Георгий Баженов - Хранители очага: Хроника уральской семьи
Ворота распахнулись, и во двор как победитель — такое у него было выражение лица — вошел Глеб. Ульяна сразу осеклась, побаивалась она почему-то Глеба, особенно после того, как однажды он сказал ей: «Тетка Ульяна, про меня слово где вякнешь, глаз… знаешь глаз? — ну вот… глаз на пятку натяну!» Про «глаз на пятку» Ульяна не очень поняла, вроде того, что ли, что глаз подобью, так надо было понимать, но общий смысл Ульяна уловила хорошо и никогда не прохаживалась на Глебов счет.
— Ну, убить новостью? — спросил Глеб, усмехнувшись.
— Чего там еще? — недовольно сказала Марья Трофимовна.
— Нет, мамка, с любимым сыном так не разговаривают. Точно, тетка Ульяна?
— Так оно, конечно, если…
— А где твое «здравствуйте», дядя Глеб? — серьезно сказала Маринка.
— Здравствуйте! Бонжур! Се ля ви! Еще чего? Короче, мамка, с тебя бутылка!
— Разбежалась… Видишь, вон бегу уже…
— Точно тебе говорю. Побежишь! Внук у тебя родился, Трофим.
Марья Трофимовна слегка побледнела, махнула рукой, как будто комаров отгоняя:
— Ну-у… врать-то! Неужто Варюха родила?
— Спрашиваешь! Три девятьсот! Так что, бабка, гони бутылку!
— Вот то-то я чуяла, — залепетала Ульяна, — думаю, дай-ка к Марье сбегаю, что-то сердце как будто чует, радость там в доме будет… сердце у меня ой чувствительное, за километр чует. Мне уж и то все говорят: ох, Ульяна, Ульяна, уж ты везде поспеешь, где что случится, а Ульяна уж там, Ульяна всегда первая. Ты смотри, и опять в точку… точно вам говорю, правду люди чуют: где Ульяна появилась — жди новость…
12. НОВОГОДНИЕ РАДОСТИ
Они вышли, а Сиверка, поводя мордой кверху-вбок, правым копытом бил в нетерпении по снегу.
— Ну-ну, — потрепала его по заиндевевшей шее Марья Трофимовна, — сейчас, сейчас…
Людмила подхватила Маринку на руки, раскружилась с ней и все спрашивала:
— Ну, что с тобой сделать? Выбросить тебя? Бросить в снег? Извалять? Отвечай, отвечай!..
А Маринка, смеясь до изнеможения, покрикивала: не надо, мама, не надо в снег, ой, боюсь, бабушка, бабушка…
Марья Трофимовна, потряхивая бородой, улыбаясь в усы, подтягивала подпругу, говорила:
— А я тут ни при чем, при чем тут я? Я никакая не бабушка. Я Дед Мороз…
— Дед Мороз! Дед Мороз! — кричала Маринка. — Спаси меня, спаси, ой, ой, мамочка, ну мамочка, ой, о-ой…
— Я тоже не мама, я не мама, не мама, — смеялась Людмила.
— Ну тогда Снегурочка, Снегурочка, ну пожалуйста, ой, Снегурочка, пожалуйста, не валяй меня, я больше не буду, я хорошая, ой…
— А зачем на базаре кусалась? Попалась, зачем на базаре кусалась?
— Я не кусалась, я маленькая девочка, ой, не кусалась…
После баловства они, когда повалились наконец в сани, были в полном изнеможении; Марья Трофимовна накрутила на руку вожжи, поиграла свободным концом, раскрутив его по окружности, и, прикрикнув: «А ну пошли, милые! Пошли-и…» — подхлестнула Сиверку по серебристо лоснящемуся крупу, — двойка рванула с места, как полетела, Сиверка клонил голову книзу, покусывая удила и сердито похрапывая, — с каждым храпом из ноздрей его дымился белый туман; Милка, или Мируля, как ее ласково называла Марья Трофимовна, была идеальной напарницей Сиверки: природным спокойствием она обуздывала горячего и нетерпеливого Сиверку, и это была красивая пара.
Двойка вынесла сани на центральную площадь. Посередине площади возвышалась метров в сорок новогодняя елка, вся в огнях, в сверкании и в свечении. Хорошо еще было то, что елка медленно вращалась, усиливая игру света, цвета и блеска. А вокруг елки и по всему городку, окружающему елку, ходили, бегали, прыгали, веселились, играли, баловались ребятишки, и оттого, что все были одеты кто во что горазд, впечатление радости, цвета, сверкания усиливалось. Елка была окружена настоящим ледяным царством в несколько радиусов; прямо под елкой в шахматно выложенном из ледяных кубиков кругу сидели звери — от безобидных, с поджатыми передними лапками зайцев до зубастых волков и медведей, а дальше — ледяное ограждение уже большего радиуса, во всю площадь, и уж тут, в этом царстве, и горки с навесами в виде теремов, избушек на курьих ножках, и огромный Дед Мороз, как бы широко шагающий навстречу Новому году, а напротив — Снегурочка, с румяно-окрашенными щеками, с длинными сверкающе-серебристыми ресницами, в ниспадающем ледяном платье-шубе, широким жестом руки показывающая Деду Морозу новогоднее царство, и тут же сюжетные картинки из русских сказок: богатырь на коне с чуть приспущенным копьем перед Головой в шлеме, в диком вое задравший морду вверх волк с примерзшим к проруби хвостом, и терем-теремок с его многочисленными обитателями, и беспечно-глупые ребятушки-козлятушки-отоприте-ка-отворите-ка, и «вороне бог послал кусочек сыра»… — все это такая сказочность, праздничность, что когда они выехали на площадь, то к сказкам словно добавился еще один сюжет…
К ним сразу со всех сторон бросились ребятишки, кто как мог, хватаясь за сани, некоторые храбро падали грудью на розвальни, бороздя ногами снег. Марья Трофимовна, подхлестнув Сиверку, а потом Мирулю, кричала ребятишкам:
— А ну давай, кто смелые! Эх и прокачу сейчас! А ну давай!
— Дед Мороз!.. ро-о-оз!.. — кричала ребятня, разлетаясь от саней в разные стороны — кто кувырком на дорогу, кто со всего размаха в сугробы.
Маринке хоть и весело было, но страшно, она прижималась к Людмиле.
— Мама, ой, ой, ой… Смотри, рукавичка! — Она подняла с соломы рукавичку, которую сорвало с руки какого-то пацана…
Несколько ребятишек сумели все-таки зацепиться за сани, подтянулись на руках и, настороженно, но и простодушно поглядывая на хозяев, уселись рядом с Людой и Маринкой.
— И нас, и нас! — кричали вдогонку остальные и бежали за санями. — Мы тоже! Ура-а!..
А когда сани понеслись дальше, уже за площадь, прочь от елки, веселого гомона, ребятишки на ходу по-спрыгивали, и был слышен их смех и хвастливые возгласы: «А я! А ты!.. Нет, я! Эх, ты! Вот я! Ух, да!..»
Сиверка с Мирулей побежали легкой рысцой, весело бренча колокольчиками; снег под фонарями искрился синими, взлетающими в небо лучиками, а чуть отъедешь от фонаря — снег становится мягко-темно-нежным и спокойно-дымчатым… И звуки вокруг такие резкие — скрип-скрип-скрип-скрип, что тишина кажется глубоко высокой, до неба, до звезд, и даже страшновато становится, положив голову маме на коленки, смотреть вверх…
— И что это такое, небо? — как бы сама себя спрашивает Маринка. — Небо… У-у, какое черное, — говорит она. — А что такое Новый год? И почему? — спрашивает она у мамы. — У-у, какие яркие… как у нашей Муськи глаза… р-р-р, р-р-р, так и съест тебя, кажется…
— Что ты там такое бормочешь? — склоняется над ней Людмила. — И что это она у нас там бормочет? — начала она ее тормошить. — И все-то ей надо знать, и все-то ей хочется понять… — Людмила наклонялась над Маринкой и тут же отстранялась, говорила как бы причитая, и получалось, словно это волны какие-то ходят над Маринкой, она улыбалась счастливо и мечтательно-хвастливо…
Но все это сразу ушло и забылось, как только они подъехали к первому дому, какой им нужен был; Марья Трофимовна, когда лошади почти ткнулись мордами в ворота, прикрикнула весело: «Тпрруу!» — и шагнула с саней величественным дед-морозовским шагом. Людмила тоже соскочила с саней, подхватив Маринку на руки.
— Я сама, я сама… — сказала Маринка. — Я не дочка. Я заяц…
— Ох, какой хвастливый заяц. Прямо поиграть с ним нельзя…
— Да, а если ты Снегурочка, а бабушка — Дед Мороз, вот так… потому что Новый год, вот так…
Бабушка взяла в руку палку, перекинула через плечо мешок и постучала набалдашником в дверь.
— Да, да! Там открыто, проходите! Кто там?
— Можно? — Пригибаясь под дверным косяком, Дед Мороз шагнул в дом. — Вечер добрый, хозяева! С Новым годом, с новым счастьем!
— Ой, кто к нам пришел! Дед Мороз! И Снегурочка! Алик, Алик, смотри, кто к нам пришел?! Ах ты господи, настоящий Дед Мороз!
Алик, задирая голову кверху, смотрел на Деда Мороза и глазам своим не верил. А он-то думал, Деды Морозы только в сказках бывают…
— А мы вот ребятишкам гостинцы разносим, с Новым годом поздравляем, дай, думаем, к Алику зайдем, он мальчик хороший, послушный, как же это он без гостинцев останется? На-ка, держи… вот та-ак… Ну, расти большой, папу с мамой слушайся, а у нас еще много на земле дел. Со старым годом надо проститься, ребятишек всех повидать, с Новым годом поздравить, счастья пожелать… Так, Снегурочка?
— Так, так дедушка.
— Вот умница у меня помощница! И заяц у меня помощник! Все по лесам бегает гостинцы собирает. Здесь шишечку, там конфетку. Ну, до свиданья, хозяева, счастливо праздник праздновать!
— Ну уж не-ет, — пропела весело хозяйка, — уж мы вас так просто не отпустим, дедушка. Пожалуйста, отведайте нашего…
