Осенние дали - Виктор Федорович Авдеев
Спрятав острые глаза под красными надбровными подушками, он тут же шутливо перекрестился на пустой красный угол.
— Ну, я крепко доволен, что господь пронес меня от этой нагрузочки. Сроку-то, слышь, на строительство нам дают всего от посевной до сеноуборки. А там еще, толкуют, заместо восемнадцати миллионов, положенных по расчетам на стройку, скажи спасибо, коли три-четыре выкроят. А? Во-от. Остальные денежки должны-де натянуть за счет трудового участия населения и транспорта. Видал, как заворачивают? Так что жирок-то, Андрей Ильич, спу-устишь! Х-ха!
— И спустим. Беда большая! Все равно дорожники рады предстоящей страде. Чем мы после войны занимались? Латали разбитые грейдеры. А сейчас протянем новенькое шоссе с каменной одеждой, свяжем Моданск с Варшавской магистралью и сразу разгрузим и железнодорожный транспорт, и водный по Оке, по всей стране на машинах повезем грузы!
— Засвистел! — усмехнулся Хвощин. — Как соловей. А знаешь, какой уже слушок пустили? Шоссейка до Варшавки нашему начальству нужна-де для того, чтобы заманивать из столицы министров… на охоту. Места-то у нас благодатные: и утка, и заяц, и кабан есть. Поездом московские тузы не захотят ездить, а когда будет дорога, на легковушке, глядь, и подскочат! А тут у них можно выманить и заводик новый для области, и какой-нибудь научно-исследовательский институт, и деньжонок на стройку…
— Хватит разговоров, — с притворной строгостью перебила мужчин Варвара Михайловна, сияя гостеприимным радушием. — Прошу за стол. Не обессудьте, Николай Спиридонович, за угощение. Не готовилась.
— Эка важность: с закусью не густо. Абы не пусто. Принимай, товарищ начальник, руководство над бутылкой.
— Это будет рабочий посошок, — улыбнулся Андрей Ильич, разливая по рюмкам вино. — Вот уж трассу проложим, тогда отметим как следует.
— Рано пташечка запела… — усмехнулся Хвощин.
Все чокнулись.
Пошумев за столом еще с часок, Хвощин засобирался домой. Андрей Ильич оделся вместе с ним, холодным взглядом давая понять жене, чтобы не вздумала устраивать сцену при госте: своего намерения он все равно не изменит. Варвара Михайловна сделала вид, будто не заметила его взгляда, и тут же начала собирать Васятку в кукольный театр.
Мужчины вышли.
В гостинице Камынин пробыл два часа: новый дорожный техник понравился ему. На обратном пути Андрей Ильич взял в магазине бутылку портвейна, а дома сел читать недавно купленную «Пармскую обитель».
За ужином супруги помирились.
— Если уж тебе, Варюшенька, очень хочется на трассу, — ласково сказал Камынин, второй раз поднимая рюмку, — пожалуйста. Я договорился с Баздыревой, она возьмет тебя на свой участок. Довольна? Целуй меня, и выпьем за твою работу.
— Это я у чашинцев буду? — подняла брови Варвара Михайловна. «Кажется, Молостов — тот самый спутник-лейтенант? Вот совпадение».
Андрей Ильич слегка поморщился. Он ожидал благодарности за уступчивость, а вид у жены был такой, будто она раздумывала, понравится ей предложенный район или не понравится.
— И тут не угодил? Опять дамские прихоти? Не могу же я взять тебя на свою дистанцию! Еще скажут: «Вот начальник — сразу жену под бочок». Будешь у Хвощина, из его участков Чашинский самый ближний к городу, легче домой ездить. Ну?
Мужнего раздражения Варвара Михайловна словно бы не заметила. Дорожного техника она помнила, хотя за месяц впечатление от мартовской поездки на грузовике успело потускнеть. Не станет ли опять ухаживать? Отравит ей работу. Впрочем, наверно, он уже забыл ее, а может, и невесту нашел. Словом, ладно, чего рассуждать? С чашинцами так с чашинцами.
Варвара Михайловна спокойно, с улыбкой чокнулась с мужем, выпила и нежно и крепко поцеловала его в губы.
VII
Ранним утром по весенней подсохшей дороге из Моданска ходко шла грузовая автомашина. В кабине рядом с шофером сидела Варвара Михайловна в нарядной шерстяной косынке и пестром прорезиненном плаще: она ехала работать на трассу.
Оживленно посматривая на зарозовевшие облака, подожженные лучами выглянувшего солнца, на майскую светлую и пушистую листву березок, осин, Варвара Михайловна вспоминала расставание с мужем. Андрюша у нее, конечно, очень хороший человек: добрый, умный, только чрезвычайно увлечен доротделовскими делами. Он, безусловно, понял, что ею руководили не «фантазия» и «прихоть», как у него сорвалось с языка. По всей области открылась добровольная вербовка на трассу, могла ли она остаться в стороне? Жалко лишь, что она зачислена не к Андрюше на дистанцию. Слишком уж щепетильный.
— Вот и строители, — перебил шофер размышления Варвары Михайловны.
Справа, за жиденькими, бегущими навстречу ракитами, тянулась широкая полоса трассы. Ось ее была отмечена пикетными кольями, вбитыми на расстоянии ста метров один от другого. На фанерке указателя чернела аккуратная надпись: «Угаловский». Варвара Михайловна уже знала, что означает такая надпись: этот двухкилометровый участок будет строить Угаловский район.
Грузовик миновал следующий указатель — «Спас-Деминск», палатки лагеря, людей возле машин, паровое поле, зеленый луг. По лугу разбрелись коровы; пастух, загорелый, в коротком ватнике и резиновых сапогах, шел следом, и за ним тянулся длиннющий сыромятный кнут, перекинутый через плечо. Пастуха, коровье стадо заслонил полуголый лес в еще не просохших лужах, в серебристых барашках на красных прутьях верб. За пологим холмом выросли избы деревеньки, поскотина. Оттуда по мягкой проселочной дороге густой цепочкой тянулись люди — с кирками, лопатами, топорами.
— Разве строительство уже началось? — спросила Варвара Михайловна. — Мне в Моданске говорили, что районы только выходят на свои участки.
— Районы в области разные, — ответил шофер. — Возьмите Шебальск, к примеру. От Шебальска до трассы без малого две сотни километров. Пока доберутся из такой дали, а? Они и подрулили загодя. Ну, а раз подрулили, делать чего-то надобно? Отряд громадный. Да, почитай, и вся линия впряглась.
Действительно, когда подъехали к очередному указателю «Пореченский», то увидели, что на трассе бойко шла работа, трещали моторы дорожных машин.
— Колхозы охотно взялись строить? — спросила Варвара Михайловна, когда кончился пореченский участок и снова потянулись пикетные колья.
— Кто как, — пожал плечами водитель. — Что касаемо нас, шоферни… готовы пудовую свечку в церкви поставить. Сколько в этой грязюке машин порвано, скатов загублено, поту пролито… дорожка-то золотая: столько в нее денег вбито.
— Знаю, — с важностью подтвердила Варвара Михайловна и больше ни о чем не расспрашивала до конца поездки.
Лагерь Чашинского участка был разбит на опушке леса. Под могучими елями стояли вместительные шалаши, крытые смолистым, еще не успевшим завянуть лапником. Мирно висел новенький красный флажок на шесте; задрав оглобли, застыли телеги, распряженные лошади жевали сено. Повариха в белом халате мыла котел: народ позавтракал и теперь работал невдалеке на трассе. Сильно пахло сырой, непросохшей землей, мелкорослой зеленью. Громадную лужу вдоль дороги, налитую
