Николай Камбулов - Огонек
— Был.
— Ну и что же? Беседку провел?
— Провел…
— Похвально, Алеша, — уже вслед Максимову бросает Басов.
Заря все шире и шире разводит розовую заводь. Краски свежие, молодые и от этого как-то веселее делается на душе, ощутимее чувствуется ожидание «боя». А вот и сигнал к атаке. Как бы ни готовился к нему Максимов — зеленая ракета появляется внезапно. Началось! Капитан берету телефониста трубку. Откашливается — почему-то сразу пересохло в горле, ждет секунду, потом твердым голосом предупреждает командиров взводов:
— К танкам держитесь ближе, к танкам вплотную… Понятно?
Ему хочется отдать еще какое-то распоряжение, но он только приподнимается на носках, нетерпеливым взглядом окидывает всхолмленную местность. Она лежит перед ним, как лежала и до этого — совершенно безучастная к его тревожно-приподнятому настроению. Ей дела нет до того, что сейчас переживает Максимов.
Через несколько минут картина меняется. Алексей видит в бинокль, как по песчаному подъему катятся к высоте изломанные цепи атакующих солдат, вспыхивают и тут же гаснут разрывы снарядов «противника». На левом фланге особенно выделяется фигура офицера. «Басов», — определяет Максимов и решает выдвинуться вперед. Он связывается по радио с командирами взводов, потом просит комбата усилить артиллерийский огонь по второй траншее «противника» и спешит к намеченному месту.
Вот-вот начнется штурм высоты. Внезапно «противник» ставит огневую завесу. Ярко-желтая стена разрывов, колыхаясь и вздрагивая, тянется на несколько десятков метров, окаймляя подступы к опорному пункту. Алексею кажется, что он слышит тяжелое дыхание солдат, прижатых огнем к земле.
В поле зрения попадается Орлов. Он, видимо, как и все, ждет от него, Максимова, команды, распоряжения, чего-то такого, что прервало бы эту тяжелую мертвую паузу.
— Эй, девятая, какого черта бездействуешь! — кричит Басов, находящийся метрах в пятидесяти пяти. Сразу делается легче: вместе они быстро примут правильное решение.
— Сергей, слушай! — кричит ему Максимов. Но тот отчаянно закрутил головой, молча провел ребром ладони по горлу.
— Не пойму! Что случилось?
— Этот Волков-Краснощеков вывел меня из строя. Я — убит, — в голосе Басова злость.
Опять на глаза попадается Орлов. На одно мгновение мелькает мысль: броситься туда, в залегшие цепи бойцов, поднять роту в атаку, как это делали в критический момент командиры на фронте. Но он тут же отказывается от этого решения: «Нет, этим сейчас «противника» не возьмешь, да и потери могут быть большие». Мгновение капитан думает и поворачивается к связисту. Радист скорее понял по взгляду Максимова, чем расслышал цифры кода, позывные командира артиллерийской батареи.
— Артиллерия противника уничтожена, — через минуту сообщили ему. Он поднялся и сразу, одним взглядом окинув всю роту, подал сигнал «В атаку!».
— Ура!!
— А-а-а, — отозвалось по всему фронту.
Максимов увидел Орлова. Тот бежал размашисто, не так, как другие: он словно летел на крыльях. Капитана охватило вдруг острое желание оказаться рядом с ним, подбодрить: вот так и держись в службе!
* * *Рота Басова брилась, чистилась, наглаживала обмундирование: через час солдаты едут к шефам, в колхозный клуб, на смотр художественной самодеятельности. Майор еще с утра проинструктировал старшин, поговорил с секретарем комсомольской организации. Ему захотелось сказать несколько слов и солдатам, но остановила мысль: «Не на стрельбище отправляются, да и секретарь с ними едет».
Басов пытался собраться с мыслями. Почему все-таки девятая оказалась на учениях впереди восьмой, получила более высокую оценку? Когда там, в поле, он услышал фразу генерала: «А девятая на этот раз подходяще выглядит», он не придал ей особого значения. А вот теперь, после официального разбора никак не может освободиться от назойливого вопроса: «Почему, почему?»
У здания клуба толпятся солдаты. Сейчас сюда подойдут машины, и люди уедут в колхоз. Среди отъезжающих Басов вдруг заметил Максимова. Алексей рассказывает солдатам, видимо, что-то веселое, забавное — время от времени раздается громкий хохот. «Делать ему нечего, вот байки и сочиняет», — думает Басов, садясь на скамейку. А как только скрывается за воротами последняя машина, направляется в учебный класс. Здесь, обложившись бумагами, методической литературой, он долго сидит, склонясь над столом: дня через два нужно провести инструкторско-методические занятия с сержантами.
Басов углубляется в работу. А когда поднимается из-за стола, вновь ловит себя на мысли: «Почему же девятая выглядит теперь подходяще?» Сергей подходит к окну, смотрит на знакомые сопки, за которыми угадывается безбрежная водная ширь. Шесть лет он, Басов, служит у берегов этого Тихого, а по существу вечно беспокойного океана. «Беспокойного, — вслух произносит Сергей. — Да, Максимов тоже с виду тихий, а вот обскакал на учениях. Да что я в самом деле? Алешка да Алешка!» — упрекает он себя.
Выйдя из класса, Басов увидел сидящего на скамейке Рыжова.
— Почему здесь? — подойдя к солдату, спрашивает Басов.
— Отдыхаю, товарищ майор. Только что сменился, дневальным по роте стоял.
— Дневальным? Та-ак… А что это у вас за книга?
— Рассказы о фронтовиках, рядовой Орлов из девятой подарил. Он мой земляк, товарищ майор.
— Из одного села?
— Из одного.
— Разрешите-ка посмотреть. — Басов берет книгу, листает и тут же передает ее солдату.
— Ну, ну, читайте, это хорошо.
— Тут, товарищ майор, о моем отце написано. А книжку капитан Максимов разыскал.
— Об отце?
Первые строчки очерка Басов читает бегло, не видя знакомой фамилии: солдат, наверное, что-то напутал. Но вот…
«Василий смотрел на искалеченные ноги Ивана Рыжова сначала тупо, как в тумане, потом с ясным четким сознанием. И чем больше эта ясность овладевала им, тем глубже он понимал: никогда и ничем не сможет оправдать свою вину перед этим человеком. Он виноват!»
Майор, наконец, отрывается от книги, долго молчит. Нет, он не думал, что отец Рыжова — герой. А что он может сказать о сыне, вот об этом Иване Ивановиче? Плавать не может — это-то он точно знает. А вот Максимов и тут успел.
Басов пытается продолжить разговор с солдатом, но чувствует, что беседа не клеится. И когда в воротах показываются машины, возвращающиеся от шефов, он облегченно вздыхает.
Из кузова головного грузовика выпрыгивает Максимов. Лицо у него немного усталое, но глаза с живинкой.
— Алешка, что же ты не сказал мне, что едешь к к шефам, — упрекает Басов капитана.
— Учи рыбу плавать, — смеется Максимов.
— А-а, какая там рыба, — Басов отводит Алексея в сторону.
— Ты вот эту книжку читал?
— Читал.
— И знаешь, что Рыжов — сын?
— Знаю…
— Эх, Максимов, Максимов, сосед ты мой правильный, что же ты молчал? — вздыхает майор. — Понимаешь, что-то у меня муторно сегодня на душе. Всегда, с самого начала службы все ясно было, а вот сегодня сомнение одолевает…
И о чем-то подумав, он заключает:
— Кое-чему ты меня все же научил, сосед-Алешка!
