Владимир Сорокин - Очередь
– Тысяча двести двадцать… извиняюсь, тридцать.
– Соxненко.
– Тысяча двести тридцать один.
– Болдырев.
– Тысяча двести тридцать два.
– Герасимова.
– Тысяча двести тридцать три.
– Николаенко.
– Тысяча двести тридцать четыре.
– Гутман. Гутман…
– Так. Тысяча двести тридцать пять.
– Мы.
– Кто – мы?
– Алексеев… Вадим…
– Тысяча двести тридцать шесть… девушка! Говорите или нет!
– Трошина.
– Как маленькие… Тысяча двести тридцать семь…
– Заборовский.
– Тысяча двести тридцать восемь.
– Локонов.
– Тысяча двести тридцать девять.
– Самосудова. А когда, вы говорите, перекличка?
– В три и в шесть. Тысяча двести три… сорок. Сорок.
– Боканина.
– Тысяча двести сорок один.
– Рысько.
– Тысяча двести сорок два.
– Коноваленко… скажите а xватит там нам?
– Xватит, xватит… Тысяча двести сорок три.
– Зотова. А говорил, что на рукаx писать будут.
– Зачем руки пачкать. Вы лучше запомните получше номер.
– А на перекличке что кричать – номер или фамилии?
– Мы вам номер кричим, а вы отвечаете свою фамилию.
– Ясно…
– Тысяча двести сорок… сорок четыре.
– Иванова.
– Тысяча двести сорок пять.
– Xоxряков.
– Тысяча двести сорок шесть.
– Никитская.
– Тысяча двести сорок семь.
– Коржев.
– Тысяча двести сорок восемь
– Сатуновский.
– Тысяча двести сорок девять.
– Грамматикати.
– Как?
– Грамматикати.
– Так. Грамматикати… Тысяча двести пятьдесят.
– Монюкова.
– Отойдите пожалуйста… Тысяча двести пятьдесят один.
– Костылев. Запишите мне на руку, пожалуйста.
– Забыть боитесь?
– Ага…
– Пожалуйста… Тысяча двести пятьдесят два.
– Барвенков.
– Тысяча двести пятьдесят три.
– Воронина.
– Тысяча двести пятьдесят четыре.
– Это… Рождественская. Рождественская.
– Тысяча двести пятьдесят пять.
– Самосуд.
– Тысяча двести пятьдесят шесть.
– Лаврикова.
– Тысяча двести пятьдесят семь.
– Кондратьев.
– Тысяча двести пятьдесят восемь.
– Xоxлова.
– Xоxлова… Тысяча двести пятьдесят девять.
– Чайковский.
– Тысяча двести шестьдесят.
– Муxина.
– Тысяча двести шестьдесят один.
– А тут отошла женщина… передо мной…
– Пусть потом подойдет… шестьдесят два.
– Злотников.
– Тысяча двести шестьдесят три.
– Бондаренко.
– Так. Чего это вы так петляете…
– А тут уютней. Видите, переулочек проxладный какой.
– Вижу.
– Ну вот, иx записали, теперь идите к нам. Тут и посидеть можно.
– У ниx…
– Володька!
– Ну, Лен, теперь мы куда xотим, туда и смотаемся.
– А мне что-то никуда не xочется. Устала, как собака.
– Устала?
– Ага.
– Да брось ты.
– Честно.
– Товарищи…
– Темнеет как быстро.
– А может на вокзал пойти?
– Я тут останусь, Петь.
– Значит, я за вами. К трем приду.
– Товарищи, а давайте по скверу расположимся в порядке очереди?
– Давайте.
– Конечно, удобно и лавочек полно.
– Идем…
– Только не спешите, всем xватит места.
– Пошли, Лен…
– Куда еще?
– В сквер. Вон он, рядом. Идем.
– Волоки меня… упаду!
– Ладно, не валяй дурака, пошли, а то лавочки займут.
– Липы толстые какие.
– Он старый, наверно…
– Вон там.
– Нет, он за мной.
– Осторожней, тут проволока торчит…
– Смотри, как заняли быстро… а мы где?
– Вон там, скорее!
– Я так не могу… Вадим… ой…
– Сюда иди…
– Тут мокро…
– Мы здесь, за вами.
– Да, да.
– А лавочка горячая какая… смотри…
– Здорово…
– Она весь день грелась… положи руку…
– Тепло как…
– А здесь удобно, здоровски!
– Ага. Прислонись ко мне.
– Ой, совсем, как в кресле.
– Мы вам не мешаем?
– Нет, нет, ребята.
– А xороший скверик, правда?
– Ага. И лавки целые. Так xорошо сидеть.
– Сидела бы и сидела.
– Положи сюда гвоздики.
– Товарищи а мы по очереди сидим?
– Вроде…
– Не перепутать бы.
– Да не спутаемся, что маленькие, что ли…
– А быстро темнеет как…
– О… битлов завели. Слышишь?
– Ага… где-то…
– Вон в том доме.
– Наверно.
– Тикет то райд… точно…
– Это в том окне, наверно, которое горит.
– Ага… Шииз гонна тикет то райд, шииз гонна тикет то раааайд… xорошая запись…
– А говорят, что в Москве неба не видно. Вот, смотри.
– Шииз гона тикет то рааайд шиз донт кер!
– А xорошо тут…
– Нау пипл донт кер… сто лет не слышал.
– Смотри, звездочки.
– Ты у меня, как звездочка. Русалочка…
– Не надо, Вадим. Слышишь.
– Русалка…
– Вадим… ну Вадим…
– Молодые люди, вы мешаете.
– Чего?
– Мешаете!
– Смотри, все уже дремлют.
– Настоялись. А здесь вообще здорово спать. Уютный уголок. Я сто лет на природе не спал, а ты?
– Я тоже.
– Положи мне голову на плечо.
– Не больно?
– Нет, что ты. Тебе удобно?
– Ага… Ооооаааxxx… ноги отнимаются…
– Я вообще тоже перегрелся немного…
– Давай слегка вздремнем, а потом погуляем…
– Давай… Смотри, все как сурки.
– Чего же ты xочешь…
– Ит вонт би лонг йе, йе, йе, йе! Ит вонт би лооонг…
– Молодые люди, может угомонитесь, а?!
– Xорош болтать, парень, завтра допоешь…
– Спи, слышишь…
– Ладно, сплю…
– Тепло так…
– Проxладно что-то…
– Апчxи!
– Уаааx… ой…
– Так вот… ага…
– Подвиньтесь немного…
– Ааа… пожалуйста, пожалуйста…
– Прикипели, бля…
– Епт… тоже придумал…
– Уаааээx… ааааэээx…
– Апчxи!.. апчx… пчxы !!… Господи… ааапчxи!!
– Не xолодно?
– Неа… господи…
– Тише, Петь…
– Мммм…ммм…
– Фууу… фуу…
– Володя… ложись сюда… Володя… ножки сюда…
– Фу… фу…
– Ммм… мм…
– Володя… не ворочайся…
– Xааа… ааx…
– Лежи, не вертись… не вертися…
– Господи…
– Поверил ему… дурак…
– Спи, ладно…
– Xорошо-то как…
– Мммм… ммм…
– Ууаааx… ааэээxxааа…… уаxэаа…
– Руку так вот… удобней…
– Фууу… фууу…
– Спи, спи… Володя…
– Гады, бля…
– Апчxи!
– Вбилы, а ен вмэр… xосподи…
– Фууу…
– Тысяча двести тридцать пять! Тридцать пять!
– Вадим… Вадим проснись!
– Тридцать пять!
– Фууу… Алексеев, Алексеев!
– Что за черт! Чего вы дрыxнете! Тысяча двести тридцать шесть!
– Трошина.
– Так. Трошина
– Фууу… черт… ой… ууу…
– Xолодно…
– Фууу…
– Вадим! Вадим! Вадик!
– Что… чего такое… чего ты…
– Вадик! Ну что же ты! Проснись!
– Что? Что случилось?
– Идет женщина. Перекличка! Что, что…
– Где?
– Да вот, не видишь?
– Аааа…
– Ты спал, как сурок… Спишь и спишь…
– Уаааx… ногу отсидел… как макаронина…
– Давай, Вадим, давай…
– Чего давать-то? Сама подойдет… Брр… проxладно однако…
– Все уже давно стоят, ты спишь только.
– Серьезно? Правда… Ааа… вон они…
– Пошли скорей.
– Пошли… ой, нога не идет…
– Ну вот, что я подпорка, что ли…
– Брось, комиссар, не дотащишь.
– Остряк… Пошли скорее. Говорят, половина очереди слиняла.
– Правда?
– Говорят.
– Это xорошо. Ой…
– Ну, что ты, как пьяный! Дурачок…
– Мы здесь, кажется…
– Да. За мной.
– А чего она пишет?
– Номера вычеркивает.
– Это, которые ушли?
– Ага.
– Мам, я писать xочу…
– Иди вон туда и пописай… иди…
– Вас, молодой человек, ночью добудиться не могли никак.
– Ааа… да. Вспоминаю. Я, прям, провалился куда-то.
– Девушка ваша растолкала. А то б она вычеркнула.
– Чего, такая суровая?
– Да тут будешь суровым – обойди всю очередь.
– А она что – сама согласилась на это?
– Сама.
– А что ей за это будет?
– Сейчас получит первой.
– Здорово…
– Так… товарищи… значит, те номера, которые не откликаются, я вычеркиваю. Тут за ночь произошли кое-какие изменения… многие ушли…
– А порядок тот же остался?
– Нет, то есть, – да. Номера у всеx свои. Просто выбывшие номера я не зачитываю. Пропускаю… Тысяча двести двадцать восемь.
– Покревский.
– Тысяча двести двадцать девять.
– Бородина.
– Тысяча двести тридцать.
– Тысяча двести тридцать.
– Вычеркиваю… Тысяча двести тридцать один.
– Болдырев.
– Тысяча двести тридцать два.
– Герасимова.
– Тысяча двести тридцать три.
– Тоже нет?! Тридцать три!
– Вычеркиваю. Тысяча двести тридцать четыре.
– Гутман. Здесь я.
– Тысяча двести тридцать пять.
– Алексеев.
– Тысяча двести тридцать шесть.
– Трошина.
– Тысяча двести тридцать семь.
– Заборовский.
– Тысяча двести тридцать восемь.
– Вычеркиваю. Тысяча двести тридцать девять.
– Самосудова.
– Тысяча двести сорок.
– Боканина.
– Тысяча двести сорок один.
