Фунус Фестус - Тук-тук, это хирург!

Фунус Фестус

Тук-тук, это хирург!

От автора

Из чего состоит работа дежурных врачей, реаниматологов, хирургов обычной районной больницы? В больнице, которая работает круглосуточно условиях «Cкорой помощи»? Дежурство до утра. Часть времени — кровь, боль и смерть, часть — кофе, сигареты и мысли — чем заняться? Плохо, когда много работы, когда сутки не выходишь из операционной или палаты. Это ад. Еще хуже — когда работы нет. Ночью время замирает. Читать? Трудно, редко удается сосредоточиться. Телевизор? Если только реалити-шоу, типа «Дома-2». При необходимости легко оторваться, ничего не теряешь, скорее — наоборот. Пасьянс «Паук» сложен тысячи раз. И способ скоротать время — разговоры в курилке. Не самый плохой способ провести время.

Посторонний человек послушает их, подумает и решит, что попал в кружок психопатов-садистов. Очередной рассказ о расплющенном черепе человека, на спор положившего голову под асфальтовый каток, или о человеке, оседлавшем швабру и вылетевшем на ней в окно, сопровождается смехом. Единственная мысль — не дай бог, не дай бог попасть к этим докторам.

Но это всего лишь один из способов не сойти с ума от того, на что приходится смотреть каждый день.

Давно прошу бывших коллег. Записывайте свои истории, читатель найдется. Многих они веселят, многие содрогаются от профессионального цинизма. Но даже самая негодующая публика слушает и просит еще. Знаю, как трудно заставить врача написать пару лишних строк. Писать им приходится постоянно. Истории болезни, справки, эпикризы. Один из знакомых докторов, товарищ не без странностей, вообще стал писать в ежедневных дневниках всего четыре слова, и те умудрялся сокращать. Его запись выглядела примерно так: «Жалоб нет, физ. отпр. в N». (Имелись в виду физиологические отправления). По сути он прав. Жалоб нет — ничего не болит. В то же время подразумевается, что человек может жаловаться, значит, он в сознании, с головой у него в порядке. А наличие мочи говорит, что сердце достаточно хорошо гоняет кровь, легкие насыщают ее кислородом, а почки эту кровь фильтруют. И нормально работает кишечник. Но только руководство не одобряло краткости, заставляя десятки раз в день переписывать одни и те же слова. Так надо, так положено.

Составитель сборника решил взять на себя задачу записать отдельные рассказы своих знакомых врачей. Тех, кто ежедневно сталкивается с критическими состояниями, когда рядом могут быть боль и радость, горе и смех. Никакого связного повествования в этих записях нет. Тут вы не найдете историй о героической работе, о спасенных человеческих жизнях. Если вам в жизни везло и вы никогда не сталкивались с подобным, то все это покажется вам каким-то фантастическим бредом. Но поверьте, это постоянно происходит в реальной жизни, а описанные персонажи живут где-то рядом, пусть в каком-то параллельном с вами мире. Жизнь порой фантастичнее вымысла.

Сюжета отдельных историй с лихвой хватило бы на целый роман. Но каким бы ни было драматическое произведение, пересказать его за короткий промежуток свободного времени не удастся. Интересные истории повторяются порой по много раз, поэтому при рассказе убирается все лишнее, все второстепенные детали. Автор старался как можно точнее передать устную речь рассказчиков. Большинство историй как были рассказаны от первого лица, так и были записаны. Это вовсе не означает, что автор был непосредственным участником всех описанных событий. Отсюда краткий стиль изложения, короткие фразы, и главное — обилие народной лексики. Старался по возможности сократить ее количество. Но полностью от нее избавиться не удалось, за что заранее приношу извинения.

Пьесы для анатомического театра 

Пьеса первая

Место действия — Амурская область. Поселок в тайге. Морг сельской больницы — простая деревенская изба с русской печью. Патологоанатом приезжает на гастроли раз в неделю, в распутицу на вертолете. В штате морга числится одна бабка — она же и сторож, и ответственная за все. Морозы зимой под 40. Бабка должна протапливать морг. Иначе врач может отказаться разрубать топором замерзшие трупы. За 2 дня до приезда врача бабка начинала топить печь. В остальное время — пила. Однажды потеряв счет часам, вспомнила о своих обязанностях только вечером, накануне приезда доктора. Русская смекалка не подвела. Бабка затопила печь и, чтобы ускорить процесс оттаивания, вокруг нее поставила на ноги десяток трупов. Размораживать. Подтаявшие тела начали обмякать и шевелиться. Кто-то из местных проходил мимо. Увидел, что в морге горит свет, заглянул в окно… Односельчане, поминки по которым справлялись уже неделю, двигались у печи.

Дальнейшее в XXI веке вообразить трудно. Но источник заслуживает доверия. Мужики в деревне срубили все осины. Заточили колы. Бросились к моргу. Выбили стекла и под окнами стали поджидать нечисть. До рассвета зайти внутрь боялись. К счастью, к утру трупы оттаяли и мирно лежали на полу. Проткнутых осиной, говорят, среди них не было. 

Пьеса вторая

Кабинет начмеда на втором этаже. В коридоре очередь. Идет запись на плановую госпитализацию. Входит посетитель. Через пару минут из кабинета слышен крик, звон разбитого окна, скрип сдвигаемой мебели. По коридору бегут два санитара с каталкой. Заскочив в кабинет, выкатывают оттуда окровавленное тело со сломанными конечностями и увозят к лифту. Из кабинета выходит начмед в испачканном кровью халате и приглашает следующего. Ни одного следующего в коридоре уже не было. Очередь засеменила к выходу. Объяснять, что из окна кабинета самый легкий доступ на козырек над приемным отделением, было некому. А также то, что на этот козырек во время приема приземлился некий организм, в припадке белой горячки выпрыгнувший с окна пятого этажа. 

Пьеса третья

В нашем провинциальном анатомическом театре шла пьеса. Драма на охоте.

Два друга пошли охотиться на бобров. Залегли на противоположных берегах реки в засаде. Ждут. Из кустов показалась голова бобра. Выстрел. Голова исчезает. Охотник звонит на мобильник другу:

— Вася, я бобра добыл!

Добытый бобр Вася не отвечает. Пуля четко вошла ему в переносицу — ни капли крови.

Охотник хвастается перед товарищами:

— Я лося добыл! Он сразу и не заметил, что кто-то добыл его самого. Пуля 12-го калибра попала прямо в живот. Выходного отверстия нет. Уже странно.

На рентгенограмме пулю нашли в ягодице. На операции у хирурга случился легкий шок. Как такое могло произойти, что пуля, пройдя через живот, описала дугу, вышла через малый таз, пройдя между мочевым пузырем и прямой кишкой, застряла в жопе и при этом умудрилась не задеть ни один из органов? Хирург стоял в оцепенении. Время шло. Надо было что-то делать. Не зная, как быть, я стал вчитываться в историю болезни.

— Смотри, — говорю, — а больной-то непростой. Работает в правительстве Петербурга.

— Да мне по-х… где он работает! — кричит хирург. — Я за 30 лет работы такого не видел.

— Так слушай, он же, видимо, опытный аппаратчик. А это у них высший класс, так вильнуть жопой, что даже пуля через нее проскочит, не задев ни одного полезного органа.

Тут действительно другого объяснения не было. Однако случай закончился трагично. Поскольку охотничек оказался важной дичью, его перевели в одну из городских клиник для особых персон. Пригласили светил военно-полевой хирургии. Кто ж лучше военных хирургов разбирается в огнестрельных ранениях? Вот они и разобрались. 

Пьеса четвертая

Новогодняя пьеса для анатомического театра в 4-х действиях , с прологом и эпилогом. Действие происходит в одном из полузаброшенных военных городков нашей области. В соседней воинской части еще теплится жизнь, там и служит, вернее — служил наш герой.

На днях собираюсь выписать больного, который поступил 1 января. Тяжелая травма черепа, 2 недели комы. Как только зарастет на шее свищ после трахеостомы — пинок под зад и дружеские рекомендации. Он уже немного может ходить, разговаривает (больше матом), иногда просится в туалет (обычно уже после). Так что есть шансы на достойную социальную адаптацию.

События, предшествующие получению травмы, заслуживают описания.

Вечером 31-го декабря у пациента скончался отец. Пожилой человек долго и тяжело болел. Рак. Смерть ожидаемая, может быть даже долгожданная, но как всегда — несвоевременная.

«Скорая», которая констатировала смерть, выписала направление в морг. Врач любезно сам вызвал местную труповозку и умчался готовиться к встрече Нового года.

Труповозку, естественно, пришлось ждать. Ожидание скрашивалось водкой. Когда мой будущий клиент набрался до состояния, за которым следует безумие, жена, взяв ребенка, ушла встречать Новый год к подруге. Оставшись наедине с трупом, который лежал в большой комнате, или как называют ее у нас на селе — «в зале», клиент подумал о закуске. Поставив на газ кастрюлю с пищей, отвлекся. О еде вспомнил, когда жидкость выкипела, а из кастрюли пошел дым. Будущий пациент предпринял решительные меры по самостоятельному тушению пожара: открыл водопроводный кран на кухне с такой силой, что смеситель был оторван от стены. Две струи воды отбросили сироту к окну. Там он своим телом выбил стекла, при этом весьма основательно порезал руки и затылок. На улице подмораживало. В кухне температура при разбитых стеклах быстро опустилась ниже нуля. Вода на полу стала замерзать. Поскользнувшись на свежем ледке, ослабший от водки и от потери крови товарищ упал, конкретно приложившись головой об стену. Остатки сознания меркнут. Потоком воды залит очаг пожара и устроено короткое замыкание. Гаснет свет. Занавес.