Детектив с одесского Привоза - Леонид Иванович Дениско
— Десятого марта вечером вы очень спешили — это понятно. Почему же сейчас рассказываете такой скороговоркой — «открыл», «схватил», «поймал»... Нет, так не годится, гражданин Черевик. О краже на квартире старшего механика рыбоморозильного траулера Петра Тищенко должны рассказать подробнее. Думаю, вы туда попали не случайно, наоборот, готовились к этой краже тщательно. И был у вас сообщник.
— Не надо навязывать мне еще кого-то. Мимо!
— Не кого-то, а конкретную личность. Людмилу Саву, по кличке Милька.
— Она — героиня другой оперы. Любовной. За то, что я спал с ней, меня может осуждать только моя жена Надя. Собственно, она это уже и сделала — бросила и поехала с дочерью к родителям в село. Так что за Людмилу я свое уже получил. Да и вообще личная жизнь — мое дело, не ваше. Но для полной ясности скажу, что здесь замешана настоящая любовь. Людмилку любил тот, другой Черевик. А этот, что сидит сейчас перед вами... Он думает только о том, как бы поскорее выбраться из болота, куда сам себя затащил. И, знаете, можно выбраться, если очень захотеть. Конечно, не сейчас, а после того, как отбуду срок... Да, на волю выйдет совсем иной Черевик. Точно!
— Ну, это будет не так скоро, как вы надеетесь, — сказал Дунаев.
Черевик съежился. По всему было видно, что он боится продолжать разговор о краже на квартире Тищенко. Знал, что следователь вот-вот заговорит о нападении на мать механика.
— Вы уже интересовались, на сколько потянет на этот раз ваше умение владеть «фомкой». «Пятерик свободы мне не видать!», то есть сами же и ответили, что опять будете осуждены на пять лет. Впрочем, окончательно все решит суд. Но... На этот раз вы не просто квартирный вор. Хотя об этом — несколько позже. Сейчас давайте поговорим о Людмиле Саве. Она — ваша наводчица?
— Ничего подобного! Только любовница. Ладно, черт с ней, признаваться так признаваться! Вы, гражданин следователь, знаете меня уже не первый год. Вспомните две наши предыдущие встречи. Я по молодости, а еще больше по собственной глупости связался со шпаной, и в конце концов она меня и засыпала. Оба раза вы усаживали меня на скамью подсудимых, отнюдь не мягкую. Получал я свой срок — и поделом мне! Третья наша встреча здесь, в этом кабинете, не состоялась бы никогда. Если бы не Людмилка...
Красивая, зараза! И это сыграло роковую роль в моей судьбе. Впервые я увидел Людмилу в том же ресторане железнодорожного вокзала. Царица красоты и любви сидела за соседним столиком. Была со своим хахалем. Хотя нет, это он был с ней, своей любовницей и рабыней. Я долго наблюдал за ними и все понял.
Его маленькие глазки гнойно слезились, губы втянуты вовнутрь — не рот, а бесформенная дыра на рябой морде для приема пищи и коньяка. К тому же из нее постоянно вытекала слюна. А когда он продемонстрировал еще и свою походку, посещая, простите, туалет... Правая нога сантиметров на пятнадцать короче левой, поковылял, поковылял — рупь-пять, рупь-пять...
И вот с таким ничтожеством была она, красавица Людмила. Ее имя я услышал от этого же урода. Какая-то неведомая злая сила подняла меня и потащила к их столику.
Наверное, на моем лице было все написано. Она не дала мне и слова сказать, заговорила сама:
«Не надо устраивать скандалы, тебе же будет дороже. Попробуем заключить мирное соглашение. Ты уже достаточно подогрел меня своими глазищами. Но я признаю не эмоции, а реальную жизнь. Мой милый, — она кивнула в сторону своего гнома, — за радость общения со мной выложил сегодня сотенную. Ты способен заплатить больше? Если тебе подходит мое условие — дай знать. Тогда я прощаюсь со своим дорогушей навсегда, французскими духами простерилизую все места на себе, к которым он прикасался, и брошусь в твои объятья. Ну как, договорились? Если не договорились, то исчезни, не дразни гусей...»
Я, гражданин следователь, не возмутился, нет. Меня парализовал ее взгляд, парализовала ее улыбка. Я молча поклонился и ушел. День и ночь Людмилка преследовала меня, все время стояла перед глазами как наваждение. Хотя я старался думать не о ней, не о себе, а больше о том уроде. Мне не хотелось, чтобы он за свои вонючие деньги брал от жизни все. Решил отбить Людмилку у него. Но для этого нужны были деньги. Я не претендую на благородный поступок, но какая-то справедливость в этом, согласитесь, есть.
Ну, а когда встретился с Людмилкой-Милькой... Это был всемирный потоп, конец света! Остановиться я уже не мог, плюнул на жену, на детей. Левого заработка в мастерской не хватало. И тогда я решился на квартирные кражи. Только учтите, Милька за это никакой ответственности не несет. Как и условились, я платил ей за любовь, остальное ее не интересовало.
Дунаев предостерегающе поднял руку:
— Не скромничайте, гражданин Черевик. В нечистоплотности вы даже превзошли ее. И влияние над ней имели куда больше, чем она над вами. Наверное, со временем вы поменялись ролями. Но это уже несущественно. Мне нужна правда.
— Уверяю вас, гражданин следователь, вы ошибаетесь. Милька — моя любовница, и только. Да и то в прошлом. В последнее
