Виктор Московкин - Остров меняет название
— Пусти!.. — кричала Ася. Она царапала и колотила Григорьевну кулаками, но та, крепко обхватив ее, словно оцепенела.
Не помня себя, Ася вцепилась зубами в руку женщины, высвободилась и выскользнула за дверь. Слышались новые взрывы…
Быстрее закончить работу и идти домой — так рассчитывала Клава, оставаясь после смены. Когда объявили тревогу, она недовольно поморщилась: теперь рано домой не уйти. Вместе с другими рабочими спустилась в убежище. Света не было, разговаривали тихо, гадая, где раздаются взрывы.
Время тянулось долго. Потом вдруг глухой удар потряс стенки, за ворот посыпалась земля. Дверь распахнулась.
Там, где минуту назад находилось помещение механического цеха, сейчас торчали стены и валялись груды кирпичей. Вплотную к цеху стоял другой корпус. Фугасные бомбы не задели его, но несколько зажигалок пробили крышу и упали на чердак. Оттуда вырывался густой дым и первые языки огня.
Люди растерянно смотрели на все это, еще не отдавая отчета в том, что произошло.
Мимо убежища, освещенный отблесками огня, пробежал начальник заводской охраны. За ним четверо рабочих протащили на руках старенькую пожарную машину.
— Что вы! — крикнул один из них спрятавшимся в убежище людям. В голосе его было раздражение и укор. Это «что вы!» оказалось сильнее часовой зажигающей речи. Рабочие бросились из убежища к горящему корпусу.
Увлекаемая живым потоком, Клава тоже бежала, совершенно не представляя, что сейчас будет делать.
Одни лезли по железной лестнице на чердак, другие тащили откуда-то ведра и багры. Клава вспомнила, что против ее станка висят на стене пожарные инструменты. Во время работы она часто смотрела на них. «Надо принести», — такое было первое ее осмысленное решение.
В темноте цеха было жутко, глухо доносились с заводского двора крики и приказания. Клава уже хотела повернуть назад, к голосам, чтобы позвать кого-нибудь из рабочих, но тут наткнулась на какой-то ящик. Рука попала в мягкий песок. Значит, где-то тут висят на стенке и пожарные инструменты.
У выхода Клава столкнулась с человеком. Тот без слова отобрал у нее багор и деловито полез по лестнице на чердак. Клава лезла за ним, неловко зацепилась ведром и чуть не свалилась вниз.
— Куда? — зло крикнул человек, и тут только по голосу она узнала в нем своего мастера. — Носи воду! Живее! Кто-то грубо толкнул ее. Инстинктивно она повернулась, готовая раскричаться, но рядом уже никого не было. Потом ей кричали, но она не могла понять, что. Наконец в руки ей сунули второе ведро.
Она поняла, что от нее требуют, и поспешила в цех. Возвращаясь с тяжелыми ведрами, Клава заметила, что другие носят воду откуда-то издалека.
— В инструментальном! Там ближе!..
Ее послушались: несколько человек круто повернулись и скрылись в темном цехе. Ведра у Клавы выхватили и подсунули пустые. И она опять побежала.
Сколько прошло времени, Клава не могла сказать, только ноги подгибались от тяжести, ломило руки в плечах. Когда она подавала ведра с водой человеку, стоявшему на лестнице, вдруг кто-то обхватил ее за шею. Потом Клава услышала радостное всхлипывание сестренки…
До полудня рабочие тушили пожар. Нетронутый смежный корпус удалось отстоять от огня еще ночью, но разрушенный доставил много хлопот. Только успевали залить огонь в одном месте, как он снова появлялся из других расщелин.
Измученная, с опухшими от дыма и бессонницы веками, Клава помогала тушить пожар усатому рабочему, одному из тех, кто тащил ночью пожарную машину. Он не выпускал из рук брандспойта и только кричал Клаве, куда надо подтаскивать шланг.
Ася была в группе рабочих, разбиравших обломки кирпичей задней части корпуса. Несколько раз она прибегала, стараясь помочь Клаве, но та решительно прогоняла ее.
Тогда Ася останавливалась поодаль и с тревогой и восхищением наблюдала, как сестра бесстрашно карабкалась по кирпичам, выискивая, где еще пробивается огонь. Чудачка, она завидовала Клаве.
После полудня огонь настолько ослаб, что можно было не опасаться большого пожара. Асина группа уже закончила свою работу и теперь расходилась по домам передохнуть. Ася решила сменить сестру: нельзя же все-таки без отдыха вторые сутки.
— Иди лучше домой! — сердито сказала ей Клава. — И слышать больше ничего не хочу.
Ася обиделась и неохотно пошла, а Клава стала подтаскивать шланг ближе к стене, около которой теплился небольшой язычок пламени. Шланг с каждой минутой становился тяжелее, горели от ссадин руки и колени. Она напрягала последние силы…
В этот миг вздрогнули под ногами кирпичи. Клаве представилось, что она проваливается в какую-то черную яму.
Сидели вечером без огня умудренная жизнью женщина и птенец с еще неокрепшими крыльями, на долю которого в шестнадцать лет выпало больше огорчений, чем хороших светлых дней.
Женщина утешала и сама не верила, что это поможет.
— Война жестокая, берет без разбору. Кто знал, что там была неразорвавшаяся бомба? И не плачь… Соседка вон получила извещение, с пятью осталась.
Женщина вспомнила о сыне: где-то он сейчас, соколик ясный!.. Может, так же вот лежит, захороненный боевыми товарищами.
— Григорьевна, почему именно Клава? — который раз в тупом недоумении переспрашивала девушка.
Перед ее глазами всплыло все детство и тот маленький клочок юности, первые радости и заботы.
— Скажи, почему Клава, а не я, не кто-нибудь?
Как могла старая женщина успокоить ее?..
Разрушенный корпус рабочие восстанавливали своими руками. Асе Марининой приходилось готовить раствор, переносить тяжести; она бралась за любую работу.
Прошлого не вернешь, его можно только представить.
А это — явь: раскрытая Книга почета, на первой странице которой портреты сестер Марининых. Один из них обведен черной каймой.
Идут годы. На завод приходят новые выпускники ремесленных училищ. В первую очередь их знакомят с Книгой почета.
1956 год.
Яхта
Из-за трубы дома вылетел увесистый булыжник. Описав кривую, он ударился в днище лодки, стоявшей около старой липы. Лодка мгновенно рассыпалась.
За трубой, на крыше, раздался удивленный возглас. Этот возглас и выдал девятикласснику Жене Семенову, кто кинул камень.
— Вовка, слазь! — крикнул Женя, выходя из подъезда, где он дежурил уже часа два. — Все равно узнал, выходи!
Из-за трубы стала медленно показываться вихрастая голова Вовки Окунева. Он осмотрелся, раздумывая, куда бы улизнуть. Но единственный путь по пожарной лестнице, путь, по которому он взобрался на крышу, охранялся Женей. Делать нечего, Вовка спустился.
Женя хмуро спросил:
— Зачем разбил лодку?
— Я и не бил, — ответил Вовка. — Я только один камень бросил, а она трах… Какая же это лодка, если сразу разваливается?
— Не сегодня. Сегодня я нарочно собрал ее из обломков. Ты вчера разбил.
Вовка сиротливо оглянулся. Ему показалось, что Женя будет драться, и он, захлебываясь, обиженно заговорил:
— Тоже еще… Все один строишь. Нет бы позвал. Тоже еще… Может, и я хочу строить. У меня в сарайке, знаешь, сколько досок есть! На корабль хватит… А разбил просто так, потому что ты все один да один… У меня и инструмент есть.
— Так бы и говорил, — сразу подобрел Женя, услышав, что у Вовки есть доски и даже инструмент. — Я в том и другом очень нуждаюсь.
Ребята направились к сарайке Окуневых. Когда Вовка снял замок и настежь распахнул двери, Женя сказал:
— Может, мне лодку совсем не жалко. Другую сделать можно.
В сарайке и в самом деле было очень много досок, не на одну лодку хватит.
А на следующее утро в комнату к Жене Семенову протиснулись сразу Вовка Окунев и его одноклассник Вадим Звездов. У Вовки за ремнем был заткнут топор, Вадим держал в руке молоток.
— Вот он тоже помогал ломать твою лодку, — представил Вовка своего друга, выталкивая его вперед.
Вадим растерянно оглядывался то на Женю, то на дверь. Видимо, от встречи с Семеновым он не ждал ничего хорошего.
— Ты не бойся! Он ничего не сделает, — успокоил его Вовка. — Он уже не сердится.
Женя утвердительно кивнул: не сержусь, мол. И даже спросил Вадима, какой у него есть инструмент.
— Рубанок где-то валяется, — подавленно ответил Вадим.
Женя оживился:
— Во, давай рубанок! Рубанков у нас не хватает.
Утро было ласковое, не жаркое. Во дворе пусто, только ленивый кот Тарзан наблюдал нехотя за мухами. Ребята расположились под раскидистой липой.
— А разве не корабль будем строить? — разочарованно протянул Вадим, когда Женя стал объяснять им, как строится лодка. Дело в том, что Вовка еще вчера нахвастал, будто они с Женей корабль будут делать. Вадим только поэтому и появился здесь.
— Корабль после. Пока будем учить морское дело, кораблестроение, сигнализацию и все такое, — объяснил Женя.
