Роман Ким - Девушка из Хиросимы
Сумико улеглась на пустые мешки. Ей очень хо*- телось есть. Во дворике было тихо. Где–то стрекотала цикада. Издали доносились свистки и пыхтенье паровозов и изредка пушечные раскаты со стороны моря — стреляли далеко от берега. Она поднесла часики к глазам. Цифры неясно светились, нельзя было разобрать, который час.
Кто–то кашлянул за стеной, голоса приближались. Мужской сиповатый голос говорил:
— Вчера утром взяли только пять человек для таскания афиш на спине и сразу же захлопнули окошко. А стояло около семидесяти человек.
Уже сейчас стоят, — сказал другой мужской голос, — и перед биржей труда и перед строительной конторой «Тацуми»…
А вчера моей бабе повезло. Проходила мимо дома этого доктора… около бани, видит объявление, зашла, а там совсем небольшая очередь… продала стакан.
У твоей жены группа Эй?
Нет, Эй–Би.
На кровь группы Эй–Би совсем нет спроса. Хотя этот доктор, говорят, такой ловкач, он пустит с группой Эй…
Они засмеялись и пошли дальше. Вскоре после того пришла Марико вместе с миловидной репортершей, которую Сумико видела около линии Мира.
Марико сообщила, что уже принимаются все необходимые меры. К утру будут выпущены листовки И плакаты с разоблачением провокации, а в Токио будут посланы материалы для газет. Уже вызваны га–рибанщики и рисовальщики — Кацу Гэнго сейчас приступит к работе. Уже связались с комитетом борьбы, и громкоговорители на линии скоро оповестят всех защитников о коварных замыслах врагов. На дороге от военной базы к Новому поселку начнут патрулировать дружинники. И будут выставлены на дороге транспаранты с надписями на английском, чтобы предупреждать всех американских шоферов о намерении злоумышленников. Затем будет начата кампания с целью добиться освобождения Цумото, старшего брата Ириэ и других. Словом, все меры будут приняты. Затем Марико сказала, что из Токио получены сведения, которые совпадают с сообщением Фреди о том, что решено отказаться от расширения базы «Инола».
Сумико провела рукой по груди и глубоко вздохнула.
— Значит, победа?
Здесь победили, но правительство Иосида собирается передать участок на полуострове Ното для ракетного полигона. Борьба начнется там. До полной победы еще далеко… А мне крепко влетело: решили дать строгий выговор из–за этого нисея. — Марико ударила себя кулаком по голове. — И правильно.
Почему?
Потому, что я дура и разиня.
А как Рютян, Кантян и другие?
Находятся в безопасном месте. — Марико закурила сигарету. — В общем хороший урок для нас… Что было бы, если б попались! Прямо страшно подумать. Сумитян сделала хорошее дело — вывела на чистую воду этого мерзавца. Теперь полностью выяснилось, что кое–кто из нисеев и других японцев, работающих на базе, сколотил шайку провокаторов. Эти прислужники иностранцев больше всего боятся того, как бы не стали упразднять или сокращать военные базы, как бы не сложилась такая обстановка, при которой они окажутся ненужными… (
Теперь окончательно выяснилось, — сказала репортерша, — кто были те переодетые японцы, которые стреляли с «джипов». Это были провокаторы из шайки Фреди. Это они убили Ясаку и Икетани.
Фреди теперь удерет куда–нибудь, — сказала Сумико, — и шайка его распадется. С ними покончено.
Репортерша покачала головой.
— Дело обстоит гораздо серьезнее. В Токио сейчас действует несколько организаций провокаторов международного масштаба. Мы уже собрали точные сведения о них. Например, есть такая китайская экспортноимпортная фирма «Янцзы — Маои–Гунсы», а на деле это гоминдановская диверсионно–террористическая организация. Она проводит работу через Гонконг, где находится ее главный филиал. Есть еще организация «Эй–Эф–Эй», которая специально занимается подготовкой операций по похищению и убийству китайских политических деятелей. Она имеет ряд резидентур на материке. Затем имеется террористическая банда ли–сынмановцев, она действует–в Токио под вывеской комиссионной конторы. И заодно с этими организациями действуют японские банды провокаторов вроде «Какинокидзака–груп», которую сформировал в свое время нисей по имени Канамицу. Группа Фреди Таяма является резидентурой одной из таких банд. Все эти организации международных провокаторов делают все, чтобы сохранялась напряженная обстановка, чтобы не затихала холодная война. С этими врагами мира придется еще долго и упорно бороться.
Марико взяла Сумико за руку.
— Слушайте меня внимательно. Мы должны будем разоблачить до конца шайку нисеев. Они, конечно, поймут, какую роль сыграла Сумитян, и что–нибудь предпримут. Враг очень опасный. Поэтому товарищи решили, что Сумитян должна немедленно укрыться в одном месте, посидеть там некоторое время, подлечиться, а потом ей дадут работу…
А я справлюсь? Я ведь тоже… разиня.
Сперва будет легкая работа, а потом потруднее. А сейчас Сумитян надо ехать. Каждая минута дорога. В городе идут повальные обыски, оцепляют кварталы. Мы сообщим дяде Сумитян, чтобы не беспокоился.
Марико сняла очки и крепко обняла Сумико.
— Когда–нибудь увидимся. Наш дедушка и другие товарищи шлют Сумитян привет.
Они вышли во двор. Там стояли два парня.
— Сумитян, проверьте карманы, — сказала Марико. — На случай облавы.
Сумико похлопала себя по бокам.
— Ничего нет…
Марико передала ей сверток с едой и маленький термос. Сумико еще раз проверила карманы и, покачав головой, вытащила американское удостоверение.
— Чуть не забыла.
Марико нахмурилась.
— Вот это не годится, — произнесла она очень строгим голосом. — Совсем не годится. Дайте сюда.
Сумико стала снимать с руки часики.
— Часы оставьте, — сказала Марико и улыбнулась. — Они счастливые.
Сумико поклонилась Марико и репортерше.
Один парень пошел–впереди Сумико, другой — сзади. Они спустились вниз к рабочему поселку около сортировочной станции, проследовали мимо хибарок, сколоченных из сломанных ящиков, вышли в переулок сзади окладов и, миновав несколько темных переулков, оказались на улице с рыбными лавками. Пройдя ее до самого конца, спустились к кустам на берегу реки. Там сели в лодку. Один парень — со шрамом на щеке — сел на носу, другой взял кормовое весло. Сумико легла на дно лодки, и ее накрыли рогожей, а сверху набросали связки водорослей.
Через некоторое время лодку стало покачивать сильнее — они вышли в бухту. Сумико развернула сверток и съела несколько пышек, поджаренных на бобовом масле. В термосе оказался теплый чай. Поправив на себе рогожу и подложив под голову водоросли, она задремала под мерный скрип кормового весла.
Ее разбудили. Лодка уже была вытащена на берег. Небо начинало бледнеть — скоро рассвет. Над скалой, торчащей из воды, недалеко от берега, кружились разбуженные чайки. Парень со шрамом спросил у другого, с черной повязкой на запястье:
— Успеешь добраться?
Успею. Матао приказал отряду собраться к пяти, и сразу же двинемся на передовую.
Вы из отряда рыбаков? — спросила Сумико, смахивая с волос засохшую тину.
Парень с повязкой кивнул головой.
— Передайте привет Мататяну.
От кого? — спросил рыбак.
Парень со шрамом помахал рукой перед лицом и строгим тоном сказал:
— Имя нельзя говорить.
Рыбак, глядя на Сумико, засмеялся.
— У тебя вся вывеска черная. Где ты разукрасилась?
Сумико провела рукой по щеке. Ладонь стала черной.
— Я лежала там на мешках. Скажите Мататяну: спасибо за шлем и вяленую рыбку. Он поймет от кого.
Передам, — сказал рыбак и начал стаскивать лодку в воду.
Ну, пошли, — поторопил парень со шрамом и показал на тропинку, поднимающуюся вверх между скалами и искривленными соснами.
8
Они поднялись на сопку, затем спустились в ущелье, откуда начиналась тропка, шедшая вверх по краю высокой скалы, снова спустились в ущелье, совсем темное, потом стали взбираться вверх, на этот раз не по тропинке, а прямо сквозь чащи кленов и сосен. В некоторых местах парень протягивал руку Сумико и втаскивал ее на выступ скалы или в расщелину. Они добрались до тропинки, которая поднималась по склону горы сперва сквозь бамбуковую чащу, а затем под красными соснами. Эта тропка привела к глубокой расщелине, через которую были переброшены два дерева, связанных веревками. По ним пришлось передвигаться на четвереньках. Из–за скалы высунулась голова. Парень со шрамом свистнул два раза. Голова исчезла. Они стали подниматься дальше, хватаясь за ветки сосен. Наконец вышли на маленькую площадку под нависшей скалой.
— Постой здесь, — сказал парень. — А я схожу вниз.
Он обошел высокий черный камень с отбитым верхом и стал спускаться вниз по каменистой тропинке, похожей на дно высохшего ручья. Сумико увидела низу в конце тропинки под деревьями два больших валуна — они напоминали ворота. Парень прошел между валунами и исчез — очевидно, там опять начинался крутой спуск.
