Вениамин Каверин - Большая игра

В это время к столу подошел, прихрамывая, новый партнер.

Он слегка поклонился, отодвинул стул и сел между игроками.

Вуд поднял голову и вздрогнул.

Напротив него, лоб в лоб, подперев голову рукой и задумчиво вертя в руках портсигар, сидел профессор Панаев.

«Ага, безрукая обезьяна! Ага, вот он, Панафу-сяньшэн!»

— Угодно вам карту? — спросил Вуд, бледнея и вежливо кланяясь.

— Да, прошу вас.

— Ваша ставка.

— Ва-банк.

Вуд осторожно положил перед собою карты, прощупывая колоду: в лоб шел жир, под колодой лежала восьмерка.

Он передернул и открыл карты.

— Восемь!

— Девять, — сказал Панаев. — Ваша бита. Простите, я не успел открыть моих карт. Вы меня предупредили.

Он небрежно и торопливо засунул деньги в карманы брюк и отошел от стола. Спустя некоторое время он вернулся и продолжал игру.

Вуд вытер потный лоб и сложил на груди дрожащие руки.

Банк перешел к Панаеву. Положив левую руку на стол, он с необыкновенной ловкостью бросал карты правой.

— Разрешите узнать, сколько у вас в банке? — спросил Вуд.

— Тысяча пятьсот рублей, к вашим услугам, — отвечал Панаев.

— Позвольте карту.

Пять игроков, сидевших за столом, одновременно повернулись к Вуду. Это затруднило задачу. Панаев бросил ему две карты.

Принуждая себя к спокойствию, шулер несколько замешкался, протягивая левую руку раньше правой. В правой руке, на одну десятую секунды позже вытащенной из-за борта пиджака, уже лежала карта для подмены. Две карты слились в одну, тройка плотно закрыла бубнового валета и…

— Девять, — сказал Вуд.

— Девять, к вашим услугам, — ответил Панаев.

На одно мгновенье перед Вудом мелькнула склоненная голова китайца.

— Плуоха деала, — сказал певуче китаец, вытягивая губы.

— Угодно вам, — сказал Вуд, низко склонившись над столом и ногтями вырезая овальные линии на потных ладонях. — Угодно вам сыграть со мною в штос на сто тысяч три раза, не понижая ставки?

Панаев поднял на него равнодушные глаза с покрасневшими веками.

— Угодно. Простите, я сейчас кончаю талию.

Он продолжал играть не торопясь, внимательно провожая каждую карту.

Вуд, глядя прямо перед собой ничего не видящими глазами, отошел в сторону и остановился неподалеку, поджидая Панаева.

Панаев кончил талию и встал. Они отошли в сторону и выбрали свободный стол. Их тотчас же обступили, ожидая крупной игры.

Панаев вежливым движением руки предложил Вуду быть банкометом, и Вуд скрюченными руками схватил колоду.

— Начнем!

— Прошу вас, — сказал Панаев спокойно. Он сел и, откинувшись назад, щелкнул левой рукой.

— Дама треф налево!

Вуд начал метать. Карта еще не достигала стола, как из его рук уже вылетала другая. Когда половина колоды была сброшена, он передернул. Рука задрожала, придерживая одну карту и выбрасывая вперед другую, и дама треф, колеблясь в воздухе, плавно легла налево.

Шулер приподнялся, с ужасом глядя перед собой. Ослепительно ясный свет мелькнул у него перед глазами и тотчас погас.

— Туз бубен направо, — сказал равнодушно Панаев.

Вуд снова начал метать. Зал раздвинулся, ровная площадь простерлась от стены до стены. Под круглым фонарем на пустой площади бесновались, выбрасывая карты, две руки.

— Налево-направо, налево-направо, налево-направо.

Вуд сделал вольт. Туз бубен стремительно вылетел из рук и лег налево.

— Ваша карта бита, — сказал Вуд. Он глубоко вздохнул и выпрямился.

— Вы ошибаетесь, — отвечал Панаев. — Прошу вас продолжать игру. Налево упал туз червей, а я называл бубнового.

Белесый дым поплыл перед глазами Вуда. Голова Панаева упала на стол, покатилась и подпрыгнула вверх.

— Угодно в третий раз? — сказала голова. — Я никак не могу вспомнить, где я имел честь встречаться с вами. Моя карта — тройка пик налево!

Вуд тасовал колоду, и карты, как раскаленные, обжигали руки. Он принялся метать, незаметно вбрасывая в колоду меченые карты. По свисту этих карт он знал каждую из них, прежде чем она падала на стол.

В то мгновенье, когда тройка пик должна была лечь налево, он положил руку на колоду и, незаметным движением прижимая к колоде кольцо, приколол карту.

Тройка пик, прикованная к меченой тройке пик, вброшенной в колоду Вудом, упала налево.

— А, сяньшэн Панафу, безрукая обезьяна, ты!!

Невысокий китаец со сморщенным лицом возник в конце зала. Он подошел к Вуду и положил руку ему на плечо.

— Плуоха деала, — снова сказал китаец, — чтоа за деала? Умиарать наадо.

Панаев, наклонившись над столом, разъединил приколотые карты.

— Вы шулер, — сказал он, вновь откидываясь в кресло, глядя на агента покрасневшими от усилия глазами, — Господа, он бы выиграл, если бы случайно не приколол к тройке пик другую тройку пик, — разумеется, меченую, взгляните.

Вуд шатался, протянув руку вперед.

— Дьяволы, — сказал он, стискивая зубы и кося помутневшими глазами. — Уберите китайца! Все кончено! Довольно! К черту!

Он упал возле стола, поджимая под себя руки и ища что-то в заднем кармане фрака.

1923 г.