Илья Штемлер - Поезд
Но не подвела она тогда службу, справилась с этой «мужской работой», почему же сейчас начальство сомневается? А может, не с той стороны подъехала? Говорили ей бывалые люди: поначалу надо маслом сковороду смазать, потом блины печь. Что она сунулась сдуру со своим заявлением, что у нее, лапа где-нибудь есть волосатая, поддержка? Или сама она персона-танк – есть такие, любую преграду перемолотят, во всех приемных стены оботрут, всем начальникам письма разошлют, а своего добьются. А такие, как она, Галина, серые мышки, должны хоженой тропой шлепать с ценным пакетом в сумочке. Нет денег – одолжила бы где, с будущих доходов и вернула. Подумаешь, умники, Галина и сама знала, что тропа эта безотказная. Да как-то на нее вступать совестно. И боязно, если честно. Что она, придет в кабинет и деньги протянет? А если начальник ее вышвырнет за дверь или милицию вызовет?
Галина зябко повела плечами. На улицах солнце ласкает город, а здесь, под землей, в багажном, лампы дневного света кладут на кафель тусклый глянец и сыростью от асфальта тянет. Тишину, что текла от складского туннеля, временами нарушало кудахтанье. Кто-то решил отправить багажом клеть с курами. Вот народ ушлый: мясо посылать рискованно, может испортиться за дорогу, а куры как-нибудь доберутся живыми. Будет бегать на станциях, подкармливать своих кур. Чего только люди не перевозят в багажном вагоне, умом можно тронуться! Насмотрелась Галина за десять лет… Интересно, что тот дед в допотопном плаще перевозить собрался? Что-нибудь ценное, неспроста был недоволен, что паспорт у него никто не требует, беспокоится за груз.
Тем временем старик и с ним мужчина в толстой вязаной кофте спешили за тяжело груженной тележкой. Три объемистых тюка, обшитых холстиной, были стянуты широкой голубой тесьмой. Ребята из упаковки такой тесьмой не вяжут, слишком шикарно. Да и холстина какая-то особая, слишком белая. Носильщик Муртаз Расилов – жилистый и кривоногий – придерживал ладонью груз. Он уже схлестнулся со стариком, когда принимал багаж. Чем старик набил свои мешки – неизвестно. Только весили они гораздо больше положенных восьмидесяти килограммов. Полное было право отказаться от такелажа: носильщик – человек, а не подъемный кран. Старик разгорячился, грозил написать куда следует. Расилов оставался спокоен. Он высморкался в носовой платок, аккуратно сложил его вчетверо, как было, и сказал негромко: «Посуди сам, дед, если я уже болею радикулитом, зачем мне еще и грыжа? Соображаешь? Делай еще одно место из лишнего веса. Все равно в багажном отделении такую фасовку не примут. Так что разговаривай со мной вежливо, найди со мной общий язык, может быть, я тебя пойму. Тогда и в багажном отделении не оставлю, возьму все на себя».
Мужчина, который сопровождал старика, одобрительно засмеялся. Он спросил старика: не хочет ли тот здесь, на вокзале, распотрошить тюки и собрать из трех четыре. С тем чтобы выполнить инструкцию Министерства путей сообщения. Старик затряс головой. Тогда мужчина ему сказал: «Отойдите в тень, Павел Миронович, у меня есть о чем поговорить с носильщиком». И они договорились… Вообще Расилов избегал заводиться с клиентами: себе накладней. Правда, попадались типчики, которые специально затевали свару, с тем чтобы носильщику лишнего не платить. Такого клиента сразу можно угадать. По тому, как он поправляет чемоданы, принятые на тележку, а ведь только минуту назад, когда ловил носильщика, голубь был, а не человек. Но и Муртаз Расилов себе на уме, не так-то просто к нему придраться – рванет быстрым шагом от клиента, не станет же тот в спину носильщику претензии предъявлять: неловко, люди кругом, а он брюзжит. А другому-то и дыхания не хватает в гонке за тележкой. Если честно – редкий клиент спокоен, что его чемодан не уворуют. И видит, что носильщик бляху с номером носит, а все равно беспокойство не оставляет пассажира – такова уж, видно, природа человека…
– Что, Муртазик, болеешь? – Галина и взглядом не удостоила клиентов. – Дня три не видела тебя. Или на платформу перевели, в подсобники?
– Свадьба была, на свадьбе гулял хорошо, – смуглое лицо носильщика улыбалось, видно, ему приятна была эта встреча.
– Ну?! Никак женился, Муртазик? – игриво продолжала Галина.
– Брат женился младший, Сережа… А я тебя дожидаюсь.
– Жди, жди, Муртазик… Куда я тебе с двумя детьми, подумай.
– Самый раз… Меньше мне работы будет.
Носильщик развернул поудобней тележку, прикидывая, как сподручней уложить багаж на весы. Особенно его смущал тюк, что стоял в середине. Железо упаковали там, что ли, черти? Он накинул на тюк брезентовый пояс и, ухватив скобы, потянул багаж к животу.
– Что, гражданин, выяснили насчет паспорта? – не удержалась Галина.
Старик пожал плечами, подчеркивая, что он уже давно забыл о досадном недоразумении.
– Билеты в кассу надо предъявлять. Грамотные, наверно, а весовщика от багажного кассира не отличаете, – Галина обернулась к носильщику. – Что только люди не возят теперь, Муртазик. Такую тяжесть. Может, бомбу какую переправляют, а?
– Мое дело привезти-отвезти, – уклончиво ответил Расилов.
Не в его интересах раздражать клиента, да и с Галиной портить отношений не хотелось. Он аккуратно расставил на весах багаж и вежливо постучал в окошко багажного кассира. Окно распахнулось.
– Билеты, билеты! – торопил носильщик. – Скорей. Начнет печатать документацию, час прождем, – он отошел к стене, увлекая прочь от весов зловредную Галину.
Старик суетливо расстегнул плащ и полез под полу, нахмурился, отвернул полу пошире.
– Павел Миронович, вы уже совсем, дорогой, не в себе, – молодой человек свободным жестом достал из вислого кармана вязаной кофты портмоне, извлек из него два билета.
– Игорь, Игорь… Провал памяти, – заохал старик. – Извини, брат. Я и забыл, что оба билета у тебя.
– Бывает, – покровительственно проговорил Игорь и добавил с ленцой в голосе: – Совсем вы, Павел Миронович, с лица сошли. Возьмите себя в руки… Отойдите, дайте мне распорядиться.
Старик вздохнул и покорно шагнул в сторону.
Молодой человек, названный Игорем, вступил в переговоры с багажным кассиром. Несмотря на то, что носильщик взялся уладить отправку нестандартных по весу тюков, Игорь понимал, что требовалось особое обхождение. Еще эта вздорная весовщица зыркает злорадно через плечо носильщика, ждет момента, когда кассир спросит вес. Правда, для подстраховки, Павел Миронович купил еще и третий билет, чтобы лишний вес приложить к этому билету, если возникнет недоразумение.
– Багаж оцениваете? – спросили из окошка.
– Нет, нет… Чего там оценивать? – усмехнулся Игорь. – Тряпье домашнее, – Игорь выпрямился. Он чувствовал, как сжался Павел Миронович. Пусть! Во всяком случае, настал конец спорам. Интересно, какую бы сумму предложил он, оценивая это барахло. «Хотя бы символически надо оценить, понимаете?! – кричал ему вчера Павел Миронович. – Чтобы они чувствовали ответственность за багаж». – «Слушайте, дедуля, моя мать просила доставить вас в предгорья Кавказского хребта, к вашей сестре. Вы должны мне верить». Но все равно Павел Миронович настаивал на оценке груза до последней минуты. И вот теперь стоит надутый, с укоризной глядя на своего провожатого. Игорь подмигнул старику. Тот с шумом втянул в себя сырой воздух багажного отделения и обиженно отвернулся…
– Получите квитанцию, расплатитесь и за мной! – скомандовал носильщик.
Игорь обернулся к подопечному.
– Платите, Павел Миронович!
– Сколько? – испуганно спросил старик. Игорь назвал сумму, указанную в квитанции. Запавшие губы Павла Мироновича довольно выпятились – не ожидал он такой дешевизны.
– Рано ликуете, сударь. Основная оплата пойдет через носильщика. Не за так же он крутился мелким бесом. Да и прямая доставка к багажному вагону будет стоить, – охладил Игорь своего подопечного. – Если вы не желаете быть таким, как большинство граждан.
Но Павел Миронович быстро сориентировался.
– Вот вам пятьдесят рублей, Игорь, распоряжайтесь, – великодушно проговорил старик. – Надеюсь, хватит?!
– Браво! – ответил Игорь. – Красивый жест. Но будьте осторожны. Одного моего знакомого такие движения подвели к следователю по особо важным делам.
– Ох и язык у вас, Игорь. Таким были скромным мальчиком.
Павел Миронович был доволен своим провожатым. Болтает, правда, много. Такой говоруньей была и его мать, старая приятельница Павла Мироновича. Именно по ее рекомендации старик доверился Игорю, тридцатипятилетнему шоферу «скорой помощи»…
– Не отставайте, папаша! – обронил через плечо Игорь. – Весовщица глядит нам вслед, точно обманутая кошка.
Павел Миронович презрительно поджал губы, еще раз провел ладонью по лацканам пиджака, убедился, что квитанции надежно упрятаны, и припустился за носильщиком.
В рабочем тоннеле было малолюдно. На грубых просторных тележках висели таблички с номерами поездов. Их загружали по мере поступления багажа. Потом электрокар потянет тележки к багажному вагону. Как раз сейчас под загрузкой стояли тележки с номером кисловодского поезда. Нельзя было сказать, чтоб грузчики небрежно обращались с багажом. Наоборот, складывали довольно аккуратно.
