Борис Бедный - Девчата: Повесть и рассказы
В газете сразу было видно: такой-то — хулиган, пакостник, бить его надо в морду или сажать за решетку. А Филиных дружков равнять с таким отпетым хулиганьем было никак нельзя. Те, чужие, газетные хулиганы были только хулиганы, и все. А многих ребят из Филиной ватаги Сашка знал с детства: они работали вместе с ним в лесу, и неплохо работали — «вкалывают будь здоров», как любил говорить Сашка. Все их пакости Сашка, конечно же, не одобрял, но приструнить своих приятелей детства и товарищей по работе у него как-то рука не поднималась. Он все надеялся, что они одумаются, но время шло, а Филина ватага что-то не очень спешила одумываться.
В общем, Сашка был убежден, что тем стойким парням из газеты, которые мужественно хватали своих хулиганов за шиворот, было гораздо легче, чем ему. Им все было ясно и сразу было видно, где черное, а где белое. А в родном Сашкином поселке все как-то смешалось и перепуталось. Тот же Филя, только что зря обидевший забавную девчушку Тосю, до этого целый день, не жалея себя, вкалывал вместе с Сашкой на делянке; он дал Сашке закурить, когда у того кончились папиросы, а завтра они сядут за одну парту в вечерней школе…
Комендант с портретом под мышкой подошел к Тосе. Выбирая место для портрета, он бесцеремонно передвинул Тосю сначала в одну сторону, потом в другую и стал заколачивать в стену большущий гвоздь. Комендант повесил портрет, отступил на шаг, любуясь делом своих рук, и, просвещая Тосю, важно сказал:
— Передовик!
Тося почтительными глазами глянула на портрет, на котором был изображен парень в пыжиковой шапке, с бензомоторной пилой в руках. Он показался вдруг Тосе знакомым, хотя она могла бы поклясться, что никогда в жизни не видела этого носа-сливы. Всю силу своего таланта местный художник вложил в то, чтобы поточней выписать бензопилу. Шапка тоже удалась ему, а вот лицо парня вышло неживое и постное. С бензопилой в руках и благочестивым лицом праведника лесоруб смахивал на новейшего лесозаготовительного святого механизированной формации.
Стайка любопытных девчат подбежала к портрету.
— Ой, кто это?
— Да вроде Илюха…
— Не похож!
— А ты на шапку глянь.
— Шапка его…
Тося попристальней вгляделась в портрет и узнала вальщика леса Илью Ковригина. Не дай бог, если такой вот художник-мазила вздумает и ее нарисовать. Вот чучело получится!
Большая рыхлая девица с крупными серьгами, добровольно обслуживающая радиолу, поставила новую пластинку. Сашка пригласил танцевать Катю. Тося надеялась, что и ее тоже кто-нибудь пригласит, но всех девчат вокруг давно уже расхватали, а она все еще стояла под портретом, словно приставлена была караулить его.
От нечего делать Тося стала следить за танцующими. Скоро она заметила, что лесорубы не очень-то церемонятся с девчатами: танцевали они с таким снисходительным видом, будто делали невесть какое одолжение. Попадались среди них и такие кавалеры, что не вынимали папирос изо рта, а самые отпетые даже бросали девчат в разгар танца.
«Что делают, ироды!» — ужаснулась Тося. Ее удивило, что местные девчата не протестуют и, по всему видать, давно уже свыклись с таким обращением. «Вот телушки!» — негодовала Тося. Ей вдруг захотелось, чтобы какой-нибудь лоботряс с папиросой пригласил ее, а потом бросил бы посреди танца. Она бы ему показала, как вести себя с девушкой!
Но танец сменялся танцем, а Тосю никто не приглашал, и ей так и не удалось поучить лесорубов уму-разуму. Все нетанцующие девчата сбились вокруг радиолы, а Тося одна-одинешенька стояла под портретом Ильи. Пела-заливалась радиола, насмехаясь над Тосей:
На скамейке, где сидишь ты,Нет свободных мест…
Танцевать хотелось так, что у Тоси даже похолодели кончики пальцев. «Хоть какой-нибудь завалященький пригласил бы!» — молила Тося, перезабыв все свои мстительно-воспитательные планы. Но молодые лесорубы стойко подпирали плечами стены и совсем не замечали Тосю, будто ее и в зале не было. Катя проплыла мимо в танце с Сашкой и улыбнулась ободряюще Тосе. Хорошо ей было улыбаться, на ее месте Тося и не так бы еще заулыбалась!
А может, и зря позавидовала Тося своей подруге. Неуклюжий Сашка танцевал плохо и поминутно наступал Кате на ноги.
— Ох и пентюх ты! — упрекнула его Катя, морщась от боли.
— Под гармошку у меня получается, — защищался Сашка. — А радиола эта шепелявит, ничего не разберешь… Только ради тебя и танцую!
— Потому и терплю, — призналась Катя.
Сашка счастливо заулыбался и большущим сапожищем припечатал Катину туфлю.
— Может, передохнем? — покаянно предложил он.
— Танцуй, чего уж там! — сквозь слезы сказала Катя.
К Тосе подошла Вера. Ее тоже никто не приглашал танцевать, но у Веры был такой вид, будто она этого даже и не замечает. Тося пристально посмотрела на нее, но так и не поняла, на самом деле старшей подруге не хочется танцевать или она только притворяется. Кто их, тридцатилетних заочниц, разберет…
— Ну, как тебе наш клуб? — спросила Вера.
— Клуб ничего себе, — честно признала Тося, окидывая взглядом просторный зал. — А вот культурной работенки у вас кот наплакал!
Вера кивнула головой, соглашаясь с Тосей, и тут же, не сходя с места, разъяснила ей все по-научному:
— Такое несоответствие часто бывает. Надстройка всегда отстает от материальной базы… Ведь так?
Тося сразу заскучала. Ей почудилось, что высокообразованная Вера как-то нескладно распорядилась своей наукой и вроде бы даже оправдывает ею все поселковые безобразия. Но спорить с ученой подругой Тося не отважилась и сказала уклончиво:
— Мы этого в вечерней школе еще не проходили…
Раскатисто хлопнула наружная дверь, и в зал вошел Илья. В живом Илье не было ничего иконописного, только по шапке и можно было признать в нем парня, увековеченного на портрете. Попыхивая папиросой, Илья прошествовал через весь зал, на ходу пожимая руки танцующим парням и небрежно кивая девчатам. Он остановился в трех шагах от Тоси. При мысли, что ее сейчас наконец-то пригласят танцевать, у Тоси перехватило дыхание, и она, потеряв всякий стыд, чуть было не шагнула первая навстречу Илье.
— А это что за птица? — спросил Илья, скользнув глазами по своему портрету.
Нетанцующие девчата сбежались со всего зала, подобострастно захихикали:
— Себя не узнал!
Илья придвинулся к портрету и искренне удивился:
— Да разве это я?
— А шапка?
— Шапка моя… — признался он и покрутил головой. — Искусство!
Не отрывая глаз от портрета, Илья с ленивой уверенностью первого в поселке парня протянул руку в сторону девчат. Рука его повисла в воздухе между Тосей и девицей с серьгами. Тося невольно подалась вперед. Она тут же сама ужаснулась тому, что натворила, но было уже поздно. Слепая рука Ильи нашла ее и увлекла в танце. Чтобы не опозориться перед знатным лесорубом, Тося старательно семенила ногами, а лицо у нее стало таким напряженным, будто она решала трудную алгебраическую задачу с буквенными коэффициентами. И только Тося приноровилась к широкому свободному шагу Ильи, как радиола замолкла.
— Не везет тебе, Дуся! — посочувствовал Илья.
Тося растерялась, не зная, обижаться ей или можно стерпеть и такое.
— Меня Тосей зовут… — тихо сказала она.
— Это все равно! — уверил Илья и отошел к парням.
Тося немножко надеялась, что и на следующий танец Илья пригласит ее, но он куда-то запропал, а потом вынырнул из толпы уже вместе с Анфисой. Они промчались в танце мимо Тоси, обдав ее теплым ветром, — высокие, красивые, под стать друг другу. Рядом с ними Тося самой себе показалась вдруг невзрачным заморышем. Даже не верилось, что минуту назад Илья танцевал с ней. И чего она, такая замухрышка, ерепенится? Только чужие портреты ей и сторожить! Красотой обделили — так хотя бы росту набавили, все, глядишь, на человека была бы похожа, — так нет, и тут Тосе не повезло. Видно, в первый год ее жизни мать недодала ей каких-то витаминов, решила Тося, припомнив брошюру, которую читала она у доцента с аспиранткой, чтобы подковаться теоретически и по-научному воспитывать их девочку. Оно и понятно: война тогда кругом бушевала, не до витаминов тут было…
Мальчишки-безбилетники под руководством коменданта устанавливали скамейки перед экраном. Хоть бы поскорей начинали картину крутить, и чего расплясались!
— Станцуем? — вкрадчиво спросил чей-то голос над ухом Тоси.
Она живо обернулась и увидела перед собой Филю, одергивающего пиджак. Что ж, на безрыбье и рак — рыба… Тося придвинулась к Филе, доверчиво положила руку ему на плечо — и тут же отпрянула, брезгливо скривив лицо.
— Чего ты? — не понял Филя.
— Постыдился бы приглашать: водкой от тебя несет.
