Илья Штемлер - Поезд
Отдых они себе определили, когда под траншеей разгорелся бледно-желтый огонек. Поначалу робкий, он смелел на глазах, облизывая осиновые чурки. Младшийвнимательно следил за костром, сбивая высокое пламя, если оно доставало янтарное нутро траншеи…
Старший с наслаждением потягивал скрученную из бересты козью ножку, набитую дареным табаком, и тоже приглядывался к костру.
И тут странный хлюпающий звук нарушил студеную тишину тайги. Что там такое? Медведь-шатун, не иначе. А может, и росомаха…
Старший приподнялся, вытянул шею, напряженно вглядываясь в тальник.
К хлюпающему звуку присоединилось явственное бормотание человеческого голоса. Откуда тут взяться человеку?
Старший сделал несколько шагов, приблизился к тальнику и раздвинул податливые влажные стебли…
В черной закипающей стужей воде он увидел полураздетого человека. Тот стоял на четвереньках. Бледно-синее от холода тощее тело зависало над водой, опираясь на худющие руки. С опущенной головы спадали лохматые, давно нечесанные волосы…
– Так это же… Карабин, – прошептал Старший.
Сам рассказывал ему о лечении в ледяной купели… А он, чудак!…
Помрет ведь… И, приминая тальник, Старший бросился к реке.
Глава первая
1В четыре тридцать утра Магда собиралась встречать Ярославль. Стоянка двадцать минут. Из ее пассажиров никто там не выходил, но появиться на платформе надо, вагон хвостовой, мало ли что… Магда приподнялась и села, угадывая в тусклом свете остатки вчерашнего ужина. Она старалась оставлять столик с вечера чистым, но так уж случилось, засиделась она с Елизаром. Спала часа полтора, не больше, до того как ее поднял будильник. Вот звонок так звонок – мертвого поднимет… Щеки и лоб скукоживала усталость, пощипывала веки, сушила губы. Все же в одно лицо – это не работа. Надо кончать с этим. Хотя бы три проводника на два вагона, и то облегчение, обычно думала Магда, когда, разбитая, поднималась с желанной и теплой полки. Только потом, в суете взбалмошного вагонного быта, мысль о помощнике пропадала…
Нащупав выпавшие во сне заколки, Магда ловким движением перекрутила на затылке волосы, подколола в нужных местах и, раскинув руки, сладко потянулась до хруста в спине. А память продолжала хранить обрывки вчерашнего серьезного разговора. Елизар ставил вопрос ребром: или выходи за него замуж, законно, со свадьбой, как у людей, или он переведется на другой маршрут, чтобы не терзать душу. Замуж Магде не хотелось, хлебнула она уже со своим первым муженьком. С другой стороны, не век же ей болтаться в поездах, пора и на дочь обратить внимание, интернат при живой матери ни о чем хорошем не говорит… И, совершенно расстроенная, Магда вышла из купе.
Пустой ночной коридор вагона, как всегда, поражал щемящим одиночеством, сколько Магда ни встречалась с ним, привыкнуть не могла. Нащупав в кармане трехгранник, она вышла в тамбур и по лязгающим трапам перешла в соседний вагон.
В узком дверном проеме служебки она видела руку спящего Елизара. Еще вчера они уговорились, что ночные станции Магда возьмет на себя, предоставив Елизару возможность поспать, а после Москвы на вахту заступит Елизар…
При дежурном освещении плацкартный вагон со свисающими простынями и одеялами напоминал двор с вывешенным сушиться бельем. Сквозь шум колес прорывался храп, посвист и бормотание спящих пассажиров.
Магда шла коридором, негромким голосом напоминая название станции: «Ярославль, Ярославль, кому Ярославль – приготовиться».
Миновав коридор и замкнув дверь туалета, она вышла в тамбур.
Две фигуры – мужская и женская – четко вырисовывались на выбеленном рассветом стекле. Заметив Магду, мужчина неестественно громко спросил название станции, огни которой уже переплывали льдистую белизну оконного стекла.
Магда ответила.
– Ну?! – чему-то удивился мужчина. – Так ведь Москва скоро.
– До Москвы еще четыре часа. Если не опоздаем. – В мужчине Магда узнала того, кто еще в Севе-рограде оказался без места и перешел в спальный вагон, к Елизару. Кажется, с ним был старик…
– Шли бы вы спать, Игорь, – услышала Магда глуховатый ночной женский голос.
Молодой человек что-то ответил, женщина засмеялась.
Магда перекрыла тамбур, ведущий в Яшин вагон, проверила, заперты ли на ключ выходные двери и отправилась обратно, к себе…
После простора полей и перелесков станция – с перекинутой через пути громадой моста, оранжевым светом фонарей, затемненных окон служебных строений – как бы сама притормаживала мощный ход поезда, уговаривая его остановиться, погостить перед дальней дорогой. Колеса, словно смиряя гордыню, все медленней и медленней перекатывались под полом, пока окончательно не прекратили своего монотонного верчения…
Магда отворила тяжелую холодную дверь. Как обычно, бедняге прицепному не хватило платформы, пришлось поднимать трап, освобождая ступеньки лестницы…
Напротив, через пути, стоял фирменный поезд «Северная Ривьера». Его серебристые вагоны в тусклом свечении раннего утра казались сказочными теремами, невесть откуда попавшими на это чумазое, покрытое мазутом полотно…
Рядом с каждым теремом скучали одинокие фигуры проводников в ладной форме. Они закончили посадку и ждали отправления.
Со стороны поезда напоминали братьев-близнецов, один из которых выбился в люди, а второй как был неудачником, так им и остался. Да и спрыгнувшие с подножек проводники «пассажира» в сравнении со своими коллегами из «фирмы» казались отпетыми бродягами. При этом они высокомерно воротили в сторону скулу, с презрением поплевывая на холодные рельсы…
Похрустывая щебенкой на межпутье, сновали люди с чемоданами, разыскивая свой вагон. В предутренней тишине пассажиры переговаривались негромко, с какой-то деликатностью, точно боясь разбудить тех, кто спал в вагонах. Это всегда Магду умиляло…
– От гад, нашел время, когда свою змеюку волочить, – обронил какой-то дядечка, спотыкаясь о толстый резиновый шланг.
– Ты ноги поднимай! Ползет себе, как насекомое, – добродушно отреагировал водолив. Он присоединил шланг к вагону и крикнул Магде: «Мало лить? Много?»
– Что у вас тут, воды нет? – спросила Магда.
– Есть. Только не бесплатно, – ответил водолив. – За рупь я тебе по крышу залью.
– За рупь? Что она у тебя – с сиропом?
– А как же, ядрена вошь! – хохотал водолив, показывая белые чистые зубы. Конечно, он шутил, на понт, как говорится, брал. Но некоторые проводники клевали, особенно молодые. Кто кинет двухгривенный, кто более. Кому охота в дороге без воды оставаться…
– Ладно, твоя взяла, – продолжал хохотать водолив. – Жадюга! – И он отсоединил шланг, омывая землю потоком чистой утренней воды. – А с того санатория где хозяин? Дрыхнет? – спросил он, подтягивая шланг к Елизарову вагону.
– И ему лей! – приказала Магда. – Да полнее.
Завершив нехитрую манипуляцию, веселый водолив потащил шланг дальше, пересчитывая вагоны, навстречу такому же весельчаку, который шел от начала состава.
Никто на посадке к прицепному не стремился, распыляясь где-то на подступах к Яшиному вагону, и Магда решила вернуться в служебку: чего стоять без толку.
Тут ее окликнули по имени. Магда повернула голову, вглядываясь в скудно освещенную площадку фирменного вагона, что стоял напротив.
– Татьяна? Ты, что ли? – неуверенно проговорила Магда.
– А то. Я и смотрю: Магда – не Магда, вроде – Магда! – ответила молодая женщина в аккуратной форме и кокетливо сдвинутом набок берете с золотыми крылышками.
– Господи, Танька-Мимоза?! – окончательно признала Магда подругу, вспомнив стародавнее прозвище.
– Она самая! – подтвердила со смехом проводница и, ловко соскочив с площадки, подбежала к Магде.
Хохоча, они принялись обнимать друг друга.
– Ну и встреча! Сколько же мы не виделись? – радовалась Магда.
– Сколько? Считай сама… Я четыре года как переехала в Одессу. Из них два года дома сидела, сына родила. Ведь, я замуж вышла, – торопилась Татьяна, поглядывая на далекий глаз светофора. – А ты как, рассказывай.
– Сына родила? Ну, молодец, – радовалась Магда, любуясь открытым и добрым лицом подруги. – А муж-то кто?
– Моряк. Дом у него в Одессе. С его матерью живу. Ничего, ладим. Ты ведь знаешь мой характер, на рожон не лезу. Да и в рейс ухожу, когда муж в море, – охотно тараторила Татьяна. – Он по полгода в море ошивается. Возвращается на месяц-два, а я к тому времени дни к отпуску подкапливаю, с оборота не слезаю – выходит по равному на круг… Пошли, я тебе фото покажу своих, хочешь? Они у меня в служебке, к стене подвешены… Пошли, пошли. Еще минут пять верных простоим.
И подруги поспешили через полотно.
– Ох, Танька, ох, Мимоза! – Магда нетерпеливо пошлепала подругу. – Быстро! Еще отстану от поезда, с твоими родственниками…
