Ашот Арзуманян - Арагац (Очерки и рассказы)
Грибоедов оставил запись впечатлений от Эривани и Эчмиадзина, но он неоднократно снова и снова возвращался к красоте Арарата.
«Ни Стефан-Цминд (гора Казбек. — А. А.). — писал он в «Путевых заметках», — ни другие колоссы кавказские не поразили меня такой огромностью: обе вместе завладели большею частью горизонта, — это двухолмный Арарат, в семидесяти верстах от того места, где в первый раз является таким величественным. Еще накануне синелись верхи его. Кроме воспоминаний, которые трепетом наполняют душу всякого, кто благоговеет перед священными преданиями, один вид этой древней горы сражает неизъяснимым удивлением».[61]
Будучи на дипломатической службе, Грибоедов проделал большую работу по переселению армянских крестьян из Ирана в Закавказье: его усилиями в Туркманчайский договор была включена специальная статья, обеспечивающая свободное возвращение на родные места насильственно угнанного в Иран армянского населения.
В январе 1819 года А. С. Грибоедов вместе с дипломатической миссией выехал из Тифлиса в Тавриз. Интересно отметить, что его помощником-переводчиком являлся армянин Шамир Фридонович Мелик-Бегляров, который работал в дипломатической канцелярии главнокомандующего на Кавказе. Впоследствии великий писатель неоднократно встречался с армянами, подчас очень образованными людьми, которые способствовали его знакомству с древней историей Армении. Автор известного труда «Материалы для национальной истории» Г. Шермазанян указывает на случаи частых посещений А. С. Грибоедовым Тифлисского армянского училища.
Из путевых заметок писателя мы узнаем о его встречах с А. Араратским, произведение которого на русском языке было издано в Петербурге в 1813 году с необычно длинным названием: «Жизнь Артемия Араратского, уроженца селения Вагаршапат, близ горы Арарата, и приключения, случившиеся с ним от младенчества до совершенных лет, удаление его от своего отечества в Грузию, оттуда в Россию, потом в Персию и, наконец, возвращение обратно в Россию через Каспийское море, с описанием многих любопытных предметов, находящихся в его стороне и в прочих местах Персии».
Надо полагать, что Грибоедов был знаком с трудом профессора Ш. Джрпетяна, который в переводе на русский язык А. Худабашевым был издан в 1816 году и назывался «Любопытные извлечения из древней истории об Азии».
И. Ениколопов в своей работе «Грибоедов и Восток» (Ереван, Айпетрат, 1954, стр. 168) приводит пример.
«Уже один факт присутствия в незавершенной трагедии Грибоедова «Радамист и Зенобия» слова «орлоносец», при упоминании законов Вагаршака, свидетельствует о знакомстве Грибоедова с трудом Ш. Джрпетяна «Любопытные извлечения…». Это столь редко встречаемое слово упоминается в том месте, где говорится о нахарарах, об Арцруни (или Арцвакир, то есть орлоносец), за фамилией которого потомственно сохранилась «должность носить перед государем царского орла». Отсюда и смысловое значение этой фамилии (арцив означает — орел). К тому же, в переводе книги Джрпетяна имя царя-законодателя пишется, в отличие от других книг, правильно — Вагаршак».
В архиве Грибоедова сохранился набросок и план задуманной им трагедии «Радамист и Зенобия» из истории Армении и Грузии I века нашей эры.
После трагической гибели великого писателя в донесении Паскевичу Амбургер подробно описывает, как народ встречал на пути следования тело Грибоедова: «Народу было неимоверное множество (здесь речь идет о Нахичевани. — А. А.): мужчины, женщины и дети, — все, кажется, принимали живейшее участие в злополучной участи покойного, и нередко слышны были между ними громкие рыдания. Женщины до самого вечера не отходили от церкви; только надобно заметить, что это по большей части были армяне, и такое участие, конечно, делает честь всему народу».[62]
В этой трагической истории памятным местом суждено было стать небольшому армянскому селению Гергер. 11 июня 1829 года здесь, проездом в Арзрум, находился А. С. Пушкин. В своем знаменитом описании «Путешествие в Арзрум», вспоминая это селение и этот день, А. С. Пушкин писал:
«…Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» — спросил я их. — «Из Тегерана». — «Что вы везете?» — «Грибоеда». — Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис.
Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова! Я расстался с ним в прошлом году, в Петербурге перед отъездом его в Персию. Он был печален и имел странные предчувствия».[63]
Обаятельная личность Грибоедова всегда привлекала внимание армянского народа. Далеко от родного края, в Дерпте, X. Абовян 30 июля 1832 года делает заметки о своих беседах с прибывшими в Дерпт на учебу сыновьями Н. М. Карамзина. Абовян расспрашивал их об Иране и Грибоедове.[64]
Некоторые эпизоды жизни и страницы творчества Пушкина связаны с Арменией.
Еще в Царскосельском лицее он очень внимательно следил за «Вестником Европы», в котором печатались статьи и об Армении. Есть сведения о том, что не прошла мимо внимания Пушкина статья «О побудительных причинах заниматься языком армянским», опубликованная в ноябрьском номере «Вестника Европы» за 1823 год.
В знаменитом «Путешествии в Арзрум» А. С. Пушкин описал ту часть Армении, которую ему удалось увидеть на пути от «Волчьих ворот» до Арзрума. Красочно изображен им своеобразный пейзаж страны.
Своими строками о пейзаже Армении, быте и жизни населения, о действиях русских войск Пушкин создал такие реалистические картины, которые разрушали романтическое представление о Кавказе, созданное Марлинским и другими. Во всей «литературе путешествий», накопленной к началу XIX века, пушкинское «Путешествие в Арзрум» является лучшим достижением и оценивается литературоведами по справедливости как блестящая страница русской реалистической прозы.
Уже на обратном пути, когда Пушкин спешил в Москву и Петербург, он неоднократно возвращался к впечатлениям, навеянным путешествием по Армении.
Вот он доехал до Дона. В одноименном стихотворении («Дон») Пушкина мы читаем:
Блеща средь полей широких,Вон он льется!.. Здравствуй, Дон!От сынов твоих далекихЯ привез тебе поклон.
Как прославленного брата,Реки знают тихий Дон:От Аракса и ЕвфратаЯ привез тебе поклон
Отдохнув от злой погони,Чуя родину свою,Пьют уже донские кониАрпачайскую струю.
Приготовь же, Дон заветный,Для наездников лихихСок кипучий, искрометныйВиноградников твоих.[65]
Во время путешествия в Арзрум Пушкин попал в армянскую семью, которая пленила его своим радушием. Одного из членов этой семьи, юношу Артемия, он сделал своим спутником и восхищался его воинственностью и смекалкой. Рядовой армянин Артемий увековечен на страницах пушкинской прозы. Это характерно. Пушкин внимательно наблюдал жизнь армянского народа, его радость, вызванную приходом русских войск, его надежды на освобождение от гнета султанской Турции.
Все это и нашло свое отражение в «Путешествии в Арзрум», появившемся впервые в первом томе «Современника» за 1836 год.
В библиотеке А. С. Пушкина имелась книга Артемия Араратского «Жизнь и приключения Артемия Араратского…». Существует мнение, что великий поэт собрался писать для журнала «Современник» рецензию, поскольку выход упомянутой книги действительно был фактом большого историко-культурного значения в развитии русско-армянских отношений. Сражался за освобождение Армении и воспевал ее в своих стихах талантливый поэт-партизан Денис Давыдов. Его также восхищала эта древняя страна, величественные картины ее природы. Он писал:
…Аракс шумит, Аракс шумит,Араксу вторит ключ нагорный,И Алагез, нахмурясь, спит.И тонет в влаге дол узорный;И веет с пурпурных садовЗефир восточным ароматом,И сквозь сребристых облаковЛуна плывет над Араратом.
Силу духа и героическое прошлое армянского народа прославил в ряде своих произведений современник Пушкина поэт Сергей Глинка. Он занимает по праву почетное место в истории русско-армянских культурных отношений не только как поэт, но и как историк. Горячий поборник русско-армянской дружбы, он отстаивал гуманные принципы этой дружбы даже в мрачные годы николаевской реакции.
С. Н. Глинка — автор двух повестей в стихах и двух исторических исследований.
«Две повести в стихах, почерпнутые из древних армянских летописей», представляют собой весьма интересное литературное явление. Первая из них — обработка легенды о Гайке и Бэле. Обращаясь к стране Гайка, автор повести восклицал:
