Не бойтесь кобры - Евгений Ефимович Березиков
Кое-кто воспротивился и отказался участвовать в таком злодеянии. Но Кара-ходжи добился своего, так как почти все беднейшие жители кишлака были его должниками и зависели от него.
Русло реки перенесли в обход мечети. И в день окончания этих работ Кара-ходжи заставил имам-хатиба[9] отслужить в его честь молебен. Собрался народ по этому случаю и увидел на пригорке красивую женщину с обнаженной головой, без паранджи. То стояла молодая жена покойного Исмаила-ходжи.
Голос сверху ей подсказал: «Иди и не допусти посрамления твоего мужа и святого храма».
«А что я для этого должна сделать?» — тихо спросила она у невидимого советчика.
«Уведи за собой в долину обидчика».
Кара-ходжи давно был наслышан о красоте молодой жены соперника, а когда увидел ее воочию, был поражен ее стройной фигурой, беломраморным лицом, изящными пальцами рук, тонкой и длинной, как у лебедя, шеей.
«Вот тебе лошадь — садись и скачи», — подсказал ей все тот же голос. И молодая женщина тут же увидела около себя красивого белого скакуна под седлом. Она мигом вскочила в седло и на глазах изумленной толпы вихрем понеслась по горной тропе за кишлак.
«Что же ты медлишь? Догони ее, она твоя», — прозвенело в голове у Кара-ходжи. И рядом с ним оказался жгуче-черной масти скакун, но только без седла.
Кара-ходжи был лихим наездником и решил, что в один миг настигнет белую лошадь и завладеет женой Исмаила-ходжи, так же, как завладел и его мечетью.
— Вперед! — выкрикнул он и ударил скакуна камчой. Конь стремглав помчался по той же тропе.
А люди, что стояли у мечети, долго еще слышали стук копыт.
Обратно наездников так и не дождались.
За много километров от кишлака, куда ты собираешься идти, Халил, белая лошадь от усталости упала. Кара-ходжи на черном скакуне хотел подхватить свою добычу.
Но голос подсказал красавице: «Если хочешь свободы — лети». Кара-ходжи уже тянул к ней свои хищные руки, когда молодая женщина превратилась вдруг в дикого голубя и взмыла вверх. Покружив над черным скакуном и его всадником, опустилась на вершину скалы.
«Если хочешь завладеть горлицей, то превратись в кобру, и тогда она твоя», — сказал Кара-ходжи голос. Тот согласно закивал и тут же превратился в шипящую кобру. Змея, быстро скользя по земле, направилась к скале, где сидела горлица…
В ту же ночь горный селевой поток смыл на своем пути тот участок русла реки, который был засыпан по приказу Кара-ходжи, и с тех пор вода обходит мечеть справа и слева. Жители Коккишлака прокляли это место и перебрались ниже в долину, вновь застроились.
Раббия смолкла, о чем-то думая, а затем как-то очень печально продолжила:
— Горлица улетела, а кобра до сих пор ищет ее в тех местах. И горе тому, кто осмелится там появиться — кобра настигнет его…
Девушка тихонько всхлипнула.
— Это же легенда, Раббия, не надо принимать ее так близко к сердцу, — попытался успокоить девушку Халил.
— И вовсе это не легенда. Десять лет назад, когда я была еще совсем маленькая, по этой тропе пошла моя мама. И мы ее похоронили. Ее укусила кобра. — Раббия разрыдалась.
Халил принялся ее успокаивать. И тут они услышали стук копыт и мужские голоса. Шариф-бобо возвращался не один. Рядом с ним кто-то ехал на коне или муле. По голосу похоже было — Хусаинов.
Раббия схватила Халила за руку и прошептала:
— Уходите, дедушка увидит нас вместе, рассердится.
На другой день Халил и Сумароков, навьючив лошадей инструментами, палатками, провизией и всем необходимым, взяв с собой двух местных жителей, которые были зачислены в экспедицию сезонными рабочими, ушли к оползням.
Что скажут аксакалы
В долине Кокдарьи поселилось беспокойство — с тех самых пор, как сюда пришла экспедиция Баскакова. Люди ходили из кишлака в кишлак, из дома в дом, судили, рядили — что же будет дальше. Подходило к концу житье-бытье вдали от больших дорог, от большого мира — придется переезжать вниз, на центральную усадьбу совхоза или в Чашму на новый массив. Экспедиция ускорила то, что началось уже давно: большая часть кишлаков к тому времени уже опустела наполовину, а то и более. Население уходило вниз, в долину, особенно молодежь. Там электричество, хорошие дороги, можно пользоваться телевизором, можно иметь свою машину. Можно жить, как все на белом свете, а не как прежде: выпадет снег — и на шесть месяцев остаешься без кино и газет. Вот почему от многих кишлаков Кокдарьи остались только названия. Во всей зоне затопления — большой естественной чаше, взятой в плотное кольцо гор, — проживало теперь не более ста семей.
Разговоров и пересудов было много. Некоторые, особенно старики, были настроены категорично. «Не покину родные места, пусть хоть затопят». А тут еще новость, которая быстро облетела все кишлаки, — сам первый секретарь обкома партии Арипов приедет в Коккишлак. Лично захотел встретиться с жителями долины. Событие было не рядовое, и приезда руководителя области ждали с нетерпением. Руководство совхоза хорошо знало, как требователен к чистоте и порядку первый секретарь. Вон что сделал за несколько лет из грязного захолустного городишки: ну прямо-таки не областной центр, а настоящая столица. Возникли новые улицы, прямые и широкие, что ни общественное здание, то дворец. К тому же, город утопает в цветах: по личному указанию Арипова на газонах улиц и площадей высажено несколько миллионов кустов роз. А площадь Ленина с рядами фонтанов!
Коккишлак к приезду Арипова преобразился. Хашаром[10] привели в порядок дороги, выровняли обочины, подремонтировали глинобитные заборы, покрасили в голубые, оранжевые, желтые, белые цвета стены домов. Повесили несколько лозунгов, обновили панно с показателями совхоза, а около конторы даже протянули гирлянду из лампочек. В общем, готовились вовсю.
Особые хлопоты Майлиеву доставила совхозная чайхана под старыми чинарами, где было решено провести встречу с аксакалами. Нужно было заново покрасить айван, отремонтировать супы[11], заменить паласы и ковры. Добавить чайников и пиал, заказать новые дастарханы. В общем, нашлось много спешных дел, которые нужно было переделать. И спохватился директор: Арипов непременно посетит все торговые точки совхоза! Рабочие в спешном порядке принялись белить и красить магазин. Сколотили на скорую руку, из досок и шифера несколько овощных ларьков. Майлиев знал, что по
