Девчата - Борис Васильевич Бедный
— Твой, что ли? — спросила догадливая Тося.
— Приписывают… — уклончиво ответила Катя и по-новому перевязала косынку.
Лебедка, установленная на трелевочном тракторе, подтаскивала хлысты, формировала из ник воз, и трактор отвозил его к узкоколейке, на верхний склад.
«В общем, — решила Тося, — ничего особенного. Работа как работа, зря эти лесорубы так много о себе воображают…»
Тося не прочь была вблизи посмотреть на чудо-пилу и даже по русской привычке пощупать ее. Но идти на поклон к незнакомому парню ей не очень-то хотелось, да и лезть к нему надо было через бурелом. Она издали окликнула:
— Эй, как тебя, пить будешь?
— Это кто там пищит? — удивился Илья.
Он приглашающе помахал рукой, и Тося, помня о нелегком круге своих обязанностей, полезла в бурелом. Илья осушил полную кружку воды и зачерпнул еще полкружки. Пил он со вкусом, и Тося, глядя на него, сама почувствовала вдруг жажду и облизнула пересохшие губы. Она тут же рассердилась на себя за свою несамостоятельность и спросила придирчиво:
— И чего ты пьешь? Рыба только на обед будет!
— А я авансом! — ответил Илья, сверху вниз посмотрел на Тосю и протянул загадочно: — Да-а…
Илья сверху вниз смотрел на Тосю.
Тосе почудился обидный намек на свой малый рост, и она сразу настроилась против Ильи. К тому же вблизи он показался ей красивым, даже слишком красивым для парня, а Тося давно уже терпеть не могла красивых парней: все они без исключения были пижонами и задаваками, убежденными в том, что стоит только им взглянуть на какую-нибудь простую девчонку вроде Тоси, как та сразу же влюбится в них наповал. И хотя Тося совсем не собиралась влюбляться в Илью, но уже одно подозрение ожесточало ее и выводило из себя.
Она выхватила из рук Ильи пустую кружку и хотела уже бежать от него, но тут увидела на пеньке непонятную пилу. Девчоночье любопытство пересилило неприязнь к Илье, и Тося спросила:
— Этой штукой лес пилят?
Илья снисходительно объяснил:
— Не пилят, а валят, и не штука это, а бензопила «Дружба», понятно? — Он взглянул на Тосю и зачастил: — Двигатель одноцилиндровый, двухтактный, воздушного охлажде…
— Так и называется: «Дружба»? — изумилась Тося.
— Я же сказал. Ты что, глухая?
— Сам ты глухой! — выпалила Тося: ее все больше раздражало, что он разговаривает с ней как с маленькой и, по всему видать, не принимает ее всерьез.
Илья покосился на Тосю, не понимая, какая муха ее укусила. А Тося дотронулась пальцем до пильной цепи.
— Даже не верится, что этой штукой можно дерево спи… свалить. На велосипедную передачу здорово похоже!
— А ведь верно! — согласился Илья. — И как это я не замечал? Зоркие у тебя глаза!
— Да уж вижу! — похвасталась Тося, благосклонно взглянула на Илью и подумала, что, несмотря на всю свою пижонскую красоту, человек он, кажется, еще не совсем пропащий…
Илья показал на громадную сосну — самую высокую в этой части леса:
— Смотри, я сейчас вон то чудо природы опрокину.
— Кишка тонка! — подзадорила его То^я, боясь преждевременной добротой испортить человека, стоящего на верном пути к исправлению своих недостатков.
— А ну, гляди!
Илья подошел к большой, в два обхвата, сосне, обрубил подрост вокруг и вскинул голову кверху, примеряясь, с какого боку удобнее подступиться к этакой махине. Толстый ребристый у комля ствол мощным тугим фонтаном взметнулся в поднебесье. Высоко в синеве беззаботно и вольно купалась крона, и знать ничего не желая об Илье и его опрометчивом обещании. Илья показался вдруг Тосе маленькой букашкой, копошащейся у подножья несокрушимой громадины. Не верилось, что он сможет свалить эту сосну, дошедшую до нас из глубины веков, пережившую с добрый десяток человеческих поколений.
Даже легкомысленную Тосю величественная сосна настроила на непривычные для нее торжественные мысли, и она подумала, что дерево это, может быть, стояло здесь еще во времена Ивана Грозного или Петра Первого… Впрочем, она тут же поймала себя на том, что не помнит в точности, кто из этих царей был древней, а кто царствовал поближе к нам, и виновато шмыгнула носом. Тося вообще плохо разбиралась в истории и даже не могла никогда толком понять, почему век, в котором она живет, считается двадцатым: ведь у каждого года в Тосином веке две первые цифры — девятнадцать.
Поплевав на руки, Илья включил свою чудо-пилу. Застоявшаяся без работы пильная цепь с голодным свистом рассекла воздух, легко и жадно вошла в ребристый комель. В сапог Ильи крутой цевкой ударили опилки. Тося одобрительно смотрела на чужую спорую работу. У нее даже руки зачесались от проснувшегося вдруг желания самой подержать чу^Р-пилу и свалить хотя бы махонькое деревце.
Пропилив ствол на одну треть, Илья вынул пилу, зашел с противоположной стороны и стал делать второй подпил — чуть повыше первого. Натужно выла пила, войдя в ствол на всю длину цепи. Илья уперся в дерево шестом и попробовал качнуть его, но подпиленная сосна стояла все так же прочно и незыблемо, совсем не собираясь падать.
— Мало каши ел… — сказала Тося, начиная уже жалеть, что даже не имеет права подбодрить Илью, а обязана в воспитательных целях, для его же пользы, насмехаться над ним. А чтобы Илья не думал, что она торчит тут ради него, Тося стала сдирать с ближней березы кору, запасая впрок растопку для своей кухни.
— Врешь! Вре-ешь!.. — твердил Илья, войдя в азарт.
Покачивая пилой, он все глубже вгрызался в сердцевину дерева. Опилки теперь веером летели из надреза, вихрились злой поземкой. Они запорошили землю далеко вокруг сосны и так густо облепили ноги Ильи, что издали казалось, будто он напялил поверх сапог длинные белые чулки. Капли пота бисерными цепочками повисли над бровями Ильи, жгли глаза, мешая работать.
— Вверх смотри! — приказал он Тосе.
Тося послушно запрокинула голову. В далекой вышине дрогнула крона, качнулась, на секунду замерла, все еще не веря, что отжила свое, и с нарастающей скоростью ринулась к земле. С железным скрежетом переломилась недопиленная сердцевина. Илья проворно выхватил из надреза чудо-пилу и отскочил от пня, увлекая за собой Тосю. Круша на своем пути подлесок, сосна с
