Вениамин Лебедев - По земле ходить не просто
— Поешь там… Я пошла, — бросила она через плечо.
— Надолго?
— Сам же внес деньги на новогодний вечер. Знаешь, что я в комиссии.
Не взглянув на мужа, Аня ушла.
В школе Иван Семенович и Ядвига Станиславовна расставляли столы в зале.
— Как вы вовремя, Анна Григорьевна! Пока не закрыли магазин, сходите, купите, пожалуйста, яблок, конфет получше. И что-то еще надо было… Забыл ведь, а?
— Уксусу-у! — подсказала Ядвига Станиславовна из буфета.
Забрав сумки, Аня вышла из школы. Около магазина она увидела Карпова, стоящего на другой стороне улицы с какой-то женщиной. Заметив Аню, Карпов пересек дорогу, стараясь встретиться с ней, но Аня поспешно зашла в магазин.
Стоя у прилавка в очереди, Аня в окно видела силуэт Карпова в полупальто и шапке-кубанке. Он ждал ее. «Вот навязался еще на мою голову старый дурак. Этого еще недоставало».
— Аня!
— Это еще что такое? — гневно спросила она. — Я вам не Аня. Кто вам позволил называть меня так?
— Брось прикидываться девчонкой, — цинично прервал он ее. — Не наивная, поди.
— Вы… Вы мне годитесь в отцы… В голове седина, а ходите все время за мной.
— Погоди, поговорить надо.
— Поговорите с мужем.
— С мужем? — усмехнулся Карпов злорадно. — Что еще с ним будет, с мужем. Тех, кого исключают из комсомола, теперь не очень-то жалуют.
— При чем тут «жаловать»? И никто его пока не исключал.
— Будто не знаешь, — недобро усмехнулся Карпов.
— Решили меня запугать? Бросьте вы и отстаньте от меня.
Аня повернулась и пошла своей дорогой. Она не поверила ни одному слову Карпова. Но на Сергея разозлилась: вечно с ним недоразумения, вечно он во всякие истории попадает. Нет! С нее довольно. Пусть сам как хочет выкарабкивается. Она не будет защищать его.
До самого вечера Аня работала в школе с исступленной яростью.
Гости стали собираться в десятом часу. В числе первых появился Карпов. Так как вечеринка была в складчину, он внес через Кравцовых свою долю и теперь чувствовал себя полноправным членом коллектива.
Как водится, ждать первой рюмки до двенадцати часов никто не захотел. Многие захмелели.
До нового года оставались считанные минуты, а Сергея не было. — Где он? — спросил Иван Семенович у Ани.
— Не знаю, — безразлично ответила она. Иван Семенович укоризненно покачал головой. За столом уже кричали:
— Внимание! Наполнить рюмки! До нового года осталось три минуты… Три… Одна…
По требованию гостей Аня тоже оставила хлопоты по сервировке стола к чаю и взялась за рюмку.
— С наступающим Новым годом, товарищи! С новым счастьем! — сказал Антон Антонович в наступившей тишине.
Звякнули рюмки.
Через полчаса Антон Антонович тоже спросил:
— Не пришел Сергей Петрович? Впрочем, понятно. Не до того ему. А ведь хороший парень.
— Не знаю, — сказала Аня, помедлив с ответом. — Не знаю, что сказать. Трудно нам с ним… Не умеет он жить так, как живут все…
Сергей пришел во втором часу.
— Штрафную ему, — поднялся навстречу Барановский со стаканом водки.
— Анна Григорьевна, и вы возьмите рюмочку, — предложил Иван Семенович.
Когда Аня подняла рюмку, взгляды их встретились. Сергей грустно улыбнулся, будто извиняясь за причиненные ей неприятности. Он отпил глотка два и поставил стакан, но Карпов, следивший за ним, потянулся к нему со своим стаканом.
— Выпьем, земляк, чтобы дома не журились. Сергей отказался пить.
— Брезгуете пить со мной? — вызывающе поднялся Карпов. Он явно искал повода, чтобы начать скандал. — Не желаете…
— Перестань! — попыталась урезонить его Марина Игнатьевна и потащила назад за полы пиджака.
Как это все было противно Ане! Как противно! И чтобы избавиться от всего этого, она вышла из зала.
Примостившись в кухне на кончик скамейки возле печи, она молча смотрела на пар от кипящего самовара.
— Вон где вы! А я всю школу обегала, искала вас, — сказала Ядвига Станиславовна, появляясь на кухне с гитарой. — Ну зачем хмуритесь? Новый же год.
— Да, новый год. А что он нам принесет?
— Я верю, Анна Григорьевна, что все будет по-нашему. Что бы ни заварилось, а разум возьмет своё. Идемте, идемте.
В большой классной комнате пели хором. Аню заставили запевать. Начала она неохотно, только для приличия, но потом увлеклась.
Соловьи не замолкли у сада,Не сожгло еще солнце росу…
Кто-то за спиной Ани фальшивил. Ну конечно, это Сергей. И тут не может не напортить, а ведь пел когда-то, и хорошо пел.
— Замолчал бы ты хоть! — крикнула она ему. Сергей неловко потупился и покраснел.
— Я только что подошел, — сказал он в наступившей тишине, — И не до песен сегодня мне. Пойдем, Аня, домой.
— Куда-а? — пьяно захохотала Марина Игнатьевна, — Это почему?
— Анна Григорьевна никуда не пойдет, — надвинулся на Сергея Карпов. — Она сама знает…
— Перестаньте! — крикнула Аня и бросила: — Ходишь тут…
Она повернулась и ушла в другую комнату, где за столом сидело несколько человек.
— Антон Антонович, налейте мне вина, — попросила Аня. Барановского.
— Ва-ам? Вина? — удивился Барановский и поспешно исправился — С удовольствием, Анна Григорьевна. С большим удовольствием.
Но директора опередил Карпов. Он подскочил к Ане со стаканом водки и, обняв ее, силой пытался заставить выпить. Когда Аня освободилась от цепких рук Карпова, оттолкнув его, она увидела, что Сергей стоял рядом. Ноздри его, раздувались, глаза зло блестели.
— Вот до чего дошло? — процедил он сквозь зубы. — Вон отсюда!
— Подождите, Сергей Петрович! — ухватился за его руку Иван Семенович, хотя в этом не было надобности.
— Не уходите, Анна Григорьевна. Бросьте его! — кричала Марина Игнатьевна, оттесняя Аню от Сергея. Несколько человек кинулось к нему. Началась чуть ли не свалка.
Аня направилась к выходу с гордо поднятой головой. За ней по пятам двигались Кравцовы и Карпов, уговаривая остаться.
Половину дороги шли молча. Впереди шагала Аня, а в нескольких шагах от нее Сергей.
— Доволен теперь? — спросила она. — Опозорил на весь свет. Разве можно дальше так? Уйду я от тебя. Живи как знаешь!
— Я это уже знаю, — ответил он устало. — Понял.
Дома Аня, ожидая продолжения скандала, закрылась в спальне. Она была уверена, что, пошумев, Сергей вынужден будет извиниться. Но Он не пришел, и она незаметно уснула.
Утром Аня была даже удивлена тем, что Сергея нет рядом. Когда открыла дверь спальни, увидела, что он лежит, не раздевшийся, на голой скамейке. На подоконнике рядом с ним стояла переполненная пепельница. Увидев Аню, он поднялся.
— Извини, Аня… О сыне пока придется тебе заботиться одной…
— Что ты надумал?
— Семьи у нас нет. Не получилась… А ты пока молода… Понимаю, что сын…
Ане вдруг стало страшно. Не разумом, а скорее чувством она поняла, что наступил крах в самом главном.
— Я бы сам взял сына, — доносился до Ани голос Сергея, как по телефону. — Знаю, что он тебе помешает… Но сейчас… Постараюсь, чтобы этого не было… Все сделаю…
Аня видела только его искривленные в виноватой улыбке губы. Она словно оцепенела вся. Не могла выдавить из себя ни слова.
Сергей, одевшись, вошел в спальню, остановился у кроватки сына и заплакал по-мужски — без слез, без звука.
Аня не остановила его, не загородила дорогу, когда он выходил из дому, потому что знала: сказать ей нечего. До сих пор она думала, что все в нем наигранно, все неискренно, а он был такой в действительности. И не он, а она жила до сих пор выдуманной жизнью, отравляла существование семьи и оскорбляла его на каждом шагу! Чего она хотела?
На пороге Сергей остановился и оглядел комнату, словно прощаясь с ней навсегда, потом тяжело ступил через порог.
Аня вздрогнула, когда скрипнула старая калитка, но и тут не смогла ни сдвинуться с места, ни сказать хоть слово.
На подоконнике в пепельнице дымился окурок.
* * *Зимние каникулы проходили. Десять дней Аня не могла заставить себя пойти в школу: стыдно было показаться людям на глаза. Ни один из учителей не пришел проведать ее. Даже Ядвига Станиславовна.
Квартира стала пустой, гнетущей, как после выноса покойника.
В первые дни после ухода Сергея Аня не хотела верить в распад семьи. Ждала каждый день: может быть, вернется? Но он не приходил.
В последний день каникул забежала Марина Игнатьевна.
— Как живешь, Анечка? Знаешь, сегодня будут обсуждать персональное дело Сергея Петровича, — щебетала она. — На собрание пойдешь? Приходи к нам. Поиграем в карты. Карпов приехал. С утра торчит у нас…
Аня смотрела на заплывшее жирное лицо Марины Игнатьевны и думала: «Почему эти люди хотят зла мужу? Что он им сделал?» А она считала эту женщину своей лучшей подругой…
