Вилис Лацис - Сын рыбака
«Да, тяжело тебе, бедняжке, — думал Теодор. — Но самое тяжелое еще впереди».
— Ну что, теперь вы поверили? — спросил он тихо.
Анита вздрогнула от этого вопроса, пошевельнулась на стуле и, не глядя на Теодора, ответила, как бы говоря сама с собой:
— Да, теперь приходится верить. Теперь мне все ясно.
Но никакой ясности в мыслях у нее не было. Застигнутая врасплох этим известием, она была не в состоянии с ним освоиться. У Оскара связь с какой-то женщиной, и это началось уже давно! Но как же у него хватило сил скрывать все это время свои чувства, ни одним движением не выдать свое состояние? Возможно ли это?
— Так вы, может быть, все еще сомневаетесь? — допрашивал Теодор. — Может быть, письмо это подложное, написано с умыслом, чтобы вызвать разлад в вашей семейной жизни? От шантажиста ведь всего можно ждать…
Он горько усмехнулся.
— Лучше бы мне этого не знать… — прошептала Анита.
— А долго бы вы прожили в этом заблуждении? Рано или поздно все равно бы все раскрылось. В таком случае лучше уж заблаговременно. Возможно, что еще не поздно это исправить.
— Исправить… — Губы Аниты искривились в горькой улыбке. Больше она ничего не сказала.
Теодор понял, что лучше всего оставить ее в покое. Он поднялся, надел пальто и протянул Аните руку.
— Не забудьте, что завтра воскресенье, — обернувшись в дверях, бросил он на прощание. — Под вечер возле будок можно будет кое-кого увидеть. Всего хорошего, уважаемая мадам. Если вы когда-нибудь будете нуждаться в дружеском совете, вспомните Теодора Калнбирзе.
Анита осталась одна. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой. Несколько часов тому назад она отреклась от человека, который предлагал ей свою дружбу на всю жизнь, прогнала его прочь. Теперь тот, ради которого она это сделала, сам собирается уйти от нее. И она чувствовала, что он имеет на это право, что она получает по заслугам за свое прошлогоднее увлечение. Значит, допустить, чтобы это случилось? Нет, этого она не могла. Только сейчас она почувствовала, что наполовину уже утраченный ею Оскар может быть утрачен навсегда, и лишь теперь она поняла, как привязана к этому человеку, как его любит, — поняла, что всегда любила одного его, а все остальное было только обманчивым миражем.
— Неужели это окажется мне не под силу?
Сдаться, отступить перед обстоятельствами? Нет, Анита была готова к борьбе.
Глава одиннадцатая ВОЗВРАЩЕНИЕ
1
В ночь под воскресенье погода переменилась. После тихих, пасмурных осенних дней наступило резкое похолодание. Утром вода в колодезных ведрах покрылась слоем льда, а стебли георгин, росших в маленьких палисадниках, почернели. Снеговые облака неслись над морем, поверхность его была черна, как смола.
В ту ночь сон Аниты был чуток: каждую минуту она ждала возвращения Оскара. Утром она вышла на пляж в надежде увидеть приближающуюся к берегу моторку. Но море было пустынное и тихое, на нем не было заметно ни одной лодки, не доносилось ни одного выхлопа мотора. Для тревоги оснований пока не было — погода последние дни стояла спокойная, ничего не могло случиться. Осис с сыном, вышедшие вместе с Оскаром, тоже еще не вернулись. Верно, улов был хороший, и они решили порыбачить лишнюю ночку, чтобы было что отправить в понедельник на рынок.
Анита старалась не думать о предстоящей встрече с мужем. Конечно, она будет отличаться от прежних встреч, но чем именно — покажет само будущее. Чтобы отогнать от себя эти мысли, она все время старалась быть на людях, говорить о разных пустяках. Придя к родителям, Анита застала у них Роберта и, хотя в этот раз он был очень сдержан, проболтала с ним почти два часа. Потом Роберт ушел, сказав, что ему нужно пойти в Гнилуши навестить родных, а заодно и несчастного погорельца. Бангера вызвали в кооператив по случаю прибытия из Риги какого-то чиновника, которому поручили ревизовать полуразвалившееся предприятие. Для лавочника это был неприятный день, и он даже позавидовал Осису: ушел себе в море и знать ничего не знает!
Оставшись с матерью, Анита не спускала глаз с дороги. Скоро должна прибыть та, кого она так ждала. Дорога вела мимо лавки, в окна был виден каждый прохожий. Вот показались возвращавшиеся из церкви прихожане. Потом довольно долго дорога оставалась безлюдной. В телеге, которую тащила малорослая лошаденка, проехал тряпичник, справляясь возле каждого дома, не набралось ли для продажи рваных сетей и старых тросов. После этого затрещал мотоцикл, но это был не Фред. Наконец появилась незнакомая молодая девушка в новом осеннем пальто. И то, как она неуверенно оглядывалась по сторонам, не зная точно, идти ли прямо или свернуть у лавки вправо, и ее несмелый, робкий вид, и даже хорошенькое личико сейчас же убедили напряженно ожидавшую Аниту: она самая. Мать в это время вышла покормить индеек, и Анита могла спокойно наблюдать девушку. Странно, что, не видя еще Марты, она уже примерно такой и представляла ее себе. Конечно, молоденькая, но, при всей молодости, достаточно смелая и сильная, чтобы знать, чего она хочет, и идти прямо к цели. Ни вражды, ни зависти не почувствовала Анита к этой девушке — она наблюдала ее почти с дружеской симпатией, как будто узнала в ней какие-то родственные и милые черты. Не было ли то чувство общности их судеб, что вызвало в ней эту невольную симпатию? Хорошее впечатление не рассеялось и тогда, когда Марта — это действительно была она — исчезла из глаз Аниты. Повременив еще несколько минут, она выбежала из дому. Чужая девушка, дойдя до конца улицы, свернула к дюнам. Она шла к берегу… Теперь Анита больше не сомневалась. Она не пошла вслед за Мартой, а направилась прямо домой и стала дожидаться вечера, хотя у нее еще не было отчетливого представления о том, что должно произойти.
Марта рано выехала из Риги, чтобы засветло прибыть к месту свидания. В письме все было указано верно. В местечке первый прохожий рассказал ей, как дойти до Чешуй, а потом какая-то добрая женщина подвезла ее в телеге до перекрестка, где шоссе сворачивало к Гнилушам. Оттуда Марта быстро добралась до Чешуй. Разбросанные старые дома, незнакомые рыболовные снасти во дворах, неводные вороты, старые лодки и карбасы, растянутые на вешалах сети — все это произвело на нее неизгладимое впечатление. Как это не походило на крестьянские хутора с большими хлевами, хлебными амбарами и ометами соломы на полях. Дворы голые, всюду угрюмое запустение, и в то же время во всем сказывалась какая-то дикая, притягательная сила. Море Марта до сих пор видела только на картинах, и доносившиеся сейчас из-за дюн размеренный рокот и могучие вздохи впервые дали ей почувствовать пленительную власть его просторов. Миновав дюны и увидев внезапно открывшуюся перед ней необозримую гладь, Марта оторопела. Вдалеке линия горизонта приподымалась, и маленькая парусная лодка, идущая со стороны Гнилуш, казалось, взбиралась в гору… И это величавое спокойствие, эти старые сосны, которые так одиноко шумели на песчаных холмах, это ощущение свободы — все ей напоминало какую-то сказку.
Здесь, в этих прекрасных пустынных местах, вырос Оскар. Изо дня в день он смотрел на синее море, слушал его несмолкаемый гул, рыскал по его просторам и боролся с морскими ветрами. Разве он захочет уйти отсюда, сродниться с другим миром? Всюду, всюду ему будет тесно.
Но он скоро придет, осталось ждать всего только несколько часов… Что он ей тогда скажет?
Марта легко нашла будки для сетей, их можно было заметить еще издали, от подножия дюн. Чтобы не попадаться на глаза людям, которые изредка показывались на пляже, она ушла подальше. Западнее берег был совершенно пуст — ни лодок, ни развешенных на просушку сетей. Марта коротала время, подбирая розовые ракушки, удивительно гладко отшлифованные камешки, а в одном месте нашла даже кусочек бурого янтаря. Песок пляжа был чист и гладок, только местами прибой и ветер оставили на нем узор волнистых линий. Озябшие чайки бегали по берегу, буревестники оглашали воздух печальными криками. Медленно надвигался ветер.
Марта время от времени оглядывалась на будки, но там никого не было видно. Оскар все не шел. Как темные горы, грозные и подавляющие своей громадой, подымались из моря облака, надвигались на землю, заволакивали на западе все небо. Нигде Марта еще не видела таких низких облаков.
В воздухе потемнело, и с наступлением сумерек начал падать снег — первый за эту осень. Редкие сухие снежинки опускались вниз, трогали холодком лицо, таяли на руках и грустно потухали в песке. Оскар все не шел…
Вдали зашумел мотор, серая лодка без огней приближалась к берегу, прямо по направлению к будкам. Но прошло еще достаточно времени, прежде чем она пристала. Марта подошла ближе к будкам. Сумерки уже так сгустились, что она могла смело подойти к самой дороге и никто бы ее не узнал. Но там были люди, большая толпа поджидала на берегу моторку, и Марта вернулась обратно. Почему же Оскар не идет? Неужели ему так трудно выбраться из дому?
