Круча - Валентин Николаевич Астров
А докладчик? Эрудиция соседа казалась потрясающей. Отчеты банков и акционерных обществ, цифровыми данными из которых Адамантов так свободно жонглировал, Пересветову даже по заголовкам известны не были…
Прения Костя старался слушать внимательно, однако все что-нибудь отвлекало. Из выступления Крицкой он отметил себе только, что она трижды сказала «во-первых» и ни разу «во-вторых» или «в-третьих»… У него сосало под ложечкой от мысли об астрономическом числе страниц, которые надо прочесть, чтобы догнать ушедший вперед семинар. Не попроситься ли у Покровского на первый курс?..
В перерыве автор статей о землеустройстве подошел к Покровскому: как ему быть? Вчера вызвали в ЦК партии и предложили ехать в деревню для руководства выборочным статистическим обследованием крестьянских хозяйств. Пересветов и другие с любопытством прислушивались.
— Я спросил: а как же институт? Я сорву свой доклад в семинаре. Они отвечают — обследование важнее, это задание Владимира Ильича Ленина. Теперь я к вам обращаюсь, Михаил Николаевич, скажите, что мне делать?
— Ехать, Алексей Петрович! Разумеется, ехать! — без колебаний воскликнул профессор. — Такое задание честь для института! По существу, поручение Ленина. А доклад перенесем, заслушаем, когда вернетесь. На сколько месяцев вас посылают?..
Глава третья
1
С занятия семинара Костя уходил в томительном сомнении. Он неуч, неуч, — а его приняли на второй курс!..
По коридору разносился стук. Где-то шел ремонт? В рассеянии Костя заглянул в дверь, за которой стучали. Он увидел зал и установленные на полу в зале две деревянные высокие стойки с широкими квадратными досками. На досках висели веревочные сетки в кольцах, наподобие корзин без дна. Двое плотников набивали проволочные сетки на окна и на лампы. Им помогал, взобравшись на табурет, мужчина в белой футболке с засученными рукавами.
— Товарищ Старков? — с удивлением окликнул его Костя, входя в зал. — Вот кого не ожидал увидеть! Что вы сооружаете?
— Оборудуем баскетбольный зал, — спрыгивая с табурета, отвечал спортсмен. — С кем имею честь?..
— Не помните меня? В Еланске играл против вас левого края.
— А! Узнаю. Это вы нам один гол отквитали. Вы теперь в Москве?.. Чудесно! Я у вас в институте физруком работаю. В баскетбол играете?
— Понятия о нем не имею.
— Будете играть! Принципы те же, что и в футболе, только техника ручная.
Старков играл бека в одной из лучших московских футбольных команд, приезжавшей в Еланск, а Костя — форварда в команде еланского кружка спорта. Со школьных лет он сохранял страсть к двум видам спортивных занятий — к охоте и к футболу. На Костины сомнения, сможет ли футболист увлечься «ручной» игрой, Старков отвечал:
— Будьте спокойны! Из студентов, кто играл в футбол, все к нам записываются. Два-три вечера спорта в неделю — что может быть лучше при вашей сидячей жизни за книгами? Сегодня же милости просим на тренировку!..
Вечером Пересветов застал в зале до дюжины баскетболистов и баскетболисток, в майках, туфлях и трусиках. Здесь были Сандрик Флёнушкин со своей женой Катей, полной и жизнерадостной блондинкой, Толя Хлынов, Крицкая. Костин сосед по коридору, Саша Михайлов, сбросив с ног тяжелые австрийские ботинки, носился по залу босиком.
После тренировки Костя вышел в коридор вместе с Сандриком. Впереди них шел Хлынов, обняв за талию Катю Флёнушкину и что-то ей нашептывая.
— Толька, пусти! — оттолкнула она его и оглянулась на мужа. — Сашок, что он ко мне пристает?
— Катенька, что ты?.. — смущенно бормотал Анатолий. — Да разве я себе позволю?.. Ты обиделась? Ну прости, хочешь, я на колени стану?
— Ладно, ладно! — отвечала Катя, беря мужа под руку. — Пристает ко всем без разбору, Синяя Борода!
— Ну уж это ты того… без разбору, — усмехался Толя. — Просто у меня характер мягкий, не могу противостоять…
— Тебе неприятно, Саша? — спросила Катя, когда Хлынов прошел вперед.
— Да ну, ерунда какая!
— Не говори так! Толька хлюст. Ведь знаешь, что он за каждой юбкой гоняется, а так тебя обойдет…
За углом коридора Костя заметил Вейнтрауба, со странной поспешностью выскочившего из дверей канцелярии. Канцелярия в эти часы уже не работала, но сейчас оттуда вслед за Вейнтраубом, с силой распахивая дверь, вышла секретарша Уманская. Пересветова она оглядела с такой ненавистью, что он опешил, пока не сообразил, что к нему этот огненный взгляд относиться не может. Быстро щелкнув ключом, Уманская проскочила мимо него к лестнице и бросилась по ней вниз, в раздевалку.
«Ого, какая она! — с невольным уважением подумал Костя. — Эта за себя постоит. На юбилее одного бородача отшила, теперь, кажется, другого?»
2
У себя в комнате Костя сел на кровать, облокотился на стол и задумался, не сводя глаз с бархатистой синевы ночного неба, точно врезанной четырехугольниками в залитый электрическим светом оконный переплет.
Пожалуй, баскетболом и вправду увлечься можно. За отсутствием футбола, конечно.
Он вынул из ящика стола лист бумаги и сложил узкими полосами втрое, как имел обыкновение складывать, когда писал длинные письма Оле и своему школьному другу Сереже, при его жизни. Сегодня он расскажет ей если не обо всех своих новых знакомых, то хотя бы о некоторых. Больше всего интереса вызывает у него Шандалов. Потом этот Флёнушкин: приятный малый! Кажется, разбросанный, но безусловно умница. Не забыть про встречу с Афониным, Оля его хорошо помнит по фронту. И еще — о занятии семинара. Сможет ли он догнать второкурсников? Или это у него паника?
Наконец, и про баскетбол рассказать нужно.
Написав письмо и заклеив конверт, Костя подошел к окну. В просвете между обледеневшими краями стекла виднелась зеленоватая от света электрических фонарей стена длинного здания. Это были провиантские склады, построенные одним из крупных русских зодчих около ста лет тому назад. Костя не мог решить, отчего так красива эта постройка. Очертания бесхитростны. В чем их секрет? Он стал мысленно примерять, сколько раз высота стены уложится в длине. Интересно бы вымерить длину стены шагами по тротуару. Впрочем, зачем ему это?
Нет, все-таки интересно.
Укладываясь спать,
