Глеб Шульпяков - Общество любителей Агаты Кристи. Живой дневник

Глеб Шульпяков

Общество любителей Агаты Кристи

Живой дневник

БЫТЬ НОВЫМ РУССКИМ

Вместо предисловия

Мои предки были казаками, жили на границе со Степью.

Безрассудное, хотя и редкое свое буйство, загулы – все это я списываю на их гены. Наоборот, по материнской линии мне досталась флегма характера, склонность к созерцанию. Меланхолия, которую часто принимают за высокомерие. Это берут свое пращуры с верховьев Волги, учителя и священники. Я спрашиваю себя, кто из них больше русский? Те, смуглые, из Азии? Или эти, северяне – с прозрачными глазами?

Но пропасть, пропасть между ними.

Возможно, для меня быть новым русским означает – постоянно ощущать эту пропасть.

Говорят, быть русским означает – принадлежать к русской культуре. Но классическая русская культура, состоявшая в единстве быта, религии и искусства, давно и тщательно уничтожена. Мы – случайные наследники того немногого, что осталось. Свидетели места происшествия – культуры, которая исчезла.

Ничего, кроме редких фантомных болей, нас не связывает.

Возможно, для меня быть новым русским означает – ощущать эти фантомные боли.

Мне, рожденному в начале семидесятых, досталось от советской империи счастливое и, между прочим, интернациональное детство. Быт, состоящий из неказистых, но равных себе по форме и содержанию предметов.

По счастью, империя развалилась, не успев травмировать наше сознание. А вот следующая эпоха – перемен – наградила-таки родовыми чертами. Возможно, поэтому быть новым русским для меня означает: 1) никогда не доверять коллективу; 2) всегда рассчитывать только на себя и самых близких тебе людей; 3) быть лояльным к чужому мнению и не позволять нарушать границу собственной личности; 4) принимая решение, следовать только собственной интуиции, нюху.

Советская империя держалась на отсутствии выбора. И граждане охотно пользовались этой возможностью. Любая регламентированная жизнь, однако, всегда дает боковые побеги. Возможно, для меня быть новым русским означает – выбирать обходные пути. Никогда не следовать напрямую. Не доверять тому, что лежит на видном месте.

После развала империи свобода выбора появилась. Однако наш человек этой свободой не воспользовался. Одна тоталитарная система сменила другую. Смешно и страшно видеть, с какой готовностью большинство моих соотечественников предоставило мозги для очередной промывки.

Возможно, для меня быть новым русским означает – никогда не доверять упаковке. Всегда заглядывать за внешнюю сторону экрана. За трибуну.

Говорят, быть русским означает принадлежать к православной церкви. Однако русское православие «свершается» не столько в церкви, сколько в повседневной жизни, в быту. И вовлекает в ритуал всех, включая атеистов и агностиков (как это было – читай русскую классику). Ничего похожего у нас нет.

Возможно, для меня быть новым русским означает – возможность выбора религии. Как тысячу лет назад, с учетом исторического пути, пройденного религиями, и того, что они натворили на этом пути (или не натворили). С учетом индивидуальных особенностей того, кто выбирает. Возможно, это будет глобальная религия синтеза – или локальный культ, не знаю.

Но возможность, возможность.

Вот уже десять лет наш человек путешествует за границей. Раньше его встречали улыбками. Говорили: «Россия! Свобода!» Но прошло десять лет, и те, кто улыбался, осторожно заглядывают в глаза. И – «Зачем Россия это делает?», «Как понимать то, что сказал ваш президент?»

Возможно, для меня быть новым русским означает не уточнять за границей без надобности, откуда я именно. Для того чтобы не быть втянутым в дискуссию о подлостях российской власти. Не объяснять смысл воровского жаргона, которым пользуются наши президенты, людям, все еще считающим нас нацией Толстого—Чехова—Достоевского.

Возможно, для меня быть новым русским означает демонстративное неучастие во всем, что связано с властью. До той поры пока власть обращается к массам, а не к индивидуумам. Возможно, быть новым русским означает для меня безоговорочное доверие только одной стихии – русского языка и литературы, поскольку это одна из немногих «площадок», где на «вечные» и «проклятые» вопросы ответ существует.

Возможно, для меня быть новым русским означает – путешествовать. Искать место, которое можно назвать своим.

Поскольку родной город – Москва – больше не кажется мне существующим.

ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ АГАТЫ КРИСТИ

Лондон

Удивительный город Лондон. Сколько ни бывал там, всегда попадал в историю. Самые немыслимые совпадения – заблуждения, потери и баснословные находки – случались со мной именно здесь.

Логика Лондона средневекова, поскольку линии улиц повторяют путь, каким кожевенник носил шкуры на реку еще в шестнадцатом веке. Или изгибы овечьей тропы, коровьего брода. Что при современной застройке создает эффект городского кошмара.

Плотность жизни в Лондоне огромна, чудовищна. Настолько, что случайность давно стала здесь закономерностью, а невероятное совпадение считается обычным делом.

Однажды весной я приехал в Лондон на книжную ярмарку. Тысячи издательств, миллионы книг, армия агентов и зевак – плюс горстка писателей. Все страшно интересно, но от избытка информации голова пухнет, через час надо на свежий воздух.

Первым, кого я увидел у входа, была моя давнишняя знакомая из Москвы. Мы не видели друг друга десять лет – с тех пор как она работала в библиотеке, где я читал лекцию по литературе. А теперь вот переменила участь, устроилась в литературное агентство. И приехала в Лондон на охоту за новыми авторами.

«Как хорошо, что ты здесь, – без предисловий, как будто мы только вчера расстались, сказала она. – Представляешь? Вечером важный ужин в закрытом клубе, устраивает общество Агаты Кристи. Мне необходимо обязательно быть, поскольку мы торгуем правами старушки. Но!.. Билет на двоих и мне нужен спутник. Ты ведь свободен? А то одной мне даже страшно». И она улыбнулась – той, из прошлой жизни, улыбкой.

Я согласился и поехал покупать галстук. Вечером встретились в районе Пикадилли и долго шли сквозь уличную толпу по переулкам. Наконец она ткнула пальцем в старый породистый дом из красного кирпича. «Кажется, здесь».

Все окна в доме были наглухо закрыты ставнями. Я взялся за медное кольцо. После трех торжественных ударов по дереву дверь бесшумно отворилась. Невидимый привратник пропустил нас внутрь.

Стоило нам войти, как звуки улицы исчезли. Сгустился полумрак, приглушенный тяжелыми портьерами. Пахло кожей, табаком и воском. Привратник в малиновой ливрее, глянув на билеты, принял плащи. Взамен мы получили запонки из черного камня – с гравировкой в виде белой вороны. Это и был настоящий пропуск в клуб Агаты Кристи.

Лестница под восточными коврами поскрипывала. Поднимаясь, я успел заметить между портьерами чрезвычайно экстравагантное общество в соседнем зале. Голые спины дам, парни во фраках и с рыжими париками. Негромкая музыка, смех – тут шло свое веселье.

«Джордж Майкл принимает гостей по случаю дня рождения», – перехватил мой взгляд привратник. И задернул занавеску.

Общество Агаты Кристи ужинало наверху. В двух залах собрались литературные агенты со всего мира. По давней традиции наследники писательницы раз в год приглашали их в Лондон для подведения итогов. Империя, которую они построили, была огромной и влиятельной. Миллионы переизданий, экранизации и театральные постановки приносили баснословный доход. И за всем этим хозяйством следили милые тихие люди, которые бродили по залам с бокалами шампанского.

На ужин подали спаржу под сырным соусом и лососину с цветной капустой. Еда показалась мне вкусной и легкой. Вина поражали зрелостью и свежестью, что бывает нечасто. Разговор велся самый непринужденный. Наконец за дальним столом самый близкий родственник Агаты Кристи поднял тост: «За процветание дела, ради которого мы собрались». Гости зашумели, задвигали креслами.

«Это тебе не Гарри Поттер, – шепнула моя знакомая. – Это валюта потверже».

«Проверено на нескольких поколениях».

После десерта я выскользнул из зала. Лестница привела меня на промежуточный этаж, где находилась нужная дверь. В уборной висели гравюры из жизни игроков в поло. Пока я разглядывал картины, в соседнюю кабинку кто-то вошел и стал напевать под нос. Один такт, другой – я не верил собственным ушам. Это был тот самый голос, еще недавно звучавший в каждом кабаке моей Родины. Голос, под который российские девушки пили водку и соглашались танцевать в любом виде.

Мы вышли к умывальнику одновременно. Я включил воду и стал тереть ладони. В зеркале было видно, что поп-звезда моет руки тоже. Закрутив кран, он выпрямился, смерил меня цыганским взглядом и сказал:

– Привет!

– Привет! – ответил я и посмотрел ему в глаза. Что тут скажешь? Бородка, кольца – певец соответствовал изображениям в прессе.