Вилис Лацис - Сын рыбака
— Ну, ладно, ничего не поделаешь, — обернулся он к работнику. — Пошли обратно.
С силой взмахивая веслами, гребли они против ветра, — каждый на своем конце лодки, не глядя друг на друга.
Два человека прохаживались по пляжу: Анита вышла навстречу мужу и неожиданно столкнулась с Сартапутном, который сказал ей, что уезжает на другой день.
— Впрочем, я буду отсутствовать не больше недели, — добавил он. — В следующий раз приеду со всеми инструментами и с помощниками. Возможно, что и землечерпалка к тому времени будет здесь.
Медленно дошли они до Большой дюны, повернули обратно и, заметив издали подошедшую к берегу лодку Оскара, направились к ней. С помощью Джима Оскар вынимал из лодки клочья порванных сетей и складывал их поверх разостланного на песке старого паруса.
— Бог помочь! — приветствовал их Сартапутн, подходя ближе.
— Спасибо, — односложно ответил Оскар, не подымая глаз на инженера. Руки у него покраснели от холодной воды, пальцы набухли, рукава куртки по самые локти облипли чешуей.
Анита остановилась рядом с Оскаром. Она сразу поняла, что случилось, сразу почувствовала, что творилось в душе Оскара. Ей очень захотелось сказать ему что-нибудь нежное, утешить его, но стесняло присутствие постороннего человека.
— Кажется, тюлени, — сказала она, осмотрев разорванные сети.
Оскар только сейчас заметил ее. Лицо у него немного прояснилось, он улыбнулся и даже встряхнул головой.
— Да, все сети испортили, окаянные, — сказал он шутливо. — Но что же теперь делать, не со мной одним такое случается. Джим, убери-ка ты сам лодку, а я пойду за лошадью. Отвезем эти лохмотья, их не стоит и развешивать на просушку.
— Ладно, ладно, — буркнул в ответ работник, возясь около якорей и весел. — Я тут управлюсь.
Оскар взглянул на Аниту, еще раз улыбнулся и, бросив беглый взгляд на Сартапутна, зашагал к поселку; Анита с инженером шли немного позади.
— У него, видимо, большое горе, — заметил Сартапутн, глядя вслед быстро удалявшемуся Оскару.
— Да, все сети пропали, — задумчиво ответила Анита.
— Жаль. Хороший, кажется, человек. Вы его знаете?
— Да.
— Он вам родственник?
Анита нагнулась поднять красивый круглый камешек для маленького Эдзита.
— Это… мой муж, — ответила она тихо, вертя в пальцах камешек, и, неизвестно почему, ей вдруг стало не по себе.
— Вот как? — вырвалось у изумленного Сартапутна.
«Почему я их сейчас не познакомила? — подумала она. — Хотя бы ради приличия… Откуда такая рассеянность? А может быть, рассеянность тут ни при чем, скорее это было сознательное увиливание?.. Стала стыдиться красных рук мужа, его угрюмого лица и простой речи?.. Что с тобой случилось, Анита?»
Сартапутн с любопытством смотрел вслед удалявшемуся Оскару и время от времени поглядывал на Аниту — он мысленно сравнивал их. Снова зашевелилось в его сердце чувство жалости. «Ну, уж этот никак не подходит в мужья такой женщине, — думал инженер. — И что только она нашла в нем?»
У ворот дома Анита простилась с ним. Сартапутн проводил ее задумчивым взглядом. Он видел, как Анита подошла к мужу, взяла его за руку, и они о чем-то заговорили. Этот великан ничуть не казался огорченным, он засмеялся, а потом расхохоталась и Анита. Ничего не поняв, инженер покачал головой и пошел дальше.
Вечером Оскар и Анита обсудили размеры ущерба, нанесенного хозяйству. Скверно, конечно, в самый разгар путины остаться без сетей, но убиваться не стоит, скоро ведь можно будет начать лов неводом и мережами.
Анита вспомнила услышанный в доме родителей разговор.
— Отец отдает в пользование инженеру лошадь и моторку. Он мог бы уступить тебе часть заработка. Как ты думаешь, не поговорить ли мне с ним о твоей моторке?
Оскар не стал возражать. Чтобы решить это до отъезда Сартапутна, Анита в тот же вечер сходила к Бангерам. Лавочнику хотелось заработать на этом деле самому, но раз у Оскара случилось несчастье, он с готовностью отказался в пользу зятя.
Об этом сообщили и инженеру. Сартапутну было все равно, чьей моторкой пользоваться.
2
В начале апреля Витынь закончил постройку моторки для Фреда. Осталось только сшить паруса и смонтировать мотор, но это надо было делать уже не в сарае. Сначала не окрашенный еще корпус лодки отвезли к берегу, — после установки мотора было бы слишком тяжело передвигать такую махину.
Мотор привез из Риги Петер Менгелис; приехавший с ним механик руководил работами. Ходили слухи, что постройка моторки стоила Фреду около десяти тысяч латов. Он не отрицал этого — сейчас это не имело значения.
— Я решил играть ва-банк, — говорил Фред. — Или все, или ничего. Если не рисковать, жизнь остановится на одном месте, а много ли в этом радости!..
Рыболовные снасти и принадлежности — тросы, сети, яруса для угрей — тоже были готовы, недаром Баночка провозился с ними всю зиму. Когда закончили установку мотора, Фред окрасил корпус моторки в несколько красок: дно — в зеленую, как это принято для океанских линейных пароходов, чтобы не прилипали ракушки и водоросли, ватерлинию — в красную, а борта — в серую. Перед спуском в воду новое судно напоминало собой большой разноцветный флаг. Фред даже собирался прикрепить к форштевню под бушпритом белую фигуру ангела с распростертыми крыльями, какую он видал на больших барках. Но в Риге нельзя было достать готовую фигуру, а заказывать резчику было еще не по карману.
— Ну, это мы заведем попозже, когда начнем зарабатывать, — утешал себя Фред.
В субботу, которая, по старому рыбацкому поверью, считается самым благоприятным днем для зачина всех важных дел, новую моторку с самого утра окрестили и спустили в море. На носу ее крупными латунными буквами сверкало имя: «Титания».
Все свободное от дел мужское население Гнилуш вышло помогать Фреду. Бочка пива и ящик с водкой были уже в каюте. Все присутствующие взошли на моторку, и Фред прокатил их, сделав большую дугу в сторону открытого моря. Мотор работал хорошо, не стучал и не сотрясал корпуса, рулем управлять было легче легкого, а выхлопы были такие негромкие, что на берегу их почти совсем не слыхали. Выйдя на траверс Чешуй, Фред около получаса маневрировал почти на одном месте: то давал полный ход вперед, то застопоривал и давал задний, потом поворачивал вправо, летел прямо на берег, опять стопорил и шел задним ходом в море. Да, с этой машиной он выделывал такие трюки, что твой виртуоз на скрипке. Маневры «Титании» привлекли внимание чешуян, вышедших полюбоваться на новое судно; мальчишки кричали, махали шапками, и Фред с чувством гордого удовлетворения заметил в толпе несколько знакомых девушек. Наконец он, словно цыган, выставляющий напоказ все преимущества своего коня, ринулся полным ходом в море и повернул к Гнилушам.
То был знаменательный день. До поздней ночи затянулись крестины «Титании». Все наперебой превозносили славное судно и радовались, что в Гнилуш ах теперь имеется самый мощный мотор на всем побережье.
— Бангеру придется теперь помалкивать, — сказал Румбайнис.
— А что мне Бангер! — махнул рукой Фред. — Прицепите к моей моторке карбас с салакой, и я все равно берусь обогнать кого угодно.
Он показывал рыбакам морские карты, объяснял, где какая глубина, где отмечены мели и банки; на стол был поставлен большой компас, и Фред перечислил по-английски все румбы.
— Норт-норт-иист! — пронзительным голосом выкрикивал он. — Иист-ту-норт!
Крестины закончились поздней ночью, когда уже были пропеты все моряцкие песни и уничтожены все напитки. Весь следующий день Фред и Баночка отсыпались после похмелья, под вечер они погрузили на моторку рыболовные снасти и провизию, а назавтра, лишь только солнце позолотило дюны, на виду у всех высыпавших на берег гнилушан доброе суденышко «Титания» гордо вышло в открытое море. Научив Баночку запускать и останавливать мотор, сам Фред сел у руля. Курс — норд-вест. Все дальше и дальше уносилась, подпрыгивая на волнах, пестрая птица и наконец исчезла в синей дали.
— Черт, а не человек! — смеялись оставшиеся на берегу гнилушане.
— Где нам за таким угнаться! Посмотрим только, с чем они вернутся…
Больше недели ничего не было слышно о Фреде и Баночке, но погода держалась тихая, продуктов они запасли достаточно, и за судьбу «Титании» никто особенно не беспокоился, кроме Петера Менгелиса, который каждый день справлялся, не слыхать ли чего о брате. В открытом море Фреда не встречали, поэтому решили, что его занесло куда-нибудь далеко. И вдруг какая-то хозяйка, возившая в Ригу рыбу, — кажется, Осиене из Чешуй, — объявила сногсшибательную новость: она видела молодого Менгелиса на рыбном рынке у Гарозы. Он вернулся с таким уловом, что «Титания» осела до самых бортов. Чего там только не было: несколько ящиков с угрями (и все большие, толстые, как канаты!), камбала, бельдюга, судак и целые бадьи всякой иной рыбы. Фред велел передать домашним привет и сказать, чтобы скоро его не ждали, — ему повезло, дела идут в гору. После этого еще несколько раз до Чешуй доходили слухи об успехах американца. То один, то другой встречал его на рынке. Он появлялся в Риге раза два в неделю, и неизменно с полным грузом — сколько могла захватить «Титания».
