Семен Бабаевский - Семен Бабаевский. Собрание сочинений в 5 томах. Том 1
Так, стоя перед портретом друга, с которым служил в одной танковой роте, Сергей разговаривал с ним, как с живым, расспрашивал, рассказывал о себе, и казалось друзья сейчас обнимутся, будут говорить, не переставая до утра. Но Шатило слушал друга и молчал, только большие его глаза смеялись, точно говоря: «А что ж, поступлю и в академию». Сергей в этом, конечно, не сомневался, ибо хорошо знал своего фронтового друга. Теперь же Сергея интересовал другой вопрос: кто же из Героев стоит в паре с Шатило? Щит был сделан так, что второй портрет находился по его другую сторону, и Сергей был почему-то уверен, что вторую половину щита украшает портрет не кого другого, как Сергея Тутаринова. «Вот это получается здорово! — подумал он. — Два фронтовых друга и в аллее стоят рядом… Интересно, кто это так умно расставил портреты? Сережа Тутаринов и Ким Шатило — два танкиста! Просто здорово!»
После этого Сергей уверенно заглянул на другую сторону щита и в недоумении остановился. На него смотрел худощавый юноша с тонкими бровями, лицом, похожим на девичье.
— Вот так так, — проговорил Сергей. — Это, конечно, не я.
Ему стало немного грустно, а отчего, он и сам не знал. Нет, он, конечно, знал, но совестно было себе в этом сознаться. Сергей прочитал на щите: «Гвардии младший лейтенант Величко». Постояв немного, он сказал: «Ну, а ты, Величко, где теперь и что поделываешь?» — и пошел дальше. На последнем щите он прочитал: «Гвардии сержант Данильянц». Ничего не сказав гвардии сержанту, Сергей не спеша направился к выходу.
Шагая по улице, Сергей размышлял о том, как он завтра будет говорить управляющему о цели своей поездки, как подробно изложит ему пятилетний план Усть-Невинской и как в конце концов получит наряды на строительный лес. Он так размечтался, что был совершенно уверен: стоит ему только подробно рассказать, что значит для станицы Усть-Невинской такой пятилетний план, как самый черствый человек поймет его, и все просьбы Сергея будут удовлетворены легко и просто. От этих мыслей Сергей повеселел и, поддаваясь хорошему настроению, хотел было пойти в цветник, на Горячую Гору, но почувствовал, что здорово проголодался.
Было уже поздно. Давно наступил вечер, и над городом зажглись огни. В ресторан Сергей не захотел идти. На тачанке у него лежал дорожный мешок с харчами.
Наступила ночь, все вокруг потонуло в темноте. Машук встал перед глазами уже не шатром, а полукруглой черной стеной, и Сергею казалось, что именно от этого небо в Пятигорске было значительно темнее и звезднее, чем в других южных городах.
А во дворе Дома колхозника было светло. Сергей подошел к тачанке. Лошади стояли тут же и жевали траву, но Дорофея возле них не было. Еще больше удивило и огорчило Сергея, когда он не нашел на тачанке не только Дорофея, но и мешка с харчами. «Странно, — подумал он. — Ни Дорофея, ни мешка с салом. Бросил коней и сбрую. Куда же он запропастился?» Сергей хотел было идти к дежурной, чтобы узнать, не знает ли она, куда ушел Дорофей, как из окна второго этажа послышался голос:
— Дядя Сергей, я тут!
— Да как ты туда забрался? — удивился Сергей, увидев в освещенном окне кудлатую голову Дорофея.
— И мешок с провизией со мной! Идите сюда!
Сергей вошел в комнату, залитую электрическим светом, уютную и чистенькую. Возле окон стояли две кровати, на столе цветы в кувшине.
— Когда вы ушли, а я снимал хомуты, — с достоинством пояснил Дорофей, — ко мне подсела та девушка, что в белом переднике. «Этот, говорит, которого ты привез, в самом деле Герой Советского Союза или мне только так померещилось?» — «Как же, говорю, могло вам такое померещиться? Ведь это все знают!» И давай я ей про вас рассказывать. После этого она обрадовалась и говорит: «Пойдем, Дорофей, со мной!» Сперва я немного даже испугался. Кто ж его знает, думаю, куда она меня приглашает. А она привела в эту комнату и говорит: «Вот вам, Дорофей, комната, две кровати — честь по чести, спите себе, как у себя дома». Ночевать я отказался, потому как у меня лошади, а она и говорит: сиди тут и жди, пока вы придете. Вот я и сижу. А мешок перенес сюда для сохранности, а то во дворе я заметил бродячую собаку.
— Что ж, комната хороша! — сказал Сергей, присаживаясь к столу. — Только нехорошо, Дорофей, когда так смотрят на человека. Вот приехал бы ты один, без меня, и тебе бы не дали этой комнаты.
— И правильно! Вам требуется уважение.
— Ничего ты не понимаешь. С уважением нужно относиться ко всем, кто останавливается в этом доме. Ну, развязывай мешок. Малость закусим, да и на боковую. Вот тебе и кровать. Спал когда-нибудь в гостинице? Не приходилось? Ну, теперь поспишь.
— Заманчиво, слов нет, — согласился Дорофей, — но я все ж таки пойду к лошадям. А повечерять можно.
Когда кончился ужин, Сергей спросил:
— Дорофей, ну, как город? Нравится тебе?
Дорофей убирал со стола.
— Это вы меня пытаете?
— Да.
— Сказать так, что город ничего себе, жить в нем можно, а только мне он вовсе не нравится.
— Почему?
— Неудобство. Травы негде накосить. Кругом одни камни, а чем завтра буду кормить коней — не знаю.
— Да, причина важная, — согласился Сергей. — А ты поезжай за Машук. Там травы много.
— А можно туда ехать?
Сергей кивнул головой. Дорофей вытер стол и ушел к лошадям. Сергей разделся и лег в постель. Только теперь он почувствовал усталость во всем теле. Белье было и чистое и прохладное. Закрывая глаза, Сергей снова подумал, что люди в этом Доме колхозника в самом деле очень хорошие, особенно эта дежурная, такая славная девушка.
Часов в семь утра его разбудил Дорофей. Он пришел сказать, что собирается ехать за Машук косить траву, но не знает дороги. Выспался он хорошо, и настроение было у него превосходное. Сергей умылся и стал одеваться. Дорофей стоял тут же и внимательно смотрел, как тот привинчивал к гимнастерке Золотую Звезду и прикалывал орденские ленточки.
— А чего ж вы ордена не вешаете? — спросил он. — Эти полосочки, как я вижу, не дают такой красивости. А когда вы навешаете ордена и медали, то вам в них и красивее, и как-то даже очень наглядно.
— Говоришь, что красивее и как-то даже очень наглядно? — спросил Сергей и тут же вспомнил суровую секретаря-машинистку, перед которой, конечно, на этот раз лучше всего появиться во всем блеске. — Пожалуй, ты, Дорофей, прав. Надену я ордена. А ну, доставай чемодан.
Дорофей вынул из-под кровати чемодан и, довольный тем, что его совет принят, пошел запрягать лошадей. А Сергей, украсив свою рубашку семью орденами и девятью медалями, висевшими и на правой и на левой стороне груди, вышел в коридор. Тут его встретила девушка в белом переднике, румяная, взволнованная. Увидев Сергея, она остановилась, и трудно было понять, что выражало в эту минуту ее лицо: испуг, радость или удивление… Сергей подошел к ней, поздравил с добрым утром и поблагодарил за номер. Девушка окончательно растерялась и не знала, что сказать.
— Ой, какой же вы обманщик! — тихо проговорила она, боясь взглянуть на Сергея.
— Говорите, я обманщик? — спросил Сергей. — А мне кажется, что именно вы обманщица. Это что же за порядки в вашем Доме колхозника? Для меня у вас все есть: и приличный номер, и чистенькая постель, и занавески, и даже цветы, а для других ничего этого нет. Разве это справедливо? Вот заехал бы к вам колхозник, и вы бы заставили его спать на дворе, а если б и положили на койку, то это была бы не такая койка, как та, на которой я спал. Эх вы, обманщица!
У девушки не нашлось ответа, и она быстро переменила тему разговора, спросив у Сергея, смотрел ли он вчера спектакль местной оперетты. Сергей сказал, что собирается посмотреть сегодня, но что не знает дороги в театр и не свободна ли, случаем, от дежурства его новая знакомая. В это время подкатил на тачанке Дорофей. Сергей поехал с ним на Комсомольскую поляну. Там они накосили травы и вскоре вернулись. Сергей посмотрел на часы и поспешил в Н-скую контору.
Особняк был залит солнцем. Сквозь заросли сада лучи не проникали в прохладные комнаты нижнего этажа, где давно уже шли обычные будничные занятия. Сергей вошел в приемную. Знакомая ему секретарь-машинистка была на этот раз не в нежно-сиреневом платье, а в костюмчике какого-то кофейного, не то темно-кремового цвета. Она склонилась над книгой, в которую записывались посетители, и смотрела в нее так внимательно, точно перед ней лежал увлекательный роман приключенческого жанра. Свою ловко причесанную голову она не подымала, кто перед ней стоял — не видела, но, когда к ней подходил новый посетитель, она угадывала о его приближении по звуку шагов и, не отрываясь от книги, говорила:
— Фамилия, имя и отчество?
— Тутаринов Сергей Тимофеевич.
— Откуда и по какому делу?
— Из станицы Усть-Невинской. По поводу леса.
