Эхо черного леса - Владимир Павлович Беляев
Захлопнув книжку, полковник положил ее в шкаф, а Кравчук сказал:
— Не в бровь, а в глаз. Как будто бы сегодня написано!
— И чуть-чуть похоже на этого нашего с вами «Карамазова», — согласился полковник.
— Насколько я понимаю, для начала комбинации надо брать «газик» и ехать в Ямное, где живут родители нашего «покойника»? — спросил Кравчук, поглядывая с улыбкой на Прудько.
— Вы, Николай Романович, угадываете мои мысли, — сказал полковник. — Только переоденьтесь. И все — очень конспиративно. На месте сориентируетесь, что и как. Относительно Дыра запросили?
— Сегодня. Шифровкой.
— Он по-прежнему крутит?
— Не мычит, не телится. То шельма меченая! — сказал Кравчук, прощаясь с полковником.
ГИБЕЛЬ ПОЧАЕВЦА
Тем временем охранники Хмары Реброруб и Стреляный каких-нибудь тридцать километров западнее от Яремче вели Почаевца весенним лесом к маленькой полянке над скалистым обрывом. Высокие, серостволые буки еще не успели выбросить молодую листву. Но отовсюду из-под палого, прошлогоднего снега пробивались стрелки подснежников и других первых цветов весны. Где-то внизу, петляя под обрывом, шумела в каменном русле горная речушка. Тоскливо посмотрев на утреннее солнце, услышал ее шум Почаевец и еще раз подумал:
«Дернула же нас нелегкая интересоваться ее исчезнувшим течением! Прошли бы мимо, и сейчас бы гуляли на свадьбе в Яремче. А так…»
…На маленькой полянке были люди. Почаевца подвели к буковому пню, заменяющему стул, на котором сидел у походного столика Хмара. Поодаль расположились его охранники.
Хмара посмотрел на геолога так, будто увидел его впервые, и резко спросил:
— Слушай, ты! Со мной шутки плохи. Последний раз тебя спрашиваю: что вы нашли в прошлом году на Алтае?
Почаевец посмотрел в упор на бандитского вожака и спокойно ответил:
— Гонобобель.
— Гонобобель? — заинтересовался Хмара. — А что это такое?
— Ягода такая. Иногда ее называют голубикой. Растет преимущественно в северных лесах…
Лишь сейчас дошел до Хмары издевательский смысл ответа геолога.
— Ах ты, сатана! — закричал Хмара и сделал условный знак своим «боевикам».
Те подскакивают к Почаевцу и привычным движением набрасывают ему на шею удавку — специальное изобретение бандеровцев, чтобы бесшумно лишить человека жизни.
Почаевца прислоняют к высокому буку, а Смок, отложив протокол, поплевав на свои сухие ладони, подходит к геологу и начинает постепенно закручивать удавку.
Полное предсмертной муки, багровеющее лицо Почаевца запрокинуто к весеннему небу. Он тщетно пытается поймать воздух посиневшими губами.
Хмара подошел к Смоку и стал рядом.
— Что? Приятно? — глядя геологу в глаза, издевался Хмара. — Так вот, тихонечко, постепенно весь советский дух из тебя и выйдет…
Таким страшным, полным невыносимого страдания было лицо Почаевца, что даже один из видавших виды бандитов, молодой, долговязый хлопец по кличке Потап, отвернулся и заслонил рукой белесые глаза.
Теряя сознание, Почаевец упал. Один из бандитов приподнял и оплеснул лицо геолога водой из манерки…
— Скажешь теперь? — закричал Хмара.
Очнувшийся Почаевец кивнул в знак согласия головой.
«Боевики» освободили удавку, подняли геолога. Почаевец несколько раз жадно глотнул воздух, а потом из последних сил плюнул Хмаре в лицо.
Разъяренный Хмара отскочил, утерся рукавом куртки и дал знак «боевикам», чтобы те прикончили геолога…
Сопровождаемый «боевиками», выполнившими его приказ, еще не остывший от ярости, Хмара спустился по скрипучей лестнице в свой запасной бункер. Бандеровцы, бывшие здесь, почтительно вскочили.
— А ну, давайте сюда того, другого! — крикнул Хмара, усаживаясь на табуретку.
Смок — неизменный его секретарь — раскрыл папку с протоколами допроса.
Бандиты подтащили Березняка к столу.
— Так где вы были после Алтая?
— Я же вам сказал: в Армении! — спокойно ответил Хмаре геолог.
Заметно удивленный его спокойным ответом и видимым желанием вести откровенный разговор, Хмара спросил:
— Что же вы искали в Армении?
— Золото!
— Золото? — недоверчиво переспросил «проводник». — Разве на Кавказе золото есть? Его же Советы в Сибири добывают…
— О том, что Армения богата золотом, известно со времен далекой древности, — сказал Березняк. — Еще у Плутарха написано об этом…
— У Плутарха? — буркнул для солидности Хмара, хотя очень сомнительно, слышал ли когда-нибудь бандитский вожак о греческом философе. — А в каких местах вы его искали?
— Возле турецкой границы, на северо-запад от Еревана…
— И нашли? — спросил Хмара.
— Мы-то нет, другие ищут, мы нашли иные вещи.
— А если мы тебе дадим карту, ты сможешь начертить, где там залегает золото?
— Как же я это сделаю, если у меня руки связаны?
— Для такого дела развяжем! — сказал «проводник» и дал знак бандитам.
НЕЖДАННЫЙ ГОСТЬ
И никогда не мог бы предположить Березняк, расправляя затекшие руки со следами веревок на коже, что в эту самую минуту его старушка мать, живущая в небольшом городке Корец, принимает как желанного гостя того самого Стреляного, который первым выследил геологов в глухом урочище Черного леса, еще задолго до того, как они приблизились к тайным бандитским бункерам.
Он пробрался в Корец по заданию Хмары, чтобы проверить, верны ли показания Березняка. Нашел маленький домик, где жила его мать, и, представившись фронтовым приятелем сына, без особого труда вошел в доверие Анны Матвеевны. Одетый в полувоенную форму, типичный демобилизованный, каких много тогда разъезжало по стране, этот нежданный гость не вызвал у старушки никаких опасений. Она пригласила его к столу, нарезала свежий хлеб, подвинула масло, налила крепкого чая. Прихлебывая чай с вареньем, Стреляный, озираясь по сторонам, сказал:
— Ай-ай-ай! Такая неприятность приключилась с вашим сыном. А я-то думал, застану его дома, раздавим пол-литра, друзей фронтовых вспомним… те трудные годы…
— Если вы хотите выпить, у меня есть настоечка на листьях черной смородины, — предложила старушка. Ведь он очень желанный гость для нее, фронтовой друг сына, и не чуяло еще материнское сердце, кто заполз к ней в дом.
— Не, это к слову пришлось, — отказывается Стреляный. — Но я убежден, что тут какое-то недоразумение. Объявится ваш Гнат… А может его в командировку послали какую дальнюю?
— И матери не написать об этом? — с грустью сказала старушка.
— Он же геолог, — заметил Стреляный. — У геологов иной раз бывают
