Николай Асанов - Электрический остров

— Но я закончил всю серию опытов, как вы сове­товали.

— А ты повтори!

— Так можно повторять до бесконечности! А уста­новка будет стоять.

— Потом, потом, Григорий Алексеевич!— недо­вольно сказал Подшивалов, и молодой человек, чуть заметно пожав плечами, вышел.

Вот это и была самая неприятная причуда Подшивалова! Он словно бы боялся выпустить из-под своего контроля те приборы и аппараты, которые создавались в его лаборатории. Константин Дмитриевич знал, о чем идет речь. Марков спроектировал и построил ультразвуковую установку для консервирования фрук­тов. Но, продолжая опыты, он выяснил, что токи высо­кой частоты убивали микроорганизмы в любой среде. Следовательно, эту установку можно было применить не только для консервирования фруктов, но и для кон­сервирования мяса, молочных продуктов. Надо было только посоветоваться с биохимиками, может быть, привлечь их к созданию промышленных образцов. И вот Подшивалов запрещал ему «рассекречивать» работу.

— Слушай, Иван, ты долго будешь держать Мар­кова на голодном пайке?

— Он пока еще не голодает! — сердито ответил Подшивалов. — Тут, — он ударил себя по лбу, — идей хватит не на одного Маркова!

— Но ведь установка-то готова?

— А это еще надо проверить!

— Да ты и так проверяешь ее целый год!

— А большие открытия сразу не делаются! Вот Башкиров пришлет к нам биолога, тогда мы и закон­чим проверку.

— Но Марков прав, проще обратиться в институт биохимии.

— А по-моему, сложнее! — упрямо ответил Под­шивалов.— Посторонним у нас делать нечего. От них только смуты начинаются. Не успеешь оглянуться, как на наш прибор посадят чужую марку и будет установ­ка уже не филиала, а какого-нибудь другого учрежде­ния. Вот и с выставкой так же может получиться. Орленов распишет наши работы, глядишь, кое-что попадет в печать, а там ищи-свищи, когда на них но­вый автор объявится.

— Ну и глупо! — поморщился Горностаев.— Я надеялся, что ты сам ему кое-что подскажешь, у тебя ведь тоже применение токов высокой частоты изучается.

— Нет уж, объединять его работу с нашей смысла нет, — непримиримо сказал Подшивалов. — Пусть он кооперируется с Улыбышевым. Насколько я понимаю, директор его для этого и привез. А мы как-нибудь сами правимся…

— Ну, смотри, Иван, это может плохо кончиться! Орленов — это не Марков, который только из твоих рук и смотрит! Я Орленова нарочно на тебя напущу.

— А мы не боимся, у нас замки крепкие! — на­смешливо ответил Подшивалов.

Проводив Горностаева, он и в самом деле покрепче прихлопнул дверь и накинул крючок, будто ожидал, что к нему вот-вот ворвется Орленов.

А Горностаев, все еще кипя от злости на старого приятеля, который не пожелал понять его, пошел зво­нить в обком, чтобы условиться о встрече. Хорошо было бы поговорить с первым секретарем. Далматову можно пожаловаться и на Подшивалова, он поймет и посоветует, как укротить старика. Да и представить молодого кандидата было бы недурно, а то Далматов все намекает, что в филиале мало инициативных уче­ных. Ничего, скоро их будет много! Одни приедут, как Орленов, другие появятся из местных, когда защитят диссертации…

Эти приятные размышления сгладили горький оса­док от встречи с Подшиваловым, а когда Далматов согласился принять Горностаева и познакомиться с Орленовым, Константин Дмитриевич испытал на­стоящую радость. Все-таки, как ни говори, дела фи­лиала занимают самых ответственных товарищей! И он поспешил предупредить Орленова о предстоящей важной встрече.

3

Секретарь обкома Далматов по образованию был агрономом. Еще в молодости он проявил большие организаторские способности и очень скоро занял одну из руководящих должностей в управлении сельского хозяйства. Затем он перешел на партийную работу, но интереса к сельскому хозяйству и его развитию не потерял.

Теперь он должен был заниматься всем хозяйством области, думать о том, чтобы оно развивалось гармо­нически. Но деревня с ее колхозами, с МТС, с севообо­ротами, с борьбой за урожай, с мохнато-зелеными заливными лугами и золотыми полями все же привле­кала его больше, чем городские предприятия. И в на­уке он обращал больше внимания на знакомые еще со студенческой скамьи предметы, поэтому и филиал ин­ститута, занимавшийся электрификацией сельского хозяйства, Петр Иванович выделял среди других науч­ных учреждений области.

Когда Улыбышев начал конструировать электриче­ский трактор, Далматов оказал ему особое внимание и поддержку и теперь с нетерпением ожидал резуль­татов этой работы. Была и еще одна причина, которая подогревала нетерпение секретаря обкома. Столица области праздновала осенью шестисотлетие. На заво­дах, в колхозах, в научных учреждениях готовились отметить эту дату. Верхнереченская область ничем особенным не отличалась. Все в ней было умеренно и средне, как и климатическая зона, в которой она была расположена. В области не было ни запасов руд, что­бы развить тяжелую промышленность, ни крупных массивов пахотных земель, как где-нибудь в Сибири или в Казахстане. И хотя Далматов любил говорить, что в области — гармонически развитое хозяйство, иногда он сожалел, что в ней особенно не блеснешь: никто не может сказать, что это житница страны, как говорят о Кубани, или что это становой хребет инду­стрии, как говорят об Урале.

И вот, когда он услышал об электрическом тракто­ре,— он, как агроном, заинтересовался самим меха­низмом, а как политик, понял, что опыт массовой электропахоты, несомненно, привлечет общее внима­ние к Верхнереченской области. Вот это и был настоя­щий подарок к шестисотлетию Верхнереченска.

Всего этого Орленов не знал, как, наверно, не знал и Горностаев. Горностаев догадывался лишь о том, что Далматова по старой памяти, как агронома, занимают новинки, которые создаются в филиале. В этом именно плане он и информировал Орленова, пока они ехали в обком.

Внешне Далматов очень понравился Орленову. Это был мягкий, спокойный человек небольшого роста со смешливыми искорками в глазах, сдержанный в же­стах и в голосе. Во время беседы Далматов сидел неподвижно в глубоком кресле перед пустым столом с массивным письменным прибором. Казалось, что этот большеголовый крепыш держит все данные о жизни области в памяти и потому на столе нет ни справочников, ни бумаг.

Горностаев, представив секретарю обкома нового сотрудника филиала института, скромно присел в сто­ронке, теребя свои отвисшие усы и взглядом подба­дривая Орленова. Представляя его, он упомянул о том, что Орленов будет работать над прибором для управления электрической подстанцией на расстоя­нии, и о том, что молодой ученый согласился консуль­тировать отдел новейших достижений энергетики на сельскохозяйственной выставке области. Теперь он ждал, как повернется беседа.

Далматов при упоминании о выставке заметно оживился.

— А новинки филиала покажете?— спросил он.

— Я еще не знаю работы филиала, — скромно сказал Орленов.

— Горностаев вам поможет, — Далматов бросил короткий взгляд, и это прозвучало как приказ. Впро­чем, он тут же смягчил его веселой усмешкой: — Все мы интересуемся наукой, но понимаем ее только в по­пулярном изложении… — он как бы сожалел, что судьба не позволила ему самому стать ученым. Тут были и тонкий комплимент и требование. Затем он продолжал: — Наши люди производят станки, суда, продукты. Почему им иногда и не похвалиться своей работой? Вот они-то и хотят знать, что же делают уче­ные, чтобы помочь людям, над чем трудятся в инсти­тутах, лабораториях их сыновья и братья. Такое же­лание вполне справедливо. Поэтому на выставке и надо показать как можно больше новинок.

— Если Константин Дмитриевич поможет…

— Помогу, помогу! — живо отозвался Горностаев. Про себя он подумал, что это и есть кратчайший путь, на котором новый работник столкнетоя с каждым сотрудником филиала. Что греха таить, каждому лест­но услышать похвалу своей работе! Тут они живо пе­рестанут секретничать, наоборот, все двери раскроют как можно шире, лишь бы о них не забыли! Конечно, такой ворчун, как Подшивалов, может, и рассердится, но пусть его! Пора, давно пора показать работу фи­лиала на людях. А то действительно засекретились так, что можно подумать, они ничего и не делают!

Далматов, точно прочитав мысли Горностаева, усмехнулся и сказал:

— Только начинайте поскорее. А если уж начнете, не бросайте это дело! А то вон Улыбышев в первые месяцы своего пребывания здесь выстрелил целый цикл лекций, а теперь из него и слова не вытянешь. Если что и изречет, то только как оракул! И народ не знает, чем он и вы все занимаетесь!

— Сначала придется войти в курс работ филиа­ла,— сказал Орленов.

Далматов коротко взмахнул рукой.

— Будем надеяться, что вы недолго станете вхо­дить в курс! А то у нас есть такие товарищи, кото­рые, получив назначение, знакомятся с делом до тех пор, пока их не снимут и не перебросят на другое место. Ну, а там снова знакомятся… пока не вы­гонят!