Михаил Скрябин - Светить можно - только сгорая

— Хорошо, пришлю подкрепление, — пообещал Яков Михайлович, — но документы должны быть обнародованы в ближайшее время. На этом настаивает Владимир Ильич.

Перед Урицким — невысокого роста плечистый матрос. Усы и борода придают молодому лицу суровость.

— Прибыл в ваше распоряжение. Вот мандат.

— «Товарищу Маркину, секретарю Народного комиссара иностранных дел, поручается проведение необходимых действий для организации работы Народного комиссариата», — прочел Моисей Соломонович. — Вот и отлично. А вас уже ждет товарищ Залкинд, ученый, доктор Сорбонны, владеет восемью европейскими языками. Вам надлежит вместе открыть бронированные комнаты и подготовить тайные дипломатические документы к опубликованию.

В выборе секретаря Свердлов не ошибся. Дни и ночи продолжались поиски царских чиновников, и вот на Дворцовую, 6, доставлены бывший вице-министр Нератов, начальник канцелярии министерства Татищев и начальник шифровального отдела Таубе. Они передали Маркину ключи и шифры, рассказали об их назначении. Нет, не зря торопил Ленин с опубликованием тайных договоров. Одно сообщение в газете «Правда» было сенсационнее другого: мир узнал о военной конвенции 1882 года между Францией и Россией, об англо-русском секретном договоре и конвенции 1907 года, о разделе Ирана и Афганистана, о заключенном весной 1916 года соглашении между Великобританией, Францией и царским правительством о разделе Турции и многое другое.

Миллионы людей узнали правду об истинных целях мировой войны, развязанной империалистами. Ясна стала роль «оборонцев» в этой грязной войне. Прочтя документы, рабочие многих стран мира вышли на улицы с требованием прекратить войну.

Владимир Ильич высоко оценивал факт обнародования тайных договоров. Он писал: «Действительно революционная борьба за мир начата была в России только после победы революции 25 октября, и эта победа дала первые плоды в виде опубликования тайных договоров…» Не терять времени, отобрать для печати главное! Бонч-Бруевич позвонил на Дворцовую, 6, к Урицкому.

— Владимир Ильич хочет лично ознакомиться с документами, готовящимися к публикации, — сказал он. И добавил: — Уж если Ильич, несмотря на невиданную перегрузку, решил сам просмотреть эти документы, понимаете, какое он придает им значение?!

Это Урицкий понимал. Он не понимал одного: почему от всех вопросов работы Наркоминдела уклоняется Троцкий, который при формировании съездом правительства стал народным комиссаром по иностранным делам. А дел было действительно непочатый край. Саботаж чиновников министерства парализовал внешние отношения молодого государства Советов. Никто не занимался подготовкой условий для мирных переговоров воюющих стран, не обеспечивал выполнения торговых сделок, не осуществлял выдачу виз и, что очень важно, не переводил деньги через Красный Крест на содержание военнопленных. «Правда» писала, что саботажники обрекают на голодную смерть наших военнопленных в Германии и Австрии, прекратив высылку им денег.

Пока Троцкий бездействовал, всеми этими и многими другими вопросами занимался Урицкий, вынося их на обсуждение ВРК.

ВРК рассмотрел вопрос о положении дел в Наркоминделе и принял решение: бывший вице-министр Нератов подлежит аресту и преданию революционному суду. Что касается остальных чиновников, продолжающих саботаж, Урицкий вручил Залкинду подписанный им, но незаполненный бланк ордера № 2500, в который Залкинд и Маркин могли внести любые фамилии, если считали, что арест этих чиновников мог способствовать выполнению задач, поставленных перед Наркоминделом.

По Наркоминделу был издан приказ № 1: «Служащие министерства иностранных дел, которые не явятся на работу до утра 13 ноября, будут считаться уволенными с лишением права на государственную пенсию и всех преимуществ». Явилось только 5 человек. По указанию Урицкого Залкинд вывесил 14 ноября на дверях наркомата объявление: «Бывших чиновников МИД просят не беспокоить наркомат предложением своих услуг». А ВРК постановил арестовать руководителей «Союза служащих», организаторов саботажа.

Из коммунистов завода «Сименс — Шуккерт» был сформирован отряд, который взял на себя охрану здания министерства. 19 ноября Залкинд дал интервью журналистам: «Сегодня мы фактически вступили в управление министерством. Нам переданы также все ключи от шкафов, где находятся условные шифры, и, таким образом, мы теперь вправе сказать, что отныне внешняя политика России становится народной».

Утром 21 ноября НКИД официальной нотой оповестил всех послов союзных держав о создании Вторым Всероссийским съездом Советов нового правительства Российской республики во главе с Владимиром Ильичом Лениным. В ноте обращалось особое внимание на Декрет о мире, утвержденный съездом Советов, и говорилось, что на указанный документ следует смотреть как на формальное предложение немедленного перемирия на всех фронтах и немедленного открытия мирных переговоров.

Народный комиссариат иностранных дел начал свою работу.

Казалось бы, Моисей Соломонович может теперь издохнуть посвободнее, но, видно, не то это время — утром в ВРК его встретил Луначарский.

— Моисей Соломонович, на вас вся надежда.

— Что случилось?

— Я о ценностях Зимнего дворца.

— Я полагаю, что там должно быть все в порядке. Ведь недавно я подписал товарищу Дашкевичу удостоверение от имени ВРК о назначении его уполномоченным по охране Зимнего.

— Дворцовые сокровища стали попадаться у скупщиков, на рынке, скупаются иностранцами!

— Это нужно пресечь немедленно. Художественно-приемочная комиссия Зимнего дворца получила особые полномочия для розыска похищенных из дворца ценностей.

Какие вопросы приходилось решать Моисею Соломоновичу Урицкому от имени ВРК, какие выполнять задания, видно из этих подлинных документов:

Приказ комиссару Петропавловской крепости. 30 октября 1917 года. 1. Оружие из Петропавловской крепости выдается только штабом для военных надобностей. 2. Не выдается оружие поштучно. 3. Выдавать оружие исключительно частям и организациям за подписью заведующих отделом вооружений товарищей Садовского и Урицкого.

Мастеру Финляндского железнодорожного моста. 1 ноября 1917 года. № 231. Военно-революционный комитет предлагает Вам по предъявлении настоящею предписания развести Финляндский железнодорожный мост для пропуска трех военных судов…

Предписание начальнику команды матросов. 15 ноября 1917 года. № 3611. Военно-революционным комитетом получено сообщение, что Вами предполагается выпустить спирт из склада на Калашникоиской набережной, № 56. Ввиду того что ни Военно-революционным комитетом, ни штабом такого распоряжения отдано не было, Военно-революционный комитет предполагает, что Вы введены кем-то в заблуждение, и предлагает Вам вернуться в казармы и спирта из склада ни под каким видом не выпускать.

Предписание местному комитету Главной полевой почтовой конторы. 22 ноября 1917 года. № 4393. …безотлагательно занять помещение Благородного собрания, угол Екатерининской и Итальянской улиц, состоящее из двух первых этажей, для размещения в нем полевой почты…

Комиссару ст. Белоостров. 22 ноября 1917 года. № 4415. Арестованного сегодня шведского курьера Васберга немедленно освободите, если причина — недоразумение или бумаги. В противном случае доставить немедленно в Комитет. Военно-революционный комитет.

Предписание правлению Общества Путиловских заводов. 23 ноября 1917 года. № 4463. Военно-революционнын комитет предписывает вам произвести оплату красногвардейцам, равную примерно их тарифным ставкам.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Весь день 22 ноября 1917 года Урицкий провел в Смольном. Дежурил по ВРК. Сначала составил предписание о размещении полевой почты в здании Благородного собрания. Затем телеграмму об освобождении шведского дипкурьера…

Неожиданно возник вопрос об организации питания делегатов съезда крестьянских депутатов. И его разрешил дежурный ВРК. И так целый день до позднего вечера.

Перед началом вечернего заседания Военно-революционного комитета к Урицкому обратился представитель бывшего градоначальства, ведавший уборкой улиц, — ему требовалось разрешение сваливать снег в Неву. Пришлось и этому делу уделить внимание.