Антон Макаренко - Книга для родителей
В нашей стране люди не работают только ради денег или ради семейного благополучия. Наши люди работают для дела, а средства к жизни — это у нас производное от нашего участия в общем деле всей страны. У нас трудно представить себе человека, который интересами общественными, интересами своего долга и своего коллектива пожертвовал бы в угоду своему семейному благополучию. Такой человек представляется нам уголовным типом, не больше.
В нашем обществе труд и заработок уже не связаны в замкнутую цепь. Наша золотая цепь развернулась широко, через всю страну, и ее компоненты многочисленны и весьма почетны: революция, строительство социализма, счастье трудящихся, труд, долг, дело чести, доблести и геройства, разумная свободная культурная жизнь, заработок и радость труда и радость творчества…
В этой цепи труд — моральная категория, а не категория узкого финансового расчета.
Вглядитесь в эту существенную разницу между старой трудовой проблемой и новой. И проектируйте ее на вопросы воспитания. Раньше в зажиточных семьях к труду вообще не нужно было готовить, а нужно было готовить к той самой эквилибристике, благодаря которой так удачно обходилась десятая заповедь. В семье пролетарской к труду нужно было готовить как к особого вида проклятию, под черными небесами которого рядом стояли труд, нищета, голод и смерть. Труд был как неизбежное зло, только потому приемлемое, что более «совершенные» формы зла были уже гибельны.
Труд не мог быть тогда моральной категорией; несмотря на весь цинизм Ветхого завета, он все же не решался включить труд в число моральных законов.
В третьей заповеди господь бог беспокоится только об одном: «Пожалуйста, не работайте в субботу. В остальные дни, черт с вами, делайте, что угодно, день же седьмой, суббота, — господу богу твоему; будьте добры, не оскверняйте его вашими трудовыми запахами».
Евангелие еще меньше беспокоится о труде. Иисус недвусмысленно показал на птиц небесных и обращал внимание публики на то обстоятельство, что они не сеют, ни жнут, не собирают в житницы, а в то же время чувствуют себя прекрасно и шикарно одеваются. Всем ближним Иисус предлагал нечто, очень напоминающее украинскую поговорку: «Не трать, кумэ, сылы, та сидай на дно!» Будешь ты, кумэ, работать или не будешь, все равно нищий. А поэтому будем говорить прямо: блаженни нищие, яко для тех есть царство небесное!
Это было настолько неприлично, что батюшки пошли даже на мошенничество: прибавили слово «духом». Рекомендовать ближним нищету оказалось все-таки рискованным: кто же будет работать? Более поздние христианство все-таки приглашало трудиться, но сколько-нибудь серьезно улучшить этот моральный и догматический прорыв оно уже было не в состоянии. Так труд и остался категорией малосвященной, почти греховной, для господа бога малоприятной: «Вьенце смраду, як поцехе» («Больше вони, чем удовольствия»).
И уже совершенно откровенно верующим обещали, что на том свете, в раю, никакого труда не будет: сад, яблоки, бог, полный пансион и ангельские вечера самодеятельности.
Именно отсутствие труда было моральным идеалом и на том свете и на этом.
Иначе и быть не могло. Старый «добрый» бог в своем первом проекте мироздания, как известно, не помышлял даже о труде как необходимом элементе мира, а начал прямо с эдема — человеческое общество в его представлении было обществом нетрудовым. Только после небольшого конфликта с Евой он в припадке раздражения п р о к л я л людей, и одним из словес его проклятия был «труд»: в поте лица будешь добывать хлеб.
А вторым словом проклятия были «дети»: в болезнях будешь рожать детей.
Необходимо признать, что в первобытных баснях о мироздании человечество правильно высказалось о подневольном труде, труде исторических эпох эксплуатации.
Когда труд проклятие, когда труд только неизбежное зло, когда труд только средство к существованию, когда лучшей целью человеческой жизни является освобождение от труда и когда на наших глазах сотни и тысячи бездельников живут богаче и счастливее трудящихся, тогда возникает в человеческом обществе идея «беззаботного детства». Правильная идея — пусть хоть дети будут освобождены от проклятия!
Конечно, это только идея. В практике человеческой истории детская беззаботность не исключала и детского голода, и страшной детской смертности, и детской фабричной каторги. Но идея все-таки жила, и рядом с «ангельскими душами» она прекрасно выражала бессильную любовь матерей и лживую надежду проповедников.
Ну, а мы при чем? «Беззаботное детство» в первом государстве трудящихся какие идеи может выражать и какие рисовать перспективы в жизни будущих граждан этого государства?
Нужно прямо сказать: идея «беззаботного детства» чужда нашему обществу и может принести большой вред будущему.
Гражданином Советской страны может быть только трудящийся, в этом его честь, его радость и его человеческое достоинство. Трудовая забота — это не просто дорога к средствам существования, но это еще и этика, это философия нового мира, это мысль о единстве трудящихся, это мысль о новом счастливом человечестве. Как же мы можем воспитать этого будущего гражданина, если с малых лет не дадим ему возможности пережить опыта этой трудовой заботы и в ней выковать свой характер, свое отношение к миру, к людям, т.е. свою социалистическую нравственность?
Говорят: у наших детей должно быть радостное детство! Под «радостным» понимают часто именно «беззаботное».
Маленькая поправка: когда мы это говорим о детях, мы только выделяем эту мысль из общей мысли: наша жизнь — жизнь целиком радостная, счастливы должны быть и дети, и юноши, и взрослые, и старики. Мы не отгораживаем для детей обособленный уютный уголок в общем неуютном мире, да такой уголок и невозможен, мы это знаем по историческому опыту. Наши дети только потому счастливы, что они дети счастливых отцов, никакая иная комбинация невозможна.
И если мы счастливы в нашей трудовой заботе, в наших трудовых победах, в нашем росте и преодолениях, то какое мы имеем право выделять для детей противоположные принципы счастья: безделье, потребление, беззаботность?
Но какая же возможна «радость» на таких основаниях в Советском Союзе?
Счастья, принципиально отличного от нашего, мы не можем желать для наших детей. Мы можем искать отличия только в «технике» трудовой заботы: одна «техника» для нас, другая — для детей. Посильная трудовая нагрузка единственная форма радостного детства.
ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ К ПЕРВОМУ И ПОСЛЕДУЮЩИМ ТОМАМ «КНИГИ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ».
1. О КНИГЕ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ (ПЛАН)
Ее задача. Три-четыре тома.
План первого тома.
Трудность. Удача или неудача: сильный нажим; слабое прикосновение, деликатное. Можно ли давать метод? «Веткины»1 — дать результат «Вася» — жизнь ребенка «Алиментщик» — обида. «Половое воспитание» — теоремы. Прикосновение. «Ничего не видно». Мать и дочь… Вмешательство Тимка — рассказ о солидарности.
План второго тома
Школа и семья. «Разложение ребенка». Причины и характер. Дисциплина. Внешнее поведение. Тон.
Третий том. Эстетика воспитания. Игра
Вопрос о школе и семье. На чем семья держится. Коллективное хозяйство — и СССР. Коллективные цели и их достижение — и СССР. Коллективная жизнь и радость — и СССР. Педагогические действия не отличны от жизни. В том и заключается мастерство. Не бывает мастерства. Часто не бывает. Что делать? Создать мастерство. Искусственно это невозможно. Единство жизни и педагогики. Это традиция. Традиция английской, немецкой, французской семьи. Наша традиция. Зарождающаяся традиция, Ее легкое разрушение. Случайность семьи. Типы семьи. Разрушение. Крепкая, но бессильная семья. Сильная, правильная семья.
Методы помощи семье
Основной метод — создание традиций — через коллектив. Разложение идет через разрушение коллектива. Кто виноват? Школе можно всегда предъявить обвинения. Методы школы2: а) обращение к дисциплинарной власти; б) обращение к воспитательным возможностям; в) индивидуальная помощь учителя; г) коллективная помощь школы:
через родителя,
через ученика; д) обращение к обществу. Создание традиций. Не помощь, а организация3.
2. ФРАГМЕНТЫ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫХ МАТЕРИАЛОВ
Мальчик, оставленный у чужих, гораздо более богатых. Его переживания при виде обилия. Он оскорбляется. Он ждет объяснения. Здесь нельзя удариться в сторону темы о гордой бедности. Мальчику дорого то, что заработано его матерью. Ему дорого свое заработанное богатство.
Очень было бы необходимо дать картинку какой-нибудь бедной семьи, которая борется за жизнь весело и энергично. Но какую? Кто? Почему она бедна? Кто отец, кто мать?
