Эльмар Грин - Другой путь. Часть первая

Госпожа устроила в этот вечер внутри беседки чаепитие, и к этому чаепитию подоспел посторонний гость. Рикхард Муставаара привез его через озеро на моторной лодке с того берега. Но прежде чем направиться к хозяйке в беседку, они втроем о чем-то поговорили вполголоса во втором этаже дома. Я видел их в освещенное окно и даже услыхал их голоса, когда прошел мимо лестницы в кухню, чтобы взять с электрической плиты чайник с кипятком. Насколько я понял, заозерный гость был финн, и в его беседе с чужим господином Рикхард Муставаара служил переводчиком. Потом я видел их сидящими за чайным столиком в беседке, но это уже длилось ровно столько времени, сколько нужно, чтобы выпить без торопливости стакан чаю с кексом. А потом Рикхард Муставаара опять увез их гостя в темноте назад через озеро.

Это был знатный финн, судя по его одежде и манере держаться, но зачем ему понадобилось обставлять свое появление здесь таким секретом? Другие финны открыто приезжали сюда через Алавеси и Кивилааксо и слушали мормонские проповеди чужого господина в переводе Муставаара прямо на открытой веранде среди бела дня, без всякой попытки утаивать это от других людей. Почему же этому финну понадобилось укрывать от людей свое с ним знакомство?

И еще побывал один тайный гость у чужого господина. Муставаара перевез его ночью через озеро таким же способом после световых сигналов, но на этот раз сам уже не присутствовал при их беседе. Они без него поговорили внутри беседки на своем языке, и во время этого разговора гость стоял, вытянувшись как солдат, хотя и был одет в легкий штатский костюм, а хозяин сидел, развалясь в кресле-качалке. И когда их беседа закончилась, гость пожал протянутую руку хозяина и повернулся на каблуках круто, как поворачивается солдат, уходя от своего командира.

Да, странные вещи творились в Суоми под покровом ночи. Большого зла от этих фокусов я, правда, еще не видел, но все же непонятно было, зачем вели себя у нас так чужие люди? И не только по ночам творились такие странности, но и днем пришлось мне как-то с ними столкнуться. Я натирал по указанию хозяйки воском пол в комнатах второго этажа, покрытых линолеумом. И когда я заканчивал натирание в задней угловой комнате, туда торопливо вошел Муставаара. Он выхватил из шкафа небольшой чемодан желтой кожи и поставил его на стол. Сделав это, он махнул мне рукой, чтобы я убирался вон из комнаты. Но я не убрался. Я подумал о том, что, может быть, и мой чемодан хранится у него где-нибудь здесь. И, подумав так, я помедлил немного. А он этого не заметил и открыл чемодан.

Внутри чемодана оказался маленький радиопередатчик с приемником. Он включил от него вилку в розетку осветительной сети, присоединил к нему от стены заземление с антенной и сел за стол ко мне спиной, надев наушники. Глаза его внимательно следили за стрелкой часов на левой руке, причем рука эта тем временем осторожно поворачивала нужные регуляторы приемника. А правая рука с карандашом лежала на блокноте. И вдруг он весь ушел в те звуки, которые проникли ему в наушники, и что-то быстро записал в блокнот. Это заняло у него не более пяти секунд. И столько же секунд потратил он, чтобы переключиться на передачу и дать кому-то крохотным ключом короткий ответный сигнал. Маленький моторчик внутри передатчика едва успел затянуть свою тонкую песню, как уже смолк. Передатчик снова принял вид обыкновенного чемодана и занял свое место в шкафу. А Муставаара спрятал блокнот у сердца и заторопился к двери. Но тут он заметил меня, и глаза его стали страшными. Подойдя ко мне, он молча поднес к моему лицу кулак и, качнув им свирепо перед моими глазами, чтобы я основательно понял его намек, вышел из комнаты.

Но я не нуждался в таких намеках. И без того я молча и добросовестно выполнял свою работу и только ждал того дня, когда он решится наконец вернуть мне чемодан, в котором было все мое хозяйство. И скоро я дождался этого. Он вернул мне чемодан и выплатил двадцать тысяч марок в счет моей работы, но при этом сказал:

— Будешь продолжать у них работать, когда вернешься.

Я спросил:

— Откуда вернусь?

— Там увидим. А пока собирайся.

— Куда собираться?

— В далекий путь. И поменьше разговаривай.

— А чемодан?

— Здесь оставишь.

Но чемодан я все же отнес на двор Арви Сайтури, где обыкновенно ночевал и питался, и там сдал на хранение Матлеене, вынув из него предварительно синий костюм, в который и переоделся на всякий случай. Матлеена, увидев это, спросила:

— Тоже на праздник идете, дядя Аксель?

Я удивился:

— На какой праздник?

— А к нам, в Матин-Сауна. Неужели не слыхали? Мы отмечаем пятьдесят лет своей деревни.

— Ах, вот как! Пятьдесят лет своей деревни? Ну и отмечайте на здоровье. А мне-то что до этого?

— Но разве вы нам чужой? Говорят, наш старый Матти с вашим отцом когда-то приятелями были.

— О-о, если так, то и впрямь я всем вам близкий родственник. Жаль только, что никто не догадался этого родственника пригласить.

— Ну, тогда я вас приглашаю, дядя Аксель.

— Ты?

— Да. Но не думайте, что особенное что-нибудь будет. Просто на чашку кофе настоящего.

— На чашку настоящего кофе? Спасибо, добрая девушка. Но я уж лучше посплю сегодня вволю. Зачем вас теснить за столом? Хватит вам своих.

— А у нас не только свои будут. Приедет еще кое-кто.

— Из каких же мест?

— Да все больше родня из Хельсинки и Тампере. Ну и соседи некоторые. А из Алавеси плясуны и певцы приедут, концерт дадут.

— А кто еще приедет из Алавеси?

— Да найдутся.

— Антеро будет?

— А как же!

Вот какой, оказывается, праздник закатывали они в своей деревне Матин-Сауна. Даже Антеро собирался туда пойти. А он был не из тех, кого могло потянуть на какие-нибудь пустяки. Но ведь и я, кажется, был не из тех. Значит, и я мог пойти туда. И если мне за последнее время никак не удавалось выбраться в Алавеси, то уж в Матин-Сауна стоило попытаться. Напрямик через лесок Арви Сайтури это составляло не больше трех с половиной километров.

Матлеена отправилась туда по дороге на велосипеде сразу после дневного доения коров. А я тронулся ближе к вечеру. Но когда я вышел на полевую тропинку, нацеливаясь пройти в лес через владения Турунена и Ванхатакки, Арви крикнул мне вдогонку из своего сада:

— Куда пошел?

Я был готов к этому и ответил, что хочу высмотреть еще два-три деревца для береговой части сада Муставаара. Он покивал головой и сказал:

— Ну ладно. Только помни, что завтра на рассвете едем.

Я помнил об этом. Но помнил я также и о том, что заполучил наконец чемодан в свои руки и что сверх этого двадцать тысяч марок из моего жалованья тоже поступили в мой карман. Кто мог бы теперь помешать мне подхватить этот чемодан и отправиться с ним из Кивилааксо совсем не в ту сторону, куда наметил свой путь Муставаара? Никто не мог мне в этом помешать. И, пожалуй, не стоило особенно медлить с таким намерением.

Я даже остановился, когда мне в голову пришла эта мысль, тем более что отправиться я собирался не далее Алавеси, а точнее — не далее дома Антеро Хонкалинна. Но если он сам несколько сближал путь нашей встречи, прибывая на праздник в Матин-Сауна, то не стоило и мне упускать этот случай. Подумав так, я продолжал свой путь через поля Турунена и Ванхатакки к заболоченному лесу Арви.

В лесу я выполнил обещанное хозяину, то есть действительно высмотрел на всякий случай две хорошие кудрявые березы и одну раскидистую сосну для сада Муставаара, а потом перелез через косо уложенные жерди забора и далее двинулся по земле жителей Матин-Сауна.

Их лес был несколько обширнее, чем у Арви, и тоже служил пастбищем для скота. Только владели им три хозяина, разделившие его жердяными заборами на три части. Был он не слишком густой, с преобладанием лиственных деревьев и с травянистой почвой. Его легко можно было бы разделать под луга или даже под пашни. Но как лишить хозяйство леса, хотя бы и крохотного? Бревна в хозяйстве никогда не бывают лишними, не говоря уж про жерди, дрова, хвойные сучья для подстилки, веники для бани и мох для утепления жилищ. Не все постройки сколотишь из покупных досок или стандартных комплектов. Иной сарай, или амбар, или баню захочется сложить на свой лад, из прочных бревен, а тем более погреб или ледник. И потом, как оставить хозяйство без грибов и ягод? И как лишить ребятишек радости лесных прогулок? Пойти на это можно там, где есть поблизости казенный лесной участок. А возле Матин-Сауна таких не водилось. Поэтому каждый житель Матин-Сауна имел свой лес.

Но только те три хозяина владели приличными кусками леса, чьи участки прилегали к лесу Арви. У остальных восьми хозяев этой деревни лесные угодья были поменьше, сократившись у некоторых до размера немногим более гектара. Почти все они скоро открылись моему глазу, эти угодья: и лесные, и пахотные, и луговые, и озерные. Для этого мне пришлось предварительно пересечь выкошенные кустарниковые луга, где раздавался звон коровьих колокольцев, и подняться на первый каменистый бугор, поросший наверху низенькими кустарниками малины и редким иван-чаем.