Вечные хлопоты. Книга первая - Евгений Васильевич Кутузов
— Кто?
— К кому я еду.
— Это я не тебе! — сказал майор в трубку. — Тут у меня фронтовичка сидит... Что, что?! Ну, капитан, ты прямо как Христос к обедне!.. Ей как раз нужно в ту сторону. Нечего, нечего!.. Давай подъезжай к комендатуре, захватишь... Ждем. — Он положил трубку, дал отбой и, снова внимательно оглядев Татьяну, проговорил: — Вам повезло, допустим. Машина идет в Белебелку.
— Вот спасибо, товарищ майор!
— Не мне, капитану Бурцеву.
А минут через пятнадцать — двадцать в помещение комендатуры вошел моложавый капитан в форме войск внутренней службы. Распахнув дверь, он крикнул весело с порога:
— Где тут подруга дней моих суровых?
Майор погрозил ему кулаком и глазами показал на Татьяну. Она взяла костыли, поднялась и сказала спокойно:
— Вероятно, это я.
— Извините, — виновато сказал капитан.
— Ничего.
— Ей в Большие Горелики. Километров десять не доезжая Белебелки, надо свернуть с большака.
— Боря разберется. — Капитан повернулся к Татьяне. — К вашим услугам. Если вы готовы...
Она взялась за вещевой мешок.
— Пардон! — Капитан вскинул мешок за плечо. — Мы двинулись, Михаил Герасимович.
* * *
Дорога, если можно называть дорогой сплошное месиво с едва заметными колеями, петляла в серых полях. Машину кидало из стороны в сторону. Больше буксовали, чем двигались. Пошел дождь. Стекла «оппеля» заливало грязью. Сделалось зябко, неуютно, и оттого было неспокойно, тяжело на душе. Татьяна опять засомневалась, что поступила правильно, решившись поехать к Ивану Матвеевичу. Может, думала она, все-таки лучше было бы к Антиповым?.. Ведь ей назначат пенсию по инвалидности — дали первую группу, Наташка получает за Михаила... А что ожидает ее здесь?.. Но выхода уже не было: назад не повернешь. И эта безысходность тревожила более всего. Как будто она нырнула, расслабилась и теперь оказалась во власти случая, течения, а преодолеть его нет сил.
Небо, как и поля вокруг, было серое, тяжелое, оно низко провисло над разбухшей землей.
Слева от дороги медленно проползли, словно двигались сами, холодные и мертвые остовы двух танков. Кажется, немецкие.
— Здесь были сильные бои, — сказал капитан Бурцев, провожая танки взглядом. — Это остатки от дивизии «Мертвая голова».
— Да? — отрешенно, безразлично спросила Татьяна.
— А подальше в глубинке был партизанский край.
— Почему называют солнечная Белебелка? — поинтересовалась Татьяна, вспомнив шофера, который подбросил ее в комендатуру.
— Край света, глушь немыслимая. Вот и прозвали в шутку.
— Вы по делам туда?
— Увы.
Она поняла, что задала глупый вопрос — ведь на капитане форма НКВД.
— Простите.
— Пустяки. А работы у нас, к сожалению, хватает. Сволочи разной повылезало из нор во время войны.
По кузову громко стучал дождь. Татьяна ясно-ясно представила, что делается снаружи: грязь, наверное, выше колен, холод, а в просторном «оппелевском» салоне было тепло, уютно. Клонило в сон.
— Кто же этот ваш знакомый, к которому вы едете? — спросил Бурцев.
— Иван Матвеевич Матвеев.
— Знаю такого! Он, если не ошибаюсь, тоже недавно из госпиталя выписался?
— Мы вместе лежали. А вы что же, всех тут знаете?
— Не всех, но многих. Служба обязывает! Стой, Боря, — сказал он шоферу. — По-моему, эта развилка. Сейчас проверим. — Бурцев достал из полевой сумки карту, поводил по ней пальцем. — Точно, здесь. Пойду взгляну, что за дорога.
Он вылез из машины.
— Отсюда километров пятнадцать, — сказал шофер, поворачиваясь к Татьяне. — А вон и идет кто-то.
Из-за близкого поворота появилась женщина. Она шла со стороны Белебелки. Шофер подозвал ее.
— Здравствуйте, — поздоровалась она. В руках у нее была корзина.
— На Большие Горелики сюда?
— Сюда, сюда! — обрадовалась женщина. — А вы, никак, к нам едете?
— К вам, бабуся.
— Не подвезете? Устала шибко.
— Залезай! — разрешил шофер.
— Вот спасибочки! — Женщина устроилась рядом с Татьяной на заднем сиденье.
— Дорога-то к вам как?
— А что дорога? Гать. Трясет, правда, сильно, а доехать можно.
Боря посигналил. Капитан, оглянувшись, помахал рукой. Дескать, давайте, жду. Когда он сел в машину, женщина встревоженно спросила:
— Зачем же вы к нам? Арестовывать кого или как?.. У нас ить полицаев не было, ни-ни! Фрицы всего разок заезжали на машинах, а больше мы их в Гореликах и не видели. За кем же вы?..
— Посмотрим, — шутливо ответил Бурцев. — Иван Матвеевич Матвеев проживает в ваших Гореликах?
— А где ж ему проживать?.. Только зря вы, товарищ полковник, он на фронте воевал, недавно и вернулся раненый, без ноги. А в оккупации вовсе не был. Жена его была, а он нет.
— Я не полковник, а капитан. Покажешь нам дом Матвеевых?
— Покажу, почему не показать? Шестой с этого краю, по левую руку. А по правую-то Игнатьевы живут. Стало быть, на фронте Иван Матвеевич натворил что-то? Не‑е, быть того не могет! А дочка его, так она замужем, в Сибири энтой живет. Сына убило...
— Хороший, значит, человек Матвеев?
— Тихий вроде, не подумаешь... Может, я вылезу? Пешком дойду?
— Да ничего не натворил Иван Матвеевич! — успокоил ее Бурцев и засмеялся.
— И я про то говорю! У него орденов видимо-невидимо и эти, как их?.. Звездочки белые...
— Он кавалер ордена Славы, — сказала Татьяна.
— Вот, вот! — подхватила женщина.
— Поняла? — сказал Бурцев.
— Понять-то поняла, а только с другой стороны раз энкеведэ...
— Товарищ капитан, — спросила Татьяна, — вам не бывает горько?
— Горько? Бывает. А если необходимо?
Дорога — гать — шла березовым лесом. Тихо было вокруг и спокойно. Дождь прекратился, выглянуло солнышко. Только урчание мотора нарушало лесную прохладную тишину. Березы одна к одной, точно невесты на смотринах, стояли в легком весеннем наряде. Солнечный свет золотил прошлогоднюю траву. Какая-то сумасбродная птица носилась взад-вперед поперек дороги перед самым радиатором. То ли было ей любопытно видеть
