Будут расставания - Юрий Петрович Абраменко
— Переходим к следующему вопросу. Докладывает член КПСС Егор Павлович Опухтин — комендант общежития.
Опухтин поднялся, не спеша отодвинул стул и пошел к трибуне. На широком располневшем теле черный костюм сидел мешковато.
— Молодые люди, — сказал Опухтин и опустил голову к запискам, разложенным на трибуне, — на нашем предприятии, борющемся за звание коммунистического труда, значительные недоработки в деле вечерней и заочной учебы…
Год назад Егор Павлович вернулся на ГРЭС из армии. Он прослужил двадцать пять лет и демобилизовался в звании подполковника. Первое, что предпринял он в новой должности коменданта, потребовал от партийной организации и дирекции уволить из общежития воспитателя.
«Здоровый молодой парень, — доказывал он. — Ему бы в цехе ворочать, а он культпоходы организовывает. Да я сам берусь организовать все, что делали воспитатели». Обиженный воспитатель попросил расчет. Избрали новый бытсовет под председательством Ильи Косотурова.
— На нашей станции, справедливо названной кузницей кадров…
— Сейчас скажет, — прошептала Галя, наклоняясь к Федору, — что на нашей станции работали начальники и директора других ГРЭС… Ну вот, так и есть, слышишь.
За столом поднялся Радий и осуждающе посмотрел на Галю.
— Что сопутствовало их успехам? — продолжал Опухтин.
— Дисциплина! — сказал Радий, глядя на Галю.
— Правильно заметил товарищ, — подхватил комендант. Дисциплина. Но еще и учеба. А у нас в общежитии и вообще на станции есть, которые хитро обманывают себя и общественность.
— У нас почти все учатся! — пробасил Ищенко. — Как бы плохо от этого не было?
— Ага! — громко сказала Галя.
— Товарищи! Ищенко! — Радий карандашом постучал по столу. — Сами себя задерживаете. Базар устраиваете.
— Плохо от этого быть не может. Только хорошо. И сейчас мы должны выяснить, какие меры надо принять к таким товарищам, как Егоров — электрослесарь из седьмой комнаты, который каждую осень записывается в восьмой класс, а через три месяца бросает учебу. Ведь надо помнить, что…
— Без образования… — подсказала Галя.
— Да, — продолжал он, — мы не освоим новую материальную часть и автоматику…
— А почему нас-то позвали? — спросил Федор у сидевшего рядом Ильи.
— Наверно, как представителей от общежития…
— Я кончаю свое выступление, но я пригласил двух жильцов: Полугорова Федора и Илью Косотурова. Вы их, конечно, знаете. Эти люди имеют твердую цель в жизни. Они решили стать технически образованными, а почему — сами скажут.
Кто-то постучал в дверь громко, но вежливо. Несколько раз. Радий поднял голову. Дверь открылась — на пороге стояла Аля Брусенцова.
— Простите, мне нужен Илья. Разрешите, я подожду его здесь.
Она прошла к соседнему столу у стены и села, с любопытством рассматривая собравшихся в красном уголке.
— У нас вот интересный разговор зашел о цели в жизни. Ну, я скажу, что лично у меня нет особой цели. Получить диплом техника, расти на производстве. А что еще? — Радий развел руками, показывая, что большего сказать не может.
«И у меня ведь так, — думал Федор. — Хочу кончить институт, чтобы уж сразу высшее образование было. Такое время нынче. Ну, а дальше? Хочу, чтоб работа была на станции. А если квартиру дадут, то и уезжать с ГРЭС не стану. Женюсь на Вале». Он глянул на Галину, которая сидела рядом, подперев ладонью подбородок, и сказал:
— Какая цель должна называться большой?
— Большие цели умные люди ставят перед собой еще в детстве, — ответила Галя, не меняя позы.
— Радий! — Илья медленно поднялся из-за стола. — Дай мне слово. Мы, как любит говорить Егор Павлович, рядовые бойцы — рабочие. И не каждый из нас выдумает порох… Но вот у меня есть цель в жизни. Нравится мне каждое дело доводить до толка. Я инженер, но работаю слесарем, и не потому, что куражусь или деньги выгоняю, а потому что мне по душе ремонтные, монтажные работы. И на Ургунскую ГРЭС мне очень хочется. Не знаю, понятно ли я говорил, но чувствую, что цель-то у меня есть и, честное слово, не маленькая.
— А я, — вставил Ищенко, — за любимую работу, чтоб она была с живинкой. И еще я думаю, у каждого человека есть эта живинка и талант, но найти себя не каждому удается.
— Ребята! — всполошился Радий. — А как же все это в протокол записать? Решение какое принять?
— Решение! — Галка вскочила с места. — У нас сегодня корреспондентка из газеты. Пусть напишет. Получился бы большой разговор. — Она хотела сказать еще что-то, но, встретившись с пристальным взглядом Али, замолчала.
За проходную вышли все вместе. Мимо, рассыпая искры в плотные синие сумерки, пронесся локомотив. Протащил за собой грохочущий состав. Поднялся шлагбаум.
К автобусной остановке Аля свернула одна. Встала у освещенного щита объявлений. Спрятала руки в рукава и задумалась. Высокий парень остановился рядом, чуть не задевая ее плечом. Чувствуя взгляд его, Аля подняла глаза.
— Здравствуйте! — сказал парень.
Она узнала Дмитрия с ГРЭС и улыбнулась ему, продолжая думать о своем.
— Здравствуйте, Митя!
— Я все это сделал нарочно.
— Что нарочно?
— Ну, встретил вас тут… И еще… Но дело в другом. У меня два билета на «Майский буран». Отличная картина — поучительная. Пойдемте?
— Да? Неожиданно как-то. У меня есть сегодня дела.
— Плюньте!
— Разве?
— Конечно.
Она рассмеялась, соглашаясь.
— Что ж, пусть будет по-вашему. Заодно поговорим о тележках Ильи.
Они прошли мимо магазина. Неоновый свет витрин падал на темный асфальт.
МОЖНО ЛИ СТАТЬ НЕСЧАСТНЫМ?
Снег падал и таял… Деревья стояли голые, скучные. Город казался печальным, и только с сумерками, когда загорались огни и в небе над заводами, стирая звезды, полыхали зарева, улицы веселели.
После работы Митя скучал над книгой, покуривая сигарету у окна. Он любил наблюдать, как на улице собираются сумерки и тени делаются непроглядными, точно в лесу. Где-то на щите управления срабатывал фотоэлемент — вспыхивали огни, и чаща тополиных веток делалась загадочной. Облака над домами отражали голубоватый свет.
Дмитрию нравилось в такой час выходить из общежития и торопиться в кино, к приятелям или к Але. Теперь он звонил ей каждый день и, если они договаривались о встрече, заходил в редакцию или ждал около ее дома.
Сегодня они собирались в кино, но опоздали. Раздумывали у автобусной остановки, куда пойти. Давно стемнело, и легкий морозец опустился на землю. Аля спрятала ладони в рукава котиковой дошки.
— Ну, придумывай! — шутливо требовала она. — Куда мы пойдем сегодня?
— Так… Вообще погуляем. По городу. — Он держал ее под руку.
Прогулки «вообще» получались у них интересными. Разговаривали обо всем. Легко понимали друг друга, но, замечал Митя, говорить об умных вещах с Артуром
