Валентин Распутин - Нежданно-негаданно (сборник)
– Купи девочку, – вдруг услышал Сеня.
Он обернулся, медля, раздумывая, что ответить на такие слова, и встретил прямой тяжелый взгляд припухших глаз.
– Очумела? С глотка пива повело? – только и нашелся он сказать.
– Я серьезно. Купи.
– А себя ты, конечно, давно продала? И не разбогатела?
– Себя… давно… – раздельно ответила она.
– Давай-ка отойдем, – сказал Сеня.
Ему было стыдно говорить при девочке, и он отвел женщину шагов на тридцать. Девочка спокойно оглянулась на них и снова уставилась на Ангару, все так же сидя на корточках и держась обеими руками за бутылку.
– Ну и что? – приступил Сеня. – Что ты за штука? Ты что – высмотрела деревню и решила кино показать?
– Нет.
– Нет, говоришь? А почему ты взялась детишками торговать? Коммерцию, что ли, такую открыла?
Женщина отпила из банки и откинула ее в сторону; пиво забулькало, выливаясь.
– Ты меня лишним не ляпай, Сеня, – сказала она все так же тяжело, не задираясь. И не удержала взятого тона, вильнула: – Тебя Сеня зовут? Мальчик Сеня. А перед тобой девочка Люся. Ту девочку зовут Катя. Детишками я не торгую.
– А что ты мне только что предлагала? Редиску с грядки купить?
– Мне надо срочно уехать.
– Ты не мать ей?
– Нет, матери у нее нет. Ни отца, ни матери.
– А кто ты ей?
– Тетя Люся. Я не первая у нее тетя.
– Тебе надо срочно уехать… с девочкой и поезжай. Или она тебе не нужна?
– Вместе нам далеко не уехать, нас поймают, – оглядываясь, торопливей заговорила женщина. – И не на что ехать.
У нее была привычка: когда она умолкала, то принималась нервно терзать сомкнутые губы.
Сеня точно на землю опустился: о чем они говорят? Где он? Ведь она предлагает ему купить девочку! Не куклу, не котенка купить, а живого человека! И он что же, выходит, торгуется с нею?! С этой женщиной, которую и знать не знает! Почему он с нею разговаривает, зачем?!
– Детей я не покупаю, у меня свои есть, – решительно сказал он, собираясь развернуться и уйти. – Ты что-то не то во мне высмотрела, тетя.
Женщина облизнула губы и покосилась на выброшенную банку.
– Так возьми, – мрачно сказала она.
– Ну дела-а! – восхитился Сеня. – То купи, то так возьми. Если дальше у нас туда же пойдет, ты мне еще и деньги большие дашь. – Он решил, что хватит играть втемную. – Она ведь, девочка твоя, кажется, неплохо зарабатывает. Я вчера видел ее…
– Где ты ее видел? – быстро спросила женщина.
– У торгового центра. С мешком денег.
Женщина кивнула с усмешкой:
– Все точно: там. И пас ее там вчера Ахмет. Из этих денег нам ни копейки не достается, все забирают. – Она встряхнулась всем телом, по-куриному. – Надо же: видел. Извини, Се-ня. – Она окликнула громко, уже не боясь: – Катя! Пошли! – И сказала для Сени: – Пошли в свою камеру, побег не состоялся. Там Олега уж добивают, что выпустил нас.
Девочка поднялась на ноги, но не двигалась. Ангара заворожила ее.
– Она не больная? – спросил Сеня, чувствуя, как заныло у него страдальчески сердце. – Вялая какая-то, замороженная.
Женщина еще и добавила:
– Жизнь такая. Одних цепь заставляет кидаться на людей, других в обморок кидает. Жалко ее, – без выражения сказала женщина и первой заметила: – Вон ваш пароход показался.
«Метеор» только выплывал из затона, сияя округленной и длинной, как у ракеты, белизной.
«Вот сейчас сяду, – подумал Сеня, – и не увижу больше никогда ни девочку эту, ни женщину. Сяду сейчас, закрою глаза и спрошу себя… И долго потом буду спрашивать, может, всю жизнь. Вот угораздило».
Они приближались к девочке. Она повернула к Сене лицо, настороженное, ожидающее, и смотрела, точно пытаясь угадать, договорились или нет.
– Слушай! – Сеня решительно затормозил. – Поехали вместе, – обращаясь к женщине, торопливо, горячо заговорил он. – Приедем, ты жене, Гале, все расскажешь. Это же рассказать надо, а не так, что привез и вывалил. Она поймет. И ты поживешь среди нормальных людей. Ну? Едем? Сама говорила, что тебе уехать надо. К нам и поедем. У нас надежней надежного.
Женщина, отказываясь, покачала головой.
– Се-е-еня! – в несколько голосов закричали из-за коммерции. – Где ты, Сеня? Па-е-хали!
Сеня встряхнул женщину за плечи:
– Если не врала ты, то дура. Быстро! Деньги у меня на дорогу есть.
– Сеня-а! – испуганно надрывалась бабка Наталья.
Он неотрывно смотрел на женщину. Она медленно нагнулась, чтобы поднять сумку, и второй, левой, рукой отерла лицо, показывая, что готова.
Первый и второй салоны уже разобрали, когда они, толкаясь, задевая друг друга сумками и свертками, влезли на «Метеор». Бабка Наталья от волнения слабо постанывала и все хваталась за Сеню, Правдея Федоровна танком шла впереди. Замараевские инженер с фельдшерицей ушли раньше, но Лена осталась в Сениной группе. Новых знакомых Сеня не терял из виду, они отстали, но двигались вслед за ним.
За вторым, средним салоном они поднялись на пять ступенек, прошли по открытой площадке с высокими бортами и на пять ступенек за дверью спустились. Третий салон, в трюме, был и качества третьего, для простонародья, полутемный и прохладный, со скошенной вовне задней стенкой. Сеня выбрал места на левой половине, по ходу теплохода она становилась правой, обращенной к родному берегу. Он пропустил бабку Наталью к окну, рядом с нею ухнула в кресло Правдея Федоровна, потом аккуратно присела Лена. Себе Сеня взял место у прохода. Позади него устроились женщина с девочкой. Набились и в этот салон, окликая друг друга и друг ко другу переходя, уталкиваясь дружественней. Взревел двигатель, «Метеор» затрясло крупной дрожью, почувствовалось слабое и набирающееся скольжение. Всё – отъехали. С опозданием почти на два часа, да дорога на семь часов. И с неожиданными, упавшими как снег на голову, гостями.
Сеня перегнулся сбоку за свое кресло, проверяя, здесь ли они. У девочки на лице появилась тень спокойного удивления, она не понимала, как они здесь оказались, и бросала взгляды на женщину, словно спрашивая: что же мы делаем? Женщина, тоже озираясь, кивнула Сене, подтверждая: что сделано, то сделано. Лицо у нее пошло пятнами; Сеня принял это за жар от вчерашнего перегрева.
«Метеор» развернулся у самого моста, и Ангара подхватила его, понесла, затем он и сам поддал, разрезая воду, с шумом и плеском отваливая ее на стороны. Замелькали городские берега, сплошь застроенные, погребенные под бетоном, к которому и волна сбегала робко. Незаметно берега переменились, пошли дачи с длинной вереницей лодок, темных и раскрашенных, и уж на них-то волна пошла с лихостью, высоко их подбрасывая и заваливая. А потом и вовсе вырвались на волю.
Сеня поднялся, чтобы сходить за билетами. Для себя он билет взял загодя, требовалось позаботиться о новеньких. Но вслед за ним сразу же поднялась женщина, догнала его за дверью и остановила.
– Я сама, – решительно сказала она, не глядя на Сеню. – На это у меня есть.
Он вернулся на место, размышляя; было о чем подумать. Дрожь всего корпуса теплохода в корме не прекращалась, а когда «Метеор» набегал на чужую волну, било о борт резко и гулко. Шум в салоне от разговоров и хожденья нарастал, от вареной курицы, которую несли из буфета, запахло с пресностью подсыхающей банной мочалки. Прошел наружу матрос, совсем молоденький и маленький большеголовый парнишка, оставив заднюю дверку открытой, и в нее было видно, как синим кипятком сквозь белую пену кипит за кормой вода. Бабка Наталья успокоенно вздыхала, по привычке деревенского человека интересуясь не берегами, а незнакомым народом; Правдея Федоровна сидела важно, еще не выбрав, чем заняться; Лена среди стариков скучала. Но все постепенно обтерпевались, втянутые в дорогу. Если тебя везут и ты семь часов можешь не отдирать задницы от кресла и отдаваться впечатлениям, это не значит, что тебе так уж беззаботно. Тушу твою везут, а душу везешь ты сам.
Воротилась женщина и, проходя, подмигнула Сене: все в порядке. Сеня слышал, как она за спиной говорит девочке:
– Вот твой билет.
– А твой? – спросила девочка.
– Мой у меня.
И завозилась в сумке, что-то отыскивая и перекладывая. Теперь поднялся Сеня, сходил в буфет, купил опять той же воды, которую оставили на пустыре, шоколадку, на обертке которой развевался парус российского происхождения, и несколько булочек. Больше ничего, кроме спиртного, в буфете и не было. Курицу уже растащили. Все это Сеня выложил перед девочкой, потрепал ее по льняной головке, а когда она подняла на него глаза, подмигнул.
– Давай-ка! – только и сказал он, чтобы не дырявить главный, предстоящий разговор торопливыми вопросами.
– Сеня-а! – позвала тут же бабка Наталья, только он уселся. – Это кто такие?
– Старые знакомые, – отговорился он.
– Я пошто не знаю?
– Я твоих знакомых из твоей молодости тоже не знаю.
Бабка Наталья подумала и удивилась:
– Ты-то пошто не знаешь? Они все в деревне. Кто в верхней, кто в нижней.
