Леонид Кокоулин - Колымский котлован. Из записок гидростроителя
Прикинули на бумаге — получается, совпадает. Рассчитали выносную площадку для генератора.
— Хотелось бы покомпактнее, — досадует Димка, — давай укоротим вал генератора?
Прикинули — можно укоротить. Полистали справочники, взяли расчетные, пришли к выводу: двух стопорных болтов будет явно недостаточно, чтобы удержать муфту. Димка предлагает сделать на валу шпоночную канавку — это дело можно поручить Славке.
И так, что называется, три дня и три ночи конструировали, считали, рисовали, чертили, всей бригадой засиживались за полночь. Никого спать не уложишь! Фантазировали. И когда наконец конструкция на бумаге была готова, то вышло, что теперь бульдозер может работать ножом и давать электроэнергию, крутить генератор, не отсоединяя фланцы, а только передвинув на валу муфту и застопорив ее болтом. Ребятам не терпелось увидеть свое изобретение в деле еще и потому, что основные работы приостановились: на пути линии электропередачи лежал бездыханный неодолимый перевал Багровый.
Пока я собирал Димкины эскизы, чтобы свезти их на базу в мастерскую и заказать кое-что по мелочам. Славка с нетерпением то и дело заглядывал в палатку и все спрашивал Димку:
— Ну что, скоро?
— Скоро, счас, — отвечал за Димку повар Валерка, — согреется, выпьют чаю, и айда…
Когда мы со Славкой вернулись из мастерских с муфтами, фланцами, металлом, Димка не удержался и со вздохом сказал:
— Все глаза проглядели, ну что вы так долго… Правда, что ждать да догонять… — и полез в кузов. А когда увидел новый генератор, заорал: — Ребята, давай сюда!
Парни обступили машину. Открыли борта, приволокли покота. Одним концом бревна положили на кузов, другими уперли в землю, да еще ломики вбили, чтобы покота не съюзили, и так, поддерживая веревками, спустили генератор на землю. Эти же веревки захлестнули петлями, продернули в петли жердь, подобрались по росту по четыре человека, присели, раз, два — подняли. Димка сбоку поддерживает, чтобы не раскачивался, и все уговаривает — поосторожнее, хлопцы, легонько, братцы… И понесли генератор, как носят охотники диких кабанов. Осторожненько донесли, поставили на приготовленную выносную площадку и уже не отходили от бульдозера.
Славка ставит свою машину на прикол, сливает воду, достает из-под сиденья ключи и тоже идет помогать. Железный парень этот Славка, почти две ночи крутил баранку — и хоть бы что. У меня тоже сон как рукой сняло. Правда, я дорогой, кемарил, хоть не в полную силу, так, на живульку, но все-таки. Пока ездили, ребята тоже не сидели — все бревна ошкурили, антисептиком промазали (а лесу-то, собственно, кот наплакал), гирлянды укомплектовали, площадку под генератор выкроили, собрали — получился откидной стол, как в вагоне, только массивнее.
Димка со штангелем в руках замеряет валы, муфты. Из кабины вылезает Славка, приседает на гусеницу, закуривает «беломорину» и смотрит на Талипа. А тот усердствует, крутит гайки.
— Слушай, дорогой товарищ, что это ты язык, высунул?
— Язык? — переспрашивает Талип. — От удовольствия, Вячеслав Иванович. Может, я на этом крабе мировой рекорд ставить буду.
— Ну так вот, было бы известно вам, не краб то, не-е, это ЭВМ. Больше того, даже не ЭВМ, а если хотите, после технической перевооруженности, извините, революции нашей бригады эта установка называется ПЛЭВХАХАММ!
Талип открывает рот.
— Звучит? А в переводе так: первая лэповская вездепроходная характерная хваткая мощная машина. А ты — краб!
— А зачем — характерная?
— Нет, дорогой товарищ, — морщится Славка, — глухо у тебя с техническим прогрессом…
И уже к Димке:
— Щит не вписывается. Не возражаешь, если я его на стенку, вот здесь, у дверцы, посажу? Закрепим на резиновой подушке — и в работе мягче, и изоляция…
— Правильный, — высунулся из-за бульдозера Талип, — давай зайца прихлопнем.
Димка дает «добро». За эти дни у него голос будто окреп, по земле тверже ступает, увереннее. Или старше становится?
— Ты что не бреешься, Дмитрий? Опускаться не дело.
Димка втирает ладонью трехдневную щетину.
— Извини, дед, как-то за всем этим… — разводит руками.
И как только у него руки дюжат без рукавиц, не руки — свекла. Достаю из кармана щуп и, оттесняя Димку плечом, помогаю определить зазор.
— Вот хорошо, — говорит Димка, — а то никак не могу на глаз микроны поймать.
— На глаз только соль отпускают, да и то редко.
— Ну, ты, дед, скажешь тоже…
Пока мы соединяли и центровали валы, муфты. Славка приспособил распределительный щит, Талип с ребятами закрепили генератор, запасовали за лебедку трос, поставили кожуха — все, как полагается по технике безопасности.
— Ну что, запускать?
— Заводи, Славка, — распорядился Димка.
Славка стал на гусеницу. Ребята — не шелохнутся. Поднял капот, на всякий случай проверил — потрогал усики запальной свечи, дернул за рукоятку. Пускач рыкнул и сразу огласил распадки резкой пулеметной стрельбой из глушителя. Даже повар прибежал.
Славка включил рычаги — пускач с минуту поборолся с дизелем, и когда дизель глухо вздохнул, выбросив сизые кольца дыма, пускач звонко хохотнул и затих. Теперь дизель, отдуваясь, набирал обороты, и, когда стрелка на щите приборов оторвалась и полезла к красной черте, Димка крикнул:
— Давай!
Взвизгнули пускатели, и буровой станок ожил. В воздух полетели шапки. Перевал Багровый через час-другой зашевелился людьми, станками, а через день на крутяк шагнули опоры.
Высвободилось человек семь дизелистов, энергетиков, ими пополнили звено Талипа, и четырех человек поставили вязать опоры.
Как-то прикинули — получалось неплохо, производительность подскочила раза в два с половиной. И парни вдохновились, ходят именинниками.
— Вот если бы эта машина, — уж не помню, кто именно сказал, — еще бы сваи ставила, совсем бы ей цены не было.
— Ну уж, чего захотел, за пятак да с маслом.
— А что? — воодушевился Димка, — усилим платформу, поставим стрелу-мачту и через лебедку — будь здоров, пожалуйста, а, дед?
— Надо усиливать раму и основание под лебедку, А вообще, подсчитайте, может получится, — сказал тогда я.
Ребят заело.
— Получится, дед!
А тут как раз от заказчика нагрянули.
— А мы думали, что вы не возьмете перевал, — завосхищались они. — Честно говоря, мы уже намеревались менять трассу, делать обходы, да вот беда — обойти перевал негде.
И тут попалось им на глаза наше изобретение.
— А это что за чудо-юдо, откуда?
— Как откуда, — сказал Славка, — ПЛЭВХАХАММ, разве не слыхали?
— Неужто в первый раз видите? — без улыбки поддержал Димка.
Пригляделись.
— Да это же наш бульдозер!!!
— Технику «исказили»?! — рассвирепел механик. — А кто разрешил?
И пошло, и поехало…
— А вы куда смотрели? — налетел на меня главный инженер сетей и подстанций, основной наш заказчик.
Предписание: немедленно возвратить бульдозер на базу в его первоначальном виде. И подпись-закорючка.
— Хорошо, — говорит Димка, а у самого пятна красные по шее пошли. — Разберемся!
Назавтра ребята помогли Димке уложить в чемодан чертежи, расчеты. Талип положил в целлофановый мешочек оладьев.
— Да куда ты мне суешь?
— Когда захочешь — поешь, не к теще идешь. — И Талип застегивает Димке пуговицы на куртке.
— Да ладно тебе, ну, человек… Как маленькому…
Я не мешаю — за дело надо бороться.
История с лесом
А сейчас главное — лес. Едем мы всю ночь, только к обеду въезжаем на главный стан. Я схожу у конторы. Славка везет Галку в порт.
Остаток дня бегаю по учреждениям, прошу лес. Доказываю: план горит, бригады простаивают. В конечном счете, строим для кого? Не возражают ни золотодобытчики, ни слюдянщики. В райкоме даже похвалили:
— Молодцы, хорошо взялись. Учтем при подведении итогов.
Снова бегу в лесотранспортное предприятие. У нас с ними договор на поставку гидролеса. Все как полагается, только нет древесины. Хотя деньги они с нас берут как за выборную заготовку: полсотни за кубик. Мы согласны — берите по семьдесят, но дайте лес. Нам сочувствуют, обещают, никто не отказывает, но леса нет.
Наше руководство обещает выслать лес баржами из Ленска. А сейчас осень глубокая. Представьте, лес по Лене: рекой до Якутска — тысяча верст, от Якутска по Амуро-Якутской магистрали до Дражного, с Дражного на ЛЭП. Перегрузки, перевозки, перетряски. То, что называется «в лес дрова везти». Но не будешь ведь сидеть сложа руки, людей кормить надо.
— Поеду прямо на лесоучасток.
— Поезжайте, — говорят, — на месте виднее. Тут недалеко, от Дражного километров пятьдесят, не больше.
