Марк Гроссман - Годы в огне
Через некоторое время такое разрешение было получено, и в списках частей Красной Армии появился «210-й стрелковый украинский имени Ленина полк».
Итак, часть, на стяге которой было написано имя вождя, начинала свой путь. Путь, в котором были жертвы и неудачи, кровь и муки, но не было ни измен, ни поражений[61].
ГЛАВА 21
«СЕРП» СООБЩАЕТ
В один из редких прохладных дней второй половины июня Павлуновскому принесли очередную почту, и он, отложив все дела, стал изучать донесения.
Покончив с этим, придвинул к себе пакет, на котором не было обычной пометки «секретно», вскрыл его и удивленно пожал плечами. На листках, исписанных мелкими торопливыми буквами, значилось:
«Серп» сообщает вне задания…»
Особый отдел армии только что получил от разведчика, носящего кличку «Серп», совершенно секретные сведения о составе и планах корпуса Каппеля, собранные по крохам в штабе Ханжина. И вот теперь, всего лишь через неделю, «Серп» присылает обзор, который ему не поручали и который потребовал от него, без сомнения, массу времени и усилий.
В донесении говорилось:
«Посылаю выписки из газет Урала и Сибири. Они помогут красной пропаганде и фельетонистам советских газет. Цитаты вполне красноречивы и потому почти лишены пространных комментариев. Иные из газетных сообщений могут звучать, как «выдумка красных» и желание оклеветать белую прессу. По этой причине везде точно названы газеты, города, где они выходят, даты. Сохранены стиль, грамота и пунктуация подлинников».
Особый отдел и армейские пропагандисты, разумеется, знали о существовании газет, которые во множестве возникли на земле, захваченной неприятелем. Это были листки кадетов, эсеров, меньшевиков, черносотенцев, армий и кооперативов, земцев и городов.
И вот «Серп», внедренный в контрразведку армии Ханжина, заваленный срочными и сложными заданиями особого отдела, пунктуально выполняя их, читает сверх того десятки подшивок врага, систематизирует сведения и перебрасывает их через линию фронта. Есть чему удивиться!
Над Уфой уже сгущались вечерние сумерки, жаркий день сменялся желанной прохладой. Постучала в дверь и вошла секретарь отдела, пожилая политкаторжанка Мария Черняк: «Я могу уйти, Иван Петрович?» Он торопливо отозвался: «Да, да, Мария Иосифовна, извините».
Затем отключил телефон и придвинул обзор к себе.
«ЧТО ОНИ ПИШУТ О НАС«Курганская свободная мысль» седьмого мая 1919 года публикует «молнию»:
«Российское телеграфное агентство сообщает следующее кошмарное известие: «Исполком Тамбовского совдепа постановил поставить в Тамбове памятник Иуде Искариотскому».
«Курганская свободная мысль» неоднократно подчеркивает на своих страницах, что пишет обо всем «с исключительной точностью». Еще седьмого декабря 1918 года она напечатала сообщение:
«УБИЙСТВО ШАЛЯПИНАПолучены достоверные сведения, что Ф. Шаляпин расстрелян большевиками за «контр-революционность»…
Точно неизвестно, за что и когда Ф. Шаляпин был приговорен к смертной казни. Друзья Шаляпина помогли ему бежать, но на границе Финляндии Ф. Шаляпин был застигнут красными, но не сдался им живым и был застрелен».
Надо полагать, чтение этой заметки доставит немало веселых минут Федору Ивановичу, который, как известно, не чуждается юмора.
Листки подальновиднее стараются печатать такое, что почти невозможно проверить. «Шадринская народная газета», именующая себя, конечно же, «независимым ежедневным общественно-демократическим органом», утверждала восьмого июля 1919 года:
«…Мы знаем, что жителей вновь занятых местностей, всех, кто способен носить оружие, в первых рядах направляют на наши войска, а за ними уже пускают коммунистов и китайцев с пулеметами.
Это все сущая правда, которую подтвердит каждый честный солдат, побывавший на фронте».
Но «темнота», как именует своих земляков шадринский «общественно-демократический орган», невзирая на божбу «честных солдат», считает в слепоте своей, что «там, где, мол, Советская власть, там живется лучше, там, мол, теперь никого не трогают, никого не зорят, и вот если была бы у вас здесь Советская власть, не отобрали бы у вас лошадей, телеги и вас бы самих не погнали на фронт бить своих же братьев».
Ах, глупые, темные сограждане шадринских редакторов! Они враги себе, ибо не понимают, что
«НАДО ВЕРИТЬ В АРМИЮ…скоро мы будем свидетелями сокрушения последних расчетов большевизма… Население не желает больше красной власти, оно ушло вместе с нашими спокойно отходившими войсками; мужская часть его хватается за оружие, примыкая к нашей сосредоточившейся, сгущающейся армии.
И как будто час расплаты наступает. Развязка близится…»
Вот именно — «как будто», если иметь в виду, что красные через неделю займут Екатеринбург.
Самое трудное — объяснить читателю, почему красные бьют белых, без промедления продвигаясь на восток. Впрочем, наиболее изобретательные газеты знают ответ и на этот вопрос и, конечно, не скрывают его от читателей. Разумеется, лучше других разобрались в этой воинской проблеме печатные органы армий. Выходящий в Екатеринбурге, бок о бок с множеством гражданских газет, «Голос Сибирской Армии» разговаривает с солдатами и офицерами, как всегда и при любых обстоятельствах, «только честно». С первого дня своего существования. Так еще двадцать девятого марта 1919 года газета передавала самые последние
«НОВОСТИ С ФРОНТАВзятые в боях пленные 3-го Бирского совдеповского полка показали, что в приказе по полку объявлена награда в 1000 рублей каждому красноармейцу, который захватит живым солдата Ишимского или 14-го Иртышского сибирского полка. За взятие же офицера 10 000 рублей».
«Курганская свободная мысль», о которой уже шла речь, создает на своих страницах поистине ужасную, леденящую кровь картину «красных забав»:
«Вот как описывает это один казанец, бывший очевидцем «праздника бедноты»…
Рубили, кололи, стреляли куда и по чему попало… Детей со смехом поднимали на штыки… Толпами врывались в дома, коверкали все попадающее на глаза, выбрасывали из окон верхних этажей мебель, людей, книги, кошек, собак. Внизу подхватывали и буквально разрывали на части.
Город плакал и стонал. Кровь человеческая текла по улицам ручьями… Дикари плясали какие-то вакхические, им одним понятные танцы вокруг пожарищ, пели непристойные песни, делили добычу, резали и стреляли пленников…»
Короче говоря, как сообщили в мае 1919 года «Вестник Приуралья» и прочие «народные газеты», — «Патриарх Руси, Тихон, отлучил от церкви и предал анафеме всех исповедывающих веру большевизма».
ЧТО ОНИ ПИШУТ О СЕБЕПятнадцатого июля 1919 года (день назад красные заняли Екатеринбург!) «Шадринская народная газета» извещала:
«ВСТРЕЧА КОМАНДУЮЩЕГО ЮЖНОЙ СИБИРСКОЙ АРМИИ ГЕНЕРАЛА ВЕРЖБИЦКОГО14-го июля в 12 часов дня на станцию Шадринск прибыл поезд с генералом Вержбицким… Генерал обратился к представителям города с краткой речью, в которой указал, что после 14-месячных неустанных боев он привел к нам свои войска на отдых.
Перейдя к характеристике положения дела, генерал отметил, что никогда еще, за все время борьбы с большевиками, общее положение не было так хорошо…»
Обыватели, вероятно, переглядывались, скребли затылки и усмехались про себя. Впрочем, к вранью все уже давно привыкли: беспардонно лгали все генералы, кто как мог.
Им приходилось не раз и не два делать веселую мину при скверной игре, объясняя причины отступления высшими соображениями стратегии. Газеты колчакии утверждали, что «сибиряки намерены завлечь советские войска (мадьяр, латышей, китайцев) в глушь Сибири, чтобы их там уничтожить по примеру 1812 года». Это вызывало насмешки и красных, и белых.
Дело дошло до того, что красные полки научились преследовать бегущих белых на подводах, которыми Тухачевского снабжали за небольшую плату местные крестьяне и небогатые казаки. Остряки немедля прозвали такую войну на подводах — подводной войной.
«Уральская жизнь», выходившая в Екатеринбурге, в начале июля напечатала статью «Конец красной армии». Следовательно, белым победителям воевать уже было не с кем. Тем не менее, командующий Сибирской армией генерал Гайда решил, что маслом каши не испортишь, и опубликовал в той же газете приказ № 163.
«Последние две недели показали, насколько наша молодая армия сильна: наше наступление на всем фронте идет успешно, все участники последних боев, перенося огромные лишения, как всегда, доблестно выполняют свой священный долг.
