Марк Леви - Первая ночь

Марк Леви

Первая ночь

Полине и Луи

В каждом из нас живет

Робинзон, жаждущий открыть для себя

новый мир и встретить своего Пятницу.

Эта история — правда, потому что я ее придумал.

Меня зовут Уолтер Гленкорс, я сотрудник Лондонской Королевской Академии наук. Мы познакомились с Эдриеном чуть меньше года назад, когда его в экстренном порядке вернули в Англию из Чили, где он работал в астрономическом городке в Атакаме — искал изначальную звезду.

Эдриен — талантливейший астрофизик. Довольно скоро мы стали настоящими друзьями.

Эдриен жаждал вернуться к исследованию происхождения Вселенной, моя карьера в Академии находилась в плачевном состоянии из-за недостатка финансирования, и я убедил его принять участие в конкурсе, объявленном неким богатым научным фондом.

Мы несколько недель готовили презентацию проекта Эдриана и очень сблизились… Впрочем, это я уже говорил…

Мы проиграли, и грант достался молодой отважной женщине, которая вела археологические раскопки в долине Омо а Эфиопии, пока песчаная буря, уничтожившая лагерь, не вынудила ее вернуться во Францию.

В тот вечер, когда все началось, она тоже находилась в Лондоне — ждала решения жюри, в надежде получить деньги, вернуться в Африку, продолжить раскопки и найти прародителей человечества.

Жизнь любит играть с нами в кошки-мышки, преподнося неожиданные сюрпризы. Когда-то у Эдриена с Кейрой случился бурный роман, но потом они расстались и больше не виделись.

Она праздновала победу, он переживал поражение, они провели вместе ночь, а утром Кейра уехала, оставив Эдриену воспоминание о былой идиллии и привезенный из Африки странный кулон: этот камень нашел в кратере вулкана маленький эфиопский мальчик по имени Гарри, к которому Кейра очень привязалась.

Однажды грозовой ночью, после расставания с Кейрой, Эдриен обнаружил, что кулон наделен странными свойствами: если на камень попадал яркий свет — например, отблеск молнии, — он начинал светиться тысячами мельчайших точек.

Эдриен быстро разгадал загадку. Удивительно, но светящиеся точки на камне соответствовали карте звездного неба, вернее, отдельного участка неба, каким он был четыреста миллионов лет назад.

Пораженный невероятным открытием, Эдриен отправился в Эфиопию, к Кейре.

К несчастью, загадочный кулон интересовал не только Эдриена с Кейрой. Однажды, навещая в Париже сестру, Кейра познакомилась со стариком этнологом по фамилии Айвори. Этот человек связался со мной и убедил — самым гнусным, должен это признать, способом! — склонить Эдриена к продолжению поисков.

В качестве платы за услугу он передал мне небольшую сумму денег и пообещал сделать щедрое пожертвование Академии, если Эдриен и Кейра преуспеют в работе. Я заключил сделку. В тот момент я не знал, что за моими молодыми друзьями следит тайная организация, которая, в отличие от Айвори, стремится любой ценой помешать им добиться успеха и отыскать другие фрагменты.

Старый профессор открыл Эдриену и Кейре, что найденный в вулкане предмет — не единственный в своем роде и по планете разбросаны еще четыре или пять подобных фрагментов. Они решили найти их.

Поиски привели их из Африки в Германию, из Германии в Англию, из Англии на границу Тибета, потом они тайно пересекли территорию Бирмы, отправились на Андаманский архипелаг, где на острове Наркондам Кейра отыскала второй камень.

Они решили сравнить фрагменты, и тут случилось нечто необъяснимое: камни притянуло один к другому как магнитом, они засияли фантастическим синим светом, отбрасывая тысячи искр. Вдохновленные невероятным зрелищем, Эдриен и Кейра пренебрегли предостережениями и угрозами тайной организации и улетели в Китай.

Каждый член этого загадочного «ордена» называет себя именем столицы или иного крупного города той страны, которую представляет. Лондон — англичанин лорд Эштон — был самым непримиримым из всех, он решил любой ценой остановить Кейру и Эдриена.

Что я наделал, побуждая их продолжить поиски? Почему не внял грозному предупреждению, когда на наших глазах убили священника, как мог не осознать всю серьезность положения и не послать к черту профессора Айвори? Почему не предостерег Эдриена, а манипулировал им, как и старый этнолог, называя себя при этом, его другом?

Перед самым отъездом из Китая Эдриен и Кейра стали жертвами жестокого покушения. Они ехали на джипе по горной дороге, автомобиль без номеров столкнул их с обрыва. Машина упала в Хуанхэ. Эдриена вытащили из воды находившиеся на берегу монахи, но тело Кейры так и не нашли.

Эдриен поправился и улетел в Англию. Он был так потрясен гибелью Кейры, что не захотел возвращаться к работе и отправился на Гидру — маленький остров, где прошло его детство: родителями Эдриена были англичанин и гречанка.

Прошло три месяца. Эдриен горевал по любимой, я терзался чувством вины, и тут в Академию на его имя пришла, посылка из Китая.

Некто, не пожелавший сообщить свое имя, прислал вещи, оставленные Эдриеном и Кейрой в монастыре, и несколько снимков, на которых я без труда узнал молодую женщину. На лбу у нее был странный шрам, о чем я немедленно известил Айвори. Он сумел убедить меня, что Кейра, возможно, жива.

Я хотел промолчать, оставить Эдриена в покое, но разве можно было скрывать подобное?

Я отправился на Гидру, и обретший надежду Эдриен полетел в Пекин.

Я пишу эти строки, чтобы однажды передать их Эдриену как признание вины. Я каждый вечер молю Бога, чтобы ему довелось прочесть мою покаянную исповедь, и надеюсь, что он простит причиненное мною зло.

Дневник Эдриена

Номер 307. Я не обратил внимания на вид из окна, когда впервые ночевал здесь, потому что был тогда очень счастлив, а счастье делает человека рассеянным. Я сижу у окна за узким письменным столом, смотрю на Пекин и чувствую себя потерянным, как никогда в жизни. Мне невыносима одна только мысль о том, чтобы взглянуть на кровать. Я потерял тебя, и эта утрата вошла в меня, как маленькая смерть, и пожирает изнутри, как мерзкий грызун. Я попытался заглушить боль, запив завтрак рисовой водкой, но алкоголь не помог.

За десять часов полета я ни разу не сомкнул глаз, так что мне обязательно нужно поспать перед дорогой. Забыться на несколько мгновений — о большем я не мечтаю, хочу провалиться в глухую пустоту и не вспоминать о пережитом.

«Ты здесь?»

Несколько месяцев назад ты задала мне этот вопрос через дверь ванной. Сегодня я слышу только мерный стук капель, стекающих из ржавого крана в старую раковину.

Я отталкиваю стул, надеваю пальто и выхожу из гостиницы. Беру такси, выхожу из парка Цзиншань, иду в розарий и поднимаюсь на перекинутый над прудом каменный мостик.

«Я так счастлива здесь».

Я тоже был счастлив. Если бы я только знал, какую участь мы, сами того не понимая, уготовили себе в жажде открытий и приключений. Если бы можно было остановить время, я остановил бы его в то самое мгновение. Если бы я мог вернуться назад, вернулся бы в тот день, в тот розовый сад…

Я вернулся туда, где дал обет, на аллею парка Цзиншань, к кусту белых роз. Но время не остановилось.

Я вхожу в Запретный город через северные ворота и бреду по аллеям, думая о тебе.

Я ищу каменную скамью под большим деревом, этакий одинокий риф, на котором совсем недавно сидела пожилая китайская пара. Может, найдя их, обрету и успокоение, их улыбка тогда показалась нам обещанием счастья, хотя они, возможно, смеялись над тем, что нас ждет.

Я отыскал скамью — она пустовала — и улегся на ней. Ветви ивы колыхались на ветру, укачивая меня своим беспечным танцем. Я закрыл глаза, мне привиделось твое лицо, и я уснул.

Наступил вечер, и полицейский попросил меня уйти.

Я вернулся в гостиницу и поднялся в номер. Городские огни разогнали темноту. Я сдернул с кровати покрывало, бросил его на пол и лег, свернувшись клубком. Свет фар проезжавших по улице машин рисовал на потолке затейливые узоры. Ни к чему попусту тратить время, уснуть все равно не получится.

Я сложил вещи, оплатил счет и забрал со стоянки машину.

Бортовой навигатор показал на экране маршрут на Сиань. На подъезде к большим городам ночь отступает и вновь вступает в свои права в сельской местности.