Борис Горбатов - Собрание сочинений в четырех томах. Том 1
В 1944 году Горбатов завершает пьесу «Одна ночь». Это уже не романтическая, а психологическая драма. Писатель исследует сложную природу человеческого характера, проверяя его экстремальными обстоятельствами: в город должны войти оккупанты. Действие длится одну ночь. И за это недолгое время обитатели дома старого мастера Максима Богатырева, его родные и жильцы, полностью, но часто совсем не так, как того можно было ожидать, раскрывают свою сущность.
В последние месяцы войны Горбатов продолжает публиковать очерки и корреспонденции, в которых отражен победоносный путь Советской Армии на Берлин. Потрясающее впечатление оставляет его большой очерк «Лагерь на Майданеке», раскрывающий страшную правду о чудовищных злодеяниях, совершенных фашистскими извергами.
И, наконец, штурм Берлина. Ему посвящены очерки «В Берлине», «В районах Берлина» и заключительный, датированный «Берлин. В ночь на 9 мая 1946 г.», — «Капитуляция». Горбатов был очевидцем взятия рейхстага, присутствовал при подписании акта безоговорочной капитуляция Германии. Войну он завершил в звании подполковника, был награжден орденами Отечественной войны I степени и Красной Звезды, медалями «За оборону Одессы», «За оборону Кавказа» и «За взятие Берлина».
Вернувшись с фронта, Горбатов живет в Москве, активно включается в общественную и литературную жизнь. Он член секретариата Союза писателей, член художественного совета по кинематографии, депутат Верховного Совета РСФСР. В качестве корреспондента он побывал в Болгарии, Венгрии, Югославии и Чехословакии. Зимой 1945 — 1946 годов вместе с группой советских писателей и журналистов едет в Японию и на Филиппины. Результатом его пребывания в Азии стал цикл очерков «В Японии и на Филиппинах». Писателя не увлекает восточная экзотика. Его очерки посвящены «обыкновенной» Японии, жизни ее народа. К. Симонов, который был в этой поездке вместе с Горбатовым, вспоминает: «...на окраине разрушенного Токио, посреди пустой холодной японской комнаты стоял очень сердитый рабочий русский человек из Донбасса и сокрушался о том, как трудно и скудно живет пролетариат Японии...» Его очерки рассказали читателю о сословном неравенстве, о полицейском произволе, о тяжелой судьбе японских бедняков.
Выступая перед своими избирателями в Брянске в феврале 1947 года, Горбатов подвел итог своим впечатлениям: «Я объездил много стран и убедился, что нет в мире лучше нашей страны, нет лучше нашего советского человека».
После войны начинает, наконец, писатель и работу над своей главной книгой, о которой мечтал всю жизнь. Эта книга, конечно, о Донбассе — родном крае, жизнь и судьба которого всегда волновали Горбатова, проходили через его сердце.
Нет нужды доказывать, сколь многие стороны жизни советских людей первых послевоенных лет сопрягались с тем, что происходило в 30-е годы. Страна жила нелегко, внутриполитический курс был достаточно жестким, люди работали с предельным напряжением сил, так как нужно было многое восстановить, отстроить заново и совершить грандиозный рывок вперед, чтобы поднять и экономику, и военный потенциал на иной, значительно более высокий уровень.
Все это находило отражение в особенностях развития литературы, в ее тематическом содержании и пафосе, в частности, и в так называемой «производственной» прозе, представленной в конце 40-х — начале 50-х годов достаточно известными в ту пору романами и повестями «Далеко от Москвы» В. Ажаева, «Кружилиха» В. Пановой, «Высота» Е. Воробьева, «Журбины» В. Кочетова и др.
Новая книга Горбатова, хотя и была обращена к 30-м годам, без всяких оговорок вписывалась в названный ряд, оказавшись и своевременной, и современной.
В процессе работы в первоначальный замысел вносились все новые и новые изменения. «Сперва думалось, — писал сам Горбатов, — что это будет небольшая повесть — просто история двух товарищей. Сейчас уже ясно, что получится многотомное произведение. Ничего не поделаешь! Нельзя рассказать историю двух донецких ребят, не рассказав истории Донбасса. А история Донбасса — славной всесоюзной кочегарки — это огромная и прекрасная часть истории нашей дорогой Родины». В конце концов, по воспоминаниям К. Симонова, работа предстала в планах писателя как будущая трилогия, в которой действие первой книги должно было охватить первую половину тридцатых годов, второй — предвоенные и военные годы и третьей — современность. После долгих колебаний первая книга получила название «Донбасс», по словам самого писателя, ко многому его обязывавшее. Этим, видимо, объясняется то, что он — далеко не новичок на шахтах — подолгу живет в Сталино (Донецке) и его окраинном поселке Гладовке, вновь и вновь спускается в штреки, подолгу наблюдая за тем, как идет работа, постоянно бывает в «нарядной», присутствует на собраниях, ведет нескончаемые беседы с самыми разными людьми. Его письменный стол завален книгами по горному делу.
Новый роман Горбатова при общем лирико-романтическом тоне отличает обилие и точность социально-бытовых реалий, конкретность сцен, которые позволяют читателю увидеть, как и чем жил Донбасс 30-х годов. Но задача писателя шире: через призму донецкой действительности осмыслить существенные процессы, зарождавшиеся в стране, приступившей к строительству социализма, ответить на множество вопросов, которые иногда вполне конкретно формулируют и сами персонажи (Виктор Абросимов, Андрей Воронько, Сергей Бажанов, Николай Нечаенко и другие). Где истоки новаторского движения 30-х годов? Как приобщается человек к общественной жизни? Какие моральные ценности возникают на этом этапе, каким новым содержанием наполняются такие категории, как дружба, товарищество, любовь? Какой смысл вкладывается в понятия «слава», «подвиг», «герой»? Какие требования должны быть предъявлены к руководителю, партийному и комсомольскому вожаку? И т. д.
События, которые разворачиваются в книге, имеют точную датировку — 1930 — 1935 годы — время, «когда с грохотом рушились старые порядки», когда было поднято знамя технического прогресса и в промышленность, движимая невиданным энтузиазмом, огромным потоком хлынула молодежь.
К молодежи, будущему страны, в который уже раз обращает свой взор и Горбатов. Герои романа Виктор Абросимов и Андрей Воронько — вчерашние школьники из маленького поселка Чибиряки. Захваченные поистине беспредельными возможностями, открытыми перед ними временем, они никак не могут справиться с вопросом «Кем быть?», стремятся понять, где окажутся всего нужнее, где место их счастью, их подвигам, их славе.
Однако кажущиеся им столь привлекательными профессии летчиков, моряков, верхолазов и т. п. не становятся их судьбой. Откликаясь на призыв партии, оба они с комсомольскими путевками в кармане едут добывать уголь в Донбасс. Самая обычная шахта с необычным, правда, именем «Крутая Мария» становится главным местом действия романа. Общая атмосфера книги приподнятая, радостная. Но, рисуя жизнь типичного донецкого поселка, писатель, вопреки бытовавшей в послевоенную пору «теория бесконфликтности», смотрит на эту жизнь не через розовые очки. Шахта работает пока еще по старинке. На ней немало лодырей, пьяниц, шатунов, тех, кто цепко держится за изжившие себя порядки и иногда даже старается активно помешать новому; есть и карьеристы, очковтиратели. Таким образом в романе возникают свои полюсы, свои противоречия. Впрочем, нельзя не заметить, что социальные конфликты представлены в несколько приглушенном, облегченном виде.
В этих условиях и начинается трудовой путь двух друзей. Нелегок он поначалу. Каждый из них по-своему овладевает новым делом и, наконец, не только занимает место среди лучших забойщиков «Крутой Марин», но и начинает испытывать смутную неудовлетворенность: сложившиеся методы добычи угля сковывают молодую энергию, не дают работать в полную силу, увеличить добычу. В нестерпимой тесноте забоя и начинает оформляться в сознании Андрея, поддержанного мастером Прокопом Лесником и парторгом Николаем Нечаевко, перспективнейшая идея: «...лаву спрямить, уступы ликвидировать и дать всю лаву забойщику. Пусть он в полную силу рубает, а за ним крепильщики пускай крепят». Так готовится рекорд.
Победа Виктора — кульминация романа, праздник всей шахты, событие, вовлекающее в соревнование множество людей самых разных шахтерских профессий. И то, что рекорд Виктора буквально накануне предварен Стахановым, по сути, не меняет дела и даже подливает масла в огонь.
Писатель напряженно раздумывает над тем, что же в возникшем движении объединило людей, даже таких разных, как главные герои — красавец Виктор с его молодецкой удалью, нетерпеливый, гордый, честолюбивый, и Андрей, скромный, внешне неприметный, медлительный, но наделенный светлым умом и не по летам серьезный. Ответ один: воспитанные временем, советской школой, комсомолом, они обладают гражданским сознанием. Виктора, Андрея, как и многих других представителен молодежи «Крутой Марии» (Митю Закорко, Сергея Очеретина, Дашу) и старшего поколения (не только коммуниста Прокопа Лесняка, но даже и вчера еще отсталого Кондрата), волнует мысль «о пользе родной шахты», о том, как «вытянуть Донбасс из прорыва», как, по словам одного из них, сделать, чтобы «и себе хорошо было и для государства выгодно». Вот почему лирический герой романа журналист Сергей Бажанов, слушая ребят, думает: «Я таких раньше не знал. У них были золотые руки мастеровых, и гордость пролетариев, и энтузиазм ударников. Но они уже не были ни пролетариями, ни мастеровыми, ни вчерашними ударниками. Это были совсем новые люди».
