателей общаги были деньги. А сейчас, осенью, когда одни приехали с практики, другие из стройотрядов, а первокурсники просто из дома – деньги водились у всех, и по сему гулянки и всевозможные празднования случались каждый вечер. А утром многострадальный туалет походил на бордель после пожара и потопа одновременно. На трёх из пяти раковин были сорваны краны, и из них весело журчала вода. Ведро, приспособленное под пепельницу, было перевёрнуто и по всему полу валялись окурки. Из пяти кабинок по назначению можно было использовать только три: в одной унитаз был забит, в другой просто расколот, а на двух двери были сорваны с петель. Осторожно переступив, разлившуюся прямо перед входом лужу толи воды, толи мочи, Иван зашёл в одну из кабинок, чтобы отлить. В унитазе по соседству плавали использованный презерватив и клочок окровавленной ваты. «Затычка» не произвела на Ивана никакого впечатления, видно, где-то у соседей ночует девушка, состояние здоровья которой явно не располагало к сексу, а вот гондон удивил. В первой половине 80-ых использование мужчиной презерватива было такой же диковиной, как и применение, женщиной, в критические дни, прокладки или тампона. Но это не вина их, а беда. Иван, пытаясь смыть своей струей, эти атрибуты половой жизни общаги, думал «как ему теперь быть». Как ему себя вести с другом, который переспал сегодня ночью с его девушкой.

Игорь вёл себя очень непосредственно, и никакой вины явно за собой не чувствовал. Да и с чего бы вдруг! Ведь это только в воспалённом мозгу Ивана Ира была «его девушкой». Она и сама об этом не подозревала наверняка. В их компании процветали свободные нравы – « с кем ночь застала, с тем и ложись». Их было трое парней и трое девушек. Сошлись они где-то на втором курсе, и поначалу всё ограничивалось просто совместными пьянками. И у тех, и у других были и другие компании, но так получалось, что чаще они веселились вместе. Рано или поздно разгульная жизнь должна была закончиться сексом. Первыми в постели оказались Ира и третий из друзей - гуляк Толик. Тогда это событие мало кого затронуло, в том числе и Ивана. Ну, трахнулись, и трахнулись – дело то житейское. Иван, только иронично посетовал, что «вот, мол, он, Ирку настраивал, подготавливал почву так сказать, а Толян воспользовался». Посмеялись, выпили и забыли. И потом как бы всё пошло по плану, по тому плану роли, в котором были давно уже распределены: Толик стал трахаться с девочкой Ингой, Игорь с девочкой – Настей, а Иван…, а вот Иван по уши влюбился в девочку Иру. Ни кто об этом не знал. Разговоры о любви в среде студентов – механиков не приветствовались. И вот теперь Иван стоял перед вонючим унитазом в туалетной кабинке, и ком подкатывал к горлу. Слёзы душили его, Иван судорожно сглотнул, не давая себе заплакать. Он представил голую Ирку. «Девочка моя, как же ты могла…» Член вдруг начал напрягаться. Рука привычно начала гладить головку, а потом, когда хуй полностью принял боевую готовность, Иван стал мастурбировать. Слёзы полились ручьём, спазм перехватывал дыхание, одна рука яростно старалась довести дело до конца, а второй он упирался в обшарпанную стенку кабинки с рисунками на сексуальную тему.

- Вот, блядь, срачь то устроили! – кто-то тоже решил посетить места общего пользования.

Иван быстро засунул член в джинсы, вытер мокрое от слёз лицо, и, дёрнув за ручку сливного бачка, вышел из кабинки. Незнакомый парень, усевшись на подоконник, курил и рассматривал свою тапочку, держа её в руках.

- Нассали прямо на пол, - понюхав подошву тапочки, и брезгливо поморщившись, определил он.

Иван подошёл к раковине, открыл воду и стал умываться. Зубной щётки в общаге он так и не заимел, так что зубы пришлось чистить просто пальцем. Иван тщательно прополоскал горло, пригладил волосы и, посмотрев на полотенце, которым вполне вероятно и член, после секса обтирали, о чём говорили пятна жёлтого цвета, пользоваться им не стал. За всеми манипуляциями Ивана внимательно наблюдал парень со своего подоконника.

- Друг, ты ширинку то застегни, - осклабился он, и точным выстрелом послал бычёк в соседнюю от Ивана раковину.

- Спасибо. Что-то башка с похмела не варит, - Иван застегнул зиппер на джинсах и улыбнулся. Улыбка получилась вымученной.

- Да-а! Мы тоже вчера погуляли не слабо. Ты не знаешь, «Источник» соскольки открывается? Пивка охота…

- С семи, - и Иван пошёл к выходу, стараясь не вступить в лужу мочи у двери. Деревенское «соскольки» выдавало жителя общаги - первокурсника. После пары лет учёбы иногородние в основном начинали правильно говорить.

«Буду делать вид, что мне наплевать», - подумал Иван, открывая дверь в комнату, где его ждал лучший друг.

- Так ты с Иркой трахнулся, а? – голос звучал неестественно, и Иван намеренно закашлялся.

- Ну, так ты с Ингой пошёл, я и подумал, почему бы и нет? Ирка напилась, а когда все заснули я, и пристроился. Чего добру то пропадать? – Игорь как всегда хотел показаться циником больше, чем был сам на самом деле. Такая вот защитная реакция на вопросы секса, реакция не опытного пацана. «Значит, эта дура опять напилась. А Игорёк - и тут как тут».

- Инга меня попросила, что бы я позвонил её другу, Лёхи. Там могла подойти жена, и нужен был «мужской голос». Мы спустились вниз, и проторчали у телефона с полчаса, наверное, занято всё время было. А потом зашли к девкам в комнату и накатили по стакану самогона, который Инга из дома привезла. Ей то хоть бы хны, а я целый день не жрал, да и не спали всю ночь до этого – вот меня и растащило. Инга еле меня довела до койки. Даже раздеться не смог. А ты говоришь: «С Ингой ушёл»…

- Ну, вот я и говорю, что любишь ты мешать напитки, - голос Игоря явно выдавал смущение, но он быстро справился с этим.

- Ну, что, пошли? – Игорь как всегда немного повертелся перед зеркалом, проверяя, хорошо ли на нём сидят недавно купленные у фарцовщиков джинсы. Иван натянул джемпер, проверил наличие денег в кармане и вслед за Игорем вышел из комнаты. Запирать дверь они не стали, да это и не было принято в общаге. Что можно было взять в комнате у студентов, разве что пустые бутылки, да грязную посуду. «Только бы никого не встретить по дороге», - повторял про себя как заклинание Иван, идя быстрым шагом по коридору этажа. Но общага, гулявшая до утра, ещё спала. И за одной из дверей спала его непутёвая любовь - весёлая и красивая девочка Ира.

Двое молодых балбеса, подгоняемые похмельем, галопом спускались по широкой лестнице, но на последнем пролёте были остановлены старейшиной общежитских вахтёров, дядей Сашей, только что заступившим на дежурство.

- Опять Никитин в общежитии ночевал. Чего тебе дома то не живётся? – увидав Ивана, неприменул остановить друзей старый цербер.