Леонид Кокоулин - Колымский котлован. Из записок гидростроителя
— Ну, товарищ, — голос Талипа, — будем тебя стропить за ногу или как?
— За шею, товарищ дорогой, — а это Димка.
— Нет, ты все-таки веревку хоть в зубы возьми. Удернет тебя вода, как догонять будем?
— Верно, верно, бугор, — ребята поддерживают Талипа.
— Ладно, — берет веревку Димка, — поддерните, в случае чего.
Он встает с кормы на борт и, спружинив, прыгает в воду. Через несколько секунд сначала голова, а затем весь Димка бултыхается за кормой. Его подтягивают за веревку и помогают забраться в лодку.
Отдышавшись, Димка снова сигает в воду. И так несколько раз. Видно, что-то не получается. Лодка снимается с якоря и двигается к берегу.
— Легковат, дед, надо грузило, — говорит Димка, ступая босыми ногами по камням, словно по раскаленным углям.
— Во-во, камень на шею, — подытоживает Талип.
— На шею не на шею, а вот второй якорь с кормы бросить надо, — говорю я.
— Совершенно верный, — подхватывает Талип.
И Димка усек:
— Можно подобраться по якорному канату и ногами ощупать дно.
— Уловил — понятно…
Я снял пиджак и набросил Димке на плечи.
— Да ты чего, дед, как маленькому…
И снова навалились на весла парни, но уже не так прытко шла лодка, как поначалу, — чувствовалось, устали. И снова в поперечнике реки работа… Прощупали дно и на этот раз вернулись мокрыми, холодными, но довольными.
— Надо взять повыше, самую малость, и уступ обойдем, — посиневшими непослушными губами едва выговаривает Димка и бежит к костру.
Андрей прикатил старый автомобильный баллон, и теперь он горел, облизываясь жирным языком дыма.
— Лучше маленький Ташкент, чем большая Колыма, — присаживаясь к костру и дрожа всем телом, говорит Талип.
Пока ныряльщики согревались чаем, ребята прицепили трос, изменили угол натяжения, как и предлагал бригадир, и тогда уже Димка взгромоздился на валун и свистнул. Все приготовились. Димка закрутил над головой беретом. Тягач, натужно выдохнув клубы черного дыма и отчаянно натянув трос, скребанул, да так, что из-под траков вырвался сноп искр. А Димка все крутит беретом над головой, и видно, как что-то кричит, а что — не слышно. Цыган догадывается и поддает газу…
Наконец бульдозер вынырнул у противоположного берега. Старшинов вздохнул с облегчением.
— Почему вас комары не грызут? — исхлестываясь веткой тальника, спросил он не к месту.
Димкина бригада закрепилась на правом берегу Колымы.
Парни думали, отроют бульдозером котлован, забетонят основание, поднимут тридцатичетырехметровую опору, натянут провода — и готов воздушный мост. Подадут энергию — оживай, стройка, и здесь, на правом берегу! Поначалу работа шла неплохо. Но как только содрали верхний слой, оголился сплошной валунник. Кувалда, лом, клин, лопата — называется это просто: выемка котлована вручную, круглосуточно, до изнеможения.
Ребята с азартом зарывались все глубже в скалу. Только повар был недоволен и жаловался:
— Я стараюсь, а они ложку мимо рта проносят.
Но вот над котлованом поднялся лес арматуры, бригадир замерил контуры, пригласил геодезистов. Геодезист, а с ним тоненькая девушка с рейкой (ребята перевезли их на катере) Полдня лазали по арматуре, мерили, стреляли нивелиром, пока не достигли нужной отметки. И тогда сказали «стоп».
Теперь дело за бетоном. Но бетон не бульдозер, подводным способом не переправишь. Техотдел управления разработал проект производства работ, даже определил сроки подачи бетона. Предполагалось навести понтонный мост и вообще все сделать по науке. Но пока не было ни барж, ни понтона, ни такелажа. Вот тут-то лэповцы и попросили начальника СМУ принять их по неотложному делу.
— Мы, — начал Димка, — к вам со встречным планом…
И раскрыли перед Георгием Петровичем свой план. Здесь были и цифры, и выкладки, — и, главное, мысли: из пустых железных бочек соорудить плот, натянуть через Колыму трос и на этом плоту перевозить в бадьях бетон. А просьба заключалась в том, чтобы выдали две бадьи для бетона и разрешение на бетонные работы.
У Георгия Петровича заблестели глаза, но он тут усомнился.
— Рискованно.
И тут напомнили Старшинову о Заполярном. Когда там до время перекрытия русла оставалось уложить последние кубы бетона, то перемычка, отгораживавшая реку от котлована, в котором работали строители, вдруг стала хлябкой, а паводок напирал с катастрофической силой. Надо было продержаться еще немного, дать возможность прикрыть плитами свежий бетон и вывести из котлована людей и технику. Неожиданная, но единственно верная команда: бульдозерам всем враз подвинуться к самому гребню и держать плотину.
Тридцать восемь машин вытянулись в одну линию — нож к ножу — и по одной команде двинулись вперед, толкая перед собой вал суглинка, и там, наверху, замерли, натужно рыча, сдерживая гребень перемычки. А тут еще ЧП — в горле отводной траншеи застрял лед. Затор. Река мгновенно подпрыгнула к самому гребню перемычки. Подул ветер, повалил снег. Сразу потемнело. Взрывники, скользя, вскарабкивались по откосу траншеи. Внизу клокотала вода. Чертыхаясь, ребята спустились обратно, к затору не подберешься. На лодке тоже нельзя: закрутит в водовороте, не успеешь уйти — подорвешься. Надумали пустить взрывчатку на плотике. Прикинули скорость течения, отрезали нужной длины кусок бикфордова шнура, связали несколько бревен, досок — плыви! Светлячок шнура покачался в горле траншеи, но вдруг остановился, покружился на месте и… поплыл обратно.
— А-а! За камни! Прячьтесь! — закричал Димка, а сам, уже не помня себя, в азарте, что ли, с шестом побежал к воде. Дымок окутывал взрывчатку. Димка с силой толкнул плотик на водобой, сам упал за какое-то укрытие. Плотик стремглав унесся вниз, секунда-две… Громыхнул взрыв, лед брызнул выше скал.
Старшинов еще тогда подошел к Димке. Тот сидел на обломках опалубки сухой, длинный, похожий на мрачную птицу, курил.
— А вы говорите — стиляги, — улыбнулся Димка.
— А могло бы…
— Могло бы… Вот захлестнуло бы сотни людей, тогда бы?
Этот случай и вспомнился сейчас Старшинову.
— Ну, быть по-вашему, — согласился он. — Только давайте прежде опробуем на холостом ходу.
Димка с Талипом, булькая по воде, забрались на свой капитанский мостик. Димка навалился на кормовое весло, Талип, отталкиваясь шестом, свалил нос парома в реку и направил по тросу удерживающее паром кольцо. Как только паром взял нужный угол забора воды, бочки весело загрохотали по мелководью, спружинили на глубине, трос туго натянулся, зазвенел. Забурлила из-под кормы вода. Подхваченный течением паром стал быстро удаляться от берега, строгая за собой белую стружку пены.
Георгий Петрович не выдержал и попросил парня, который тут же у берега возился с моторной лодкой, перевезти его через Колыму.
И вот метрах в пятидесяти выше, параллельно с паромом шла моторка. Начались гонки. Ребята увлеклись поединком, страстно желая победы парому.
На середине реки моторка, распарывая треугольником воду, чуть вырвалась вперед и потеряла ход, обмякла, мотор умолк. С берега сорвался вопль. Лодку подхватило волной и бросило на бочки. Казалось, отвести несчастье невозможно. Но Димка, ловкий, сильный — в долю секунды перемахнул через площадку от кормы в нос и, ухватившись за трос, резко выбросив ноги вперед, повис над водой. В тот самый решающий момент, когда лодка почти коснулась парома и неотвратимо бы врезалась между бочками, Димка спружинил и ногами оттолкнул моторку, изменив ее направление.
Паром благополучно достиг правого берега — слышно было, как он, хрустя галькой, швартовался, затем снова похрустел галькой, сполз на глубину и, похожий на большое животное, поплыл к своей пристани.
Пока переплывали реку, бросали чалку, пришел в себя Старшинов и хозяин моторки.
— Послушай, — спросил Старшинов у Димки, — какой мощности двигатель у твоей шаланды?
— Если в киловаттах, то девятьсот тысяч, — серьезно ответил Димка и показал рукой на реку.
…День был на исходе — обычный день строителя северной стройки. По прорану реки потянул северный ветер. Солнце заслонили тяжелые тучи.
— Смотри-ка! — повеселел Старшинов и подставил ладонь снегу.
Парни собрали инструмент, такелаж и спешно смотались. Мы тоже направились в сторону поселка. На первой террасе приостановились перевести дух.
— А ты знаешь, что строительство плотины рассматривалось в двух вариантах? — Старшинов как бы продолжил прерванный разговор. — Или бетонная, или каменно-набросная из местных материалов. Победили местные материалы с суглинистым ядром. Но в таких плотинах не исключено зависание ядра и, как неизбежное следствие этого, — сквозные горизонтальные трещины.
