Михаил Зощенко - Том 5. Голубая книга
Наш гражданин сдержался и думает:
«Подожду, что будет дальше. Интересно. Неужели он желает с меня сапоги снять?»
А в это время неизвестный берет его теперь за другую ногу и снова дергает. Но на этот раз дергает со всей силы.
Вот наш гражданин как вскочит, с размаху как ахнет вора по плечу! А тот — как сиганет в сторону! А наш проезжающий — как брыкнется с полки за ним! Хочет, главное, бежать, но не может, поскольку у него сапоги наполовину сдернуты. Ноги в голенищах болтаются, как звонки.
Пока то да се. Пока ноги взошли вовнутрь, глядит — вора уж и след простыл. Только слыхать, что он, мошенник, дверкой на площадке хлопнул.
Поднялись крики. Та-ра-рам. Все вскочили.
Наш проезжающий говорит:
— Вот интересный случай. Чуть у меня сапоги с сонного не сняли.
И сам вдруг косо поглядел на свою полку, где должен был стоять его чемодан.
Но его, увы, уже не было. Ну, конечно, опять крики и опять та-ра-рам.
Один из пассажиров говорит:
— Наверное, вас за ногу нарочно потянули, чтобы вы, извиняюсь, освободили чемодан от головы. А то все лежите и лежите. Поэтому вас скорее всего и потревожили.
Пострадавший сквозь слезы страдания говорит:
— Вот этого я не знаю.
И сам на первой станции бежит в транспортный отдел и делает там заявление. Там сказали:
— Хитрость и коварство этих жуликов не поддаются описанию.
И, узнав, что у него там было в чемодане, пообещали в случае чего сообщить. Они сказали:
— Мы поищем. Хотя, конечно, ручаться не можем.
И это они, конечно, сделали правильно, что не поручились, так как вора с чемоданом они так и не нашли.
Но мы знаем один практический случай, когда поимка вора пошла безошибочно. И даже в самом начале уже можно было давать полную гарантию, что вора поймают. Ибо для этого допущено исключительное коварство.
Вот как это было.
Поимка вора оригинальным способом
(Быль)Украдены были дрова. Во дворе нашего дома. Причем — интересная подробность: кража произошла в зимнее время, когда они, как-никак, представляют собою особую ценность как для тех, так и для других.
Дрова, вообще говоря, даже и в другие сезоны представляют известный интерес для населения.
Некоторые даже их иногда на именины дарят.
Одной моей родственнице, Елизавете Игнатьевне, я, помню, однажды, в день рождения, подарил целую вязанку дров. А Петр Андреевич, ее супруг, человек горячий и вспыльчивый и отчасти мещанин, плетущийся в хвосте у событий, — ударил меня, бродяга, поленом по голове. Правда, в конце вечеринки.
— Это, — говорит, — не девятнадцатый год и не та эра, чтоб дрова преподнесть.
Но это, конечно, между прочим.
А дрова, во всяком случае, дело драгоценное и святое. Как сказал поэт Блок:
И не раз, и не дваВспоминаю святые слова —Дрова…
И еще что-то такое он сказал, в высшей степени ценное, про дрова.
Так вот, значит, стали во дворе нашего дома пропадать дрова.
Ну, известно, наложены дрова во дворе. Вот они и пропадают. Их кто-то берет на предмет отопления.
То у одного жильца несколько полен пропадет. То у другого, то, наконец, третий крик поднимает:
— У меня, — кричит, — не хватает…
И невозможно разобрать, кто их ворует, и где дрова, и кто ими пользуется.
Тогда жильцы на собрании говорят друг другу:
— В доме завелся вор. Вот это интересно. И, может быть, он даже тут сидит и на нас с вами глядит. Но, поскольку у нас сорок пять жильцов, то угадать не представляется возможным. Давайте, в крайнем случае, наймем сторожа или будем сами поочередно караулить.
Некто Серега Пестриков моментально подсчитал, во что обойдется сторож. Оказалось, каждое полено удорожится на девяносто копеек. Это показалось дорого.
Тогда решили, что будут караулить сами.
Серега Пестриков написал расписание и повесил его во дворе.
Стали все дежурить, поочередно. Но, видят, дрова опять воруют.
Тогда образовалась во дворе одна небольшая экстренная группа в три человека.
Некто жилец Боборыкин, Власов Егор Иваныч и его племянник Мишка. Тоже почему-то Власов.
Этот Мишка является к своему дяде и так ему интимно говорит:
— Я, — говорит, — товарищ дядя, как вам известно, состою в союзе химиков. Мы там у себя имеем разные химические штучки, всякие химические газы, дымовые шашки и прочую тому подобную чертовщинку. И я, — говорит, — последние ночи худо сплю. Я, — говорит, — товарищ дядя, мечтаю принести домой динамитный патрон. И мне хочется этот патрон заложить в полено. И это полено мы, я извиняюсь, дядя, бросим совместно с другими поленьями, будто оно лежит само по себе. Вор его непременно возьмет. Он его положит в печку. А там уж, товарищ дядя, предоставьте действовать технике.
Дядя, не понимая еще, как и что, говорит:
— Ну, что ж, принеси. Посмотрим.
Племянник говорит:
— Это такое средство, дядя, что против него никакой вор не удержится. И то есть непременно мы так или иначе вора поймаем. Где взорвет, в какой квартире, — там, значит, и взято.
Дядя, обрадовавшись, говорит:
— Тогда — неси. Это действительно в высшей степени интересно. Главное, накануне у нас будет дух захватывать — у кого взорвет.
Жилец Боборыкин говорит:
— Только ни об чем никому говорить не будем, но сами все совершим и увидим. У кого в какой печке взорвет, тот и есть то, чего мы ищем. Это становится забавным.
Племянник Мишка говорит:
— Патрончик я принесу небольшой, чтобы было допущено небольшое разрушение, но чтобы громадной катастрофы не было.
Боборыкин говорит:
— Небольшую катастрофу допустить тоже можно. И это даже полезно для других. Она всех может немного устрашить и одернуть. Это полезно. Но, конечно, дом разрушать не надо.
Вот Мишка вскоре принес патрон со службы, и этот патрон они заложили в полено.
To есть они выдолбили дырочку в полене и его туда вложили.
И небрежно кинули это поленышко на дрова. И сами с интересом стали ждать, что будет.
На другой день вечером в доме произошел адский взрыв.
Взорвалось в аккурат под жильцом Боборыкиным, в квартире у Сергея Пестрикова.
Все моментально узнали, какой это взрыв и чему его приписать. И все бросились к месту происшествия.
И все глядели на Сергея Пестрикова, который суетился около своей разрушенной печки и восклицал:
— С чего бы это она, господа?
Но ему ничего не говорили. Только говорили:
— Ну и ну!
Между прочим, Мишка Власов не учел, и патрон оказался до того боевой, что совершенно разломал к черту всю печку и две стены.
Кроме того, разбило стекла в двух этажах. И что-то произошло с канализацией. Она, правда, и раньше почти не работала, но сейчас она совсем что-то заштопорила. Хотя многие это и не приписывают взрыву.
Жертва была одна. Серегин жилец — инвалид Гусев помер с перепугу. Его, собственно, звездануло кирпичом по затылку. И он, привыкший к многочисленным ранениям на войне, тут, в тылу, совершенно растерялся и, как говорится, сразу, без сопротивления, отдал богу душу. То есть он скончался.
Кроме того, Серегиной сестре, которая была совершенно тут не при чем, надуло флюс благодаря разбитому окну.
Серега признался, что он для экономии брал изредка по одному полену от других и не считал, что это какое-нибудь особенное ограбление или воровство.
В скором времени он предстанет перед судом, и там он даст исчерпывающий ответ.
Между прочим, на суд попала также вся наша боевая тройка — оба Власовы и Боборыкин.
Их обвинили в незаконных поступках и в порче государственного имущества.
Так что они тоже будут судиться.
И, наверное, их тоже к чему-нибудь присудят, поскольку нельзя же идти на такие чрезвычайные поступки.
А Мишка пока что развернул еще сильнее свою деятельность.
В другой коммунальной квартире, у его мамаши, крали, между прочим, керосин. Так этот Мишка разбавил керосин водой, а после увидел, в каком примусе зашипело.
Вообще, этот мальчишка подает большие надежды благодаря пониманию современного коварства.
Но вот, извольте, еще рассказ, основанный на самой тончайшей современной хитрости.
В этом факте мы отчасти сами участвовали, так что с большим удовольствием осветим это дело.
Вот как это произошло.
Мелкий случай из личной жизни
На днях мы отправляли с вокзала вещи.
Мы их отправляли багажом. Одной нашей родственнице. Это ее вещи. Но они у нас временно лежали. И вот она вдруг просит — пришлите.
И мы поехали на вокзал отправлять багажом.
И вот на вокзале видим такую картину, как говорится, в духе Рафаэля.
