Орхан Памук - Мои странные мысли

Орхан Памук

Мои странные мысли

Orhan Pamuk

A STRANGENESS IN MY MIND

Originally published in Turkish as Kafamda Bir Tuhaflık

Copyright © 2013, Orhan Pamuk

All rights reserved

© А. Аврутина, перевод, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2016

Издательство ИНОСТРАНКА®

© Серийное оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство ИНОСТРАНКА®

Посвящается Аслы

Мои странные мыслиНавеяли уверенность того, что я вне времениИ вне пространства…

Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: «Это мое!» – и нашел людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества.

Глубина отличия частного мнения наших граждан от официальной позиции властей является доказательством силы нашего государства.

Родословное древо Хасана Акташа и Мустафы Караташа, братьев, торговцев бузой и йогуртом (мужья сестер Сафийе и Атийе)

Часть I

(17 июня 1982 года)

Если старшая засиделась, то выдавать младшую не очень уж принято.

Ложь – во рту, кровь – в жилах, а девушку, которая хочет сбежать, не удержишь.

Мевлют и Райиха

Украсть девушку – трудное дело

Это история жизни и ежедневных размышлений торговца бузой[2] и йогуртом Мевлюта Караташа. Мевлют появился на свет в 1957 году в самой западной точке Азии, в одной бедной деревеньке Центральной Анатолии, из которой виднелся берег скрытого туманом озера. В двенадцать лет он приехал в Стамбул и всю жизнь прожил только там, в столице мира. В двадцать пять лет он украл в своей деревне одну девушку; это был очень странный поступок, который определил всю его жизнь. Он вернулся в Стамбул, женился, у него родились две дочери. Он постоянно трудился на разных работах, торгуя то йогуртом, то мороженым, то пловом, то служа официантом. Но он никогда не переставал вечерами торговать бузой на улицах Стамбула и выдумывать странные мысли.

Наш главный герой Мевлют был высоким, крепким, но изящным на вид и казался добродушным. У него было по-детски невинное лицо, вызывавшее нежность у женщин, каштановые волосы, внимательный и умный взгляд. Я буду и дальше напоминать моим читателям, что не только в молодости, но и после сорока лет лицо Мевлюта сохранило по-детски наивное выражение и женщины продолжали считать его красивым, – эти два его качества важны для понимания всей нашей истории. Мне не потребуется специально напоминать о том, что Мевлют всегда был доброжелательным оптимистом – с точки зрения некоторых, простаком, – вы сами это увидите. Если бы мои читатели знали Мевлюта, как я, они бы согласились с женщинами, которые находили его симпатичным и с виду невинным, и признали бы, что я ничего не преувеличиваю, лишь бы приукрасить свой рассказ. Посему сообщаю, что на протяжении всей этой книги, сюжет которой полностью опирается на реальные события, я ни разу ничего не преувеличу, а лишь буду довольствоваться простым перечислением всех приключившихся событий в той форме, в которой моим читателям будет легче следовать за ними.

Я начну свое повествование с середины, чтобы лучше рассказать о жизни и мечтах нашего героя, а прежде расскажу о том, как Мевлют в июне 1982 года украл девушку из соседней деревни Гюмюш-Дере (которая относится к Бейшехирскому уезду Коньи). Девушку, которая согласилась бежать с ним, Мевлют впервые увидел за четыре года до того на одной свадьбе в Стамбуле. Свадьбу тогда, в 1978 году, в стамбульском районе Меджидиекёй праздновал старший сын его дяди, Коркут. Мевлют никак не мог поверить, что он понравился такой юной (ей было тринадцать лет) и такой красивой девушке, которую он увидел на свадьбе. Девушка была сестрой невесты Коркута и впервые в жизни видела Стамбул, куда приехала на свадьбу своей старшей сестры. Три года писал ей Мевлют любовные письма. Девушка не отвечала, но брат Коркута Сулейман, доставлявший ей их, постоянно обнадеживал Мевлюта и советовал продолжать.

Когда воровали девушку, Сулейман вновь помог своему двоюродному брату Мевлюту: Сулейман вернулся из Стамбула вместе с Мевлютом в деревню, где прошло его детство, и даже самолично сидел за рулем принадлежавшего ему «форда». План похищения два приятеля воплотили, не попавшись никому на глаза. Согласно этому плану Сулейман должен был ожидать с фургоном Мевлюта и похищенную девушку на расстоянии часа от деревни Гюмюш-Дере и, пока бы все думали, что двое влюбленных направились в сторону Бейшехира, он повез бы их на север и, перевалив через горы, высадил бы их на вокзале Акшехира.

Мевлют пять или шесть раз проверил весь план, а еще тайком посетил два раза важные для этого плана места, такие как холодный чешме[3], узкий ручей, поросший деревьями холм и садик за домом девушки. За полчаса до назначенного времени он вышел из фургона, который вел Сулейман, зашел на деревенское кладбище, располагавшееся над дорогой, и некоторое время молился там, глядя на могильные камни и упрашивая Аллаха, чтобы все прошло хорошо. Он не мог признаться себе даже в том, что не доверял Сулейману. А вдруг Сулейман не приедет туда, куда они договорились, к старому чешме, думал он. Он запретил себе подобные страхи, потому что они сбивали его с мыслей.

На Мевлюте в тот день были синяя рубашка и штаны из новой ткани, купленной в одной лавке на Бейоглу, сохранившиеся еще с тех лет, когда он учился в средней школе, а на ногах – ботинки, которые он купил в магазине «Сюмер-банк» перед армией.

Спустя некоторое время после того, как стемнело, Мевлют подошел к полуразрушенному забору. Окно, выходившее на задний двор белоснежного дома Горбуна Абдуррахмана, отца обеих девушек, было темным. Он пришел на десять минут раньше. Ему не стоялось спокойно, он все время поглядывал на темное окно. Ему подумалось, что в прежние времена, когда воровали девушку, кого-то непременно убивали и начиналась бесконечная череда кровной мести и что сбежавших, которые в ночной темноте сбивались с пути, иногда ловили. Присев у забора, он также вспомнил и тех, кто подвергался позору в том случае, если девушка в последний момент решала передумать, и на этой мысли нетерпеливо поднялся. Он сказал себе, что Аллах будет охранять его.

Залаяли собаки. В окне на мгновение вспыхнул и сразу погас свет. Сердце Мевлюта бешено забилось. Он направился прямо к дому. Среди деревьев раздался шорох, и его тихо позвали, почти шепотом:

«Мевлют!»

Это был нежный голос девушки, читавшей все его письма из армии и доверявшейся ему. Мевлют вспомнил, как он с любовью и страстью писал ей сотни писем, как поклялся всей своей жизнью добиться ее, как мечтал о счастье. И вот наконец ему удалось ее убедить. Он не видел ничего и шел на голос, словно лунатик.

Они отыскали друг друга во тьме и, взявшись за руки, побежали. Через десять шагов залаяли собаки, и тут Мевлют, растерявшись, потерял направление. Он попытался шагать дальше, повинуясь интуиции, но в голове его все смешалось. Деревья во тьме казались внезапно выраставшими бетонными стенами, и они проходили мимо этих стен, совершенно их не касаясь, словно во сне.

Когда козья тропа закончилась, Мевлют, как и планировал, свернул на появившуюся перед ними тропинку в гору. Узкая тропинка, извиваясь, уходила ввысь, словно собиралась привести путника на темное, покрытое тучами небо. Примерно полчаса они, по-прежнему держась за руки, не останавливаясь, взбирались по склону. Отсюда были хорошо видны огни Гюмюш-Дере, а за ними огни Дженнет-Пынар, где он родился и вырос. Повинуясь странному внутреннему голосу, Мевлют отклонился от заранее заготовленного с Сулейманом плана и зашагал в противоположную сторону от своей деревни. Если кто-то и отправился за ними в погоню, то следы не приведут их к ней.

Собаки все еще лаяли как сумасшедшие. Через некоторое время со стороны Гюмюш-Дере раздался выстрел. Они не испугались и не сбавили шага, но, когда замолчавшие на мгновение собаки вновь залаяли, побежали вниз по склону. Листья и ветви хлестали их по лицу, в ноги впивались шипы. Мевлют ничего не видел во тьме, ему каждое мгновение казалось, что они вот-вот сорвутся со скалы. Он боялся собак, но уже понял, что Аллах хранит его и Райиху и что в Стамбуле они будут жить очень счастливо.