Михаил Скрябин - Светить можно - только сгорая
Заседание прервал телефонный звонок: помощник военного коменданта города Дыхвинский-Осипов просил с ним встретиться.
— Хорошо, — ответил Урицкий, — минут через десять заканчиваю совещание и выезжаю на Дворцовую. Там и увидимся.
На Дворцовой, у входа в Комиссариат внутренних дел, стояла толпа лиц, хлопотавших об иностранных гражданствах, чтобы выехать из ненавистной им «Совдепии». Увидев Урицкого, они молча расступились, давая ему возможность пройти в здание.
В вестибюле также было много посетителей. Урицкий прошел прямо к лифту.
Неожиданно за его спиной появилась фигура молодого мужчины в кожаной тужурке и офицерской фуражке. Выхватив из-за пазухи кольт, он почти в упор выстрелил в затылок Урицкому.
Вскрикнула рапенная тем же выстрелом женщина. Ахнула толпа. Толкая друг друга, люди бросились к дверям. Вместе с ними выбежал на улицу и убийца.
Вскочил на велосипед, стоявший у входа, и помчался в сторону Александровского сада.
Вслед за преступником бросился комиссар Дыхвинский-Осипов. Достав браунинг, он три раза выстрелил, но неудачно. В это время из арки Главного штаба выехала автомашина германского консульства. Дыхвинский-Осипов и красноармеец охраны остановили ее.
— Всем из машины! — закричал красноармеец пассажирам, щелкая затвором винтовки.
Дыхвинский-Осипов бросился на сиденье рядом с шофером и, показав, куда скрылся преступник, приказал ехать.
Велосипедист свернул за угол на Дворцовую набережную. Когда преследующая его автомашина тоже повернула, красноармеец, лежавший на ее крыле, стал стрелять. Велосипедист юркнул в Мошков переулок, успев сделать несколько ответных выстрелов, при выезде на Миллионную улицу он бросил велосипед и вбежал во двор Северного английского общества.
К этому времени на место событий подъехали еще три автомобиля, в одном из них был комендант Шатов и два чекиста охраны.
Из бывших Преображенских казарм на Миллионной улице бежали красноармейцы Стального отряда. По команде Шатова они окружили дом, в котором укрылся убийца. Шатов приказал прекратить стрельбу.
— Убийцу надо взять живым! — крикнул оп красноармейцам.
Из окруженного здания вышла женщина и сказала, что преступник спрятался в одной из комнат верхнего утажа. Шатов и два чекиста вошли в дом.
Желая взять преступника без кровопролития, чекисты соорудили из шинели караульного подобие чучела, поместили в лифт и подняли наверх в расчете на то, что убийца примет сгоряча эту бутафорию за преследователя и расстреляет все патроны. Но провести убийцу не удалось. Преступник натянул на себя эту шинель и спустился по лестнице вниз, надеясь под видом красноармейца незаметно проскочить на улицу и скрыться. Он сказал преследователям, что убийца поднялся выше. Однако караульный узнал свою шинель, и преступник был схвачен и обезоружен.
В тот же день комендант Петроградской ЧК Шатов допросил убийцу.
Леонид Канегиссер показал, что готовился к убийству Урицкого заранее, узнавал о днях и часах приема посетителей. На убийство решился, желая отомстить за расстрел петроградскими чекистами своих друзей, участвовавших в офицерском заговоре в Михайловском училище…
Узнав об убийстве Урицкого, Владимир Ильич Ленин позвонил в ВЧК и попросил Дзержинского лично выехать в Петроград для проведения расследования.
Когда Дзержинский приехал в Петроград, он тут же, на Николаевском вокзале, узнал о том, что в Москве стреляли в Ленина.
31 августа 1918 года во всех газетах было опубликовано официальное сообщение:
«Сегодня, 30 августа, в семь с половиной часов вечера, выстрелом из револьвера ранен в руку товарищ Ленин.
Покушепие совершено на заводе б. „Михельсона“, где товарищ Ленин беседовал после митинга с рабочими.
Задержаны двое.
Покушение на тов. Ленина, убийство тов. Урицкого делают несомненным организованный поход черных сил против революции и ее вождей».
Прибыв на Гороховую, 2, Дзержинский приказал принести убийцу. Леонид Акимович Канегиссер, 22 лет, дворянин, сын инженер-директора некоторых металлических заводов, бывший юнкер Михайловского военного училища, студент-политехник, он же, как выяснилось, был двоюродным братом правого эсера Филоненко, впоследствии ставшего активным участником расстрела 28 бакинских комиссаров.
Спокойным и властным тоном Дзержинский стал задавать вопросы Канегиссеру. Тот отвечал нервно, с вызовом:
— На вопрос принадлежности к партии заявляю, что ответить прямо из принципиальных соображений отказываюсь. Убийство Урицкого совершил не по постановлению партии, к которой я принадлежу, а по личному побуждению. После Октябрьского переворота я был все время без работы и средства на существование получал от отца. Где и каким образом приобрел я револьвер, показать отказываюсь… Дать более точные показания отказываюсь.
Дзержинский приказал увести арестованного.
Ему и так было ясно, что убийство Урицкого — не акт мести одиночки, а одно из звеньев заговора.
Убить Урицкого, стрелять в Ленина! На это могли пойти только правые эсеры.
Дзержинский знал, что правьте эсеры играют немаловажную роль и в заговоре иностранных дипломатов. Чекисты-разведчики Берзин, Буйкнс и Спрогис уже докладывали об этом. Они сообщили, что 25 августа на тайном совещании обсуждалась программа диверсий на железнодорожных путях.
29 августа в Петроград к английскому военно-морскому атташе Кроми главой «заговора трех послов» Локкартом направлен Сидней Рейли для связи с вожаками белогвардейского подполья.
Однако в стане заговорщиков произошло то, чего не мог предвидеть ни Локкарт, ни Кроми, ни Рейли. Видимо, желая взять на себя инициативу, правые эсеры со свойственным им авантюризмом решили опередить своих западных союзников.
«Ну что ж, — подумал Дзержинский, — это почерк правых эсеров, но наша задача не только разоблачить их, но и ликвидировать „заговор послов“».
Связавшись по телеграфу со своим заместителем Яковом Христофоровичем Петерсом, Дзержинский дал указание арестовать Локкарта.
Оперативную группу чекистов, созданную для ареста другого руководителя заговора в Петрограде, Кроми, Дзержинский инструктировал сам.
Вечером, когда отряд чекистов окружил здание английского представительства в Петрограде, Дзержинский товарным поездом уже ехал в Москву…
На следующий день газеты сообщили, что Петроградской чрезвычайной комиссией произведен ряд обысков особой важности… При входе в английское посольство чекисты были встречены выстрелами.
Помощник комиссара Шейкман был ранен в грудь, тяжело ранен следователь Петроградской ЧК Бартновский, убит наповал разведчик Янсон. Чекисты открыли ответный огонь, в результате которого оказался убитым один из наиболее ярых врагов молодой республики Советов — морской атташе посольства, разведчик Кроми.
При обыске было обнаружено и изъято много оружия и документов, подтвердивших, что иностранные дипломаты преимущественно занимались шпионажем и подготовкой свержения Советской власти. Рассчитывая на скорую гибель Советской власти, они скупали акции фабрик и заводов, разрабатывали планы срыва мирного договора Рос-сип с Германией и даже хотели захватить весь русский торговый флот. Главным руководителем всех заговоров, зревших в Петрограде, был Кроми.
В тот же день в Москве чекисты произвели обыски и аресты среди сотрудников английской и французской дипломатических служб. По поручению ВЧК обыск на квартире английского дипломата Локкарта произвел Мальков. Он же доставил Локкарта в ВЧК.
В ответ на этот справедливый акт возмездия правительство Великобритании без всяких оснований арестовало в Лондоне представителя РСФСР Литвинова и его сотрудников.
«Известия» ВЦИК 5 сентября 1918 года поместили обращение Совета комиссаров Северной области «Ко всему цивилизованному миру»:
«Неслыханные, чудовищные преступления совершаются на нашей земле. Английская и французская буржуазии, кичившаяся своим мнимым демократизмом, взяла на себя задачу восстановления монархии в России… Англо-французскими шпионами кишат наши родные города. Мешки англо-французского золота употребляются на подкуп различных негодяев… Мы получили совершенно точные данные, что официальные английские представители подготавливают взрыв железнодорожных мостов около Званки и Череповца, чтобы отрезать нас от Перми и Вятки и тем оставить нас совсем без хлеба. Они готовят ряд взрывов наших фабрик и заводов, подготовляют крушение поездов, подготовили ряд террористических покушении. Мы не можем молчать, когда посольства превращаются в конспиративную квартиру заговорщиков и убийц, когда официальные лица, живя на нашей территории, плетут сеть кровавых интриг и чудовищных преступлений против нашей страны».
