Категории и законы марксистско-ленинской диалектики и язык - А. М. Кузнецов
«Ритм любого вида искусства сможет полностью „выполнять“ свою изобразительно-выразительную функцию, если будет соответствовать ритмам психофизиологических процессов субъекта, воспринимающего произведение любого вида искусства» (39, с. 11).
Аналогичное мнение высказывает Е.В. Волкова, затрагивая методологические проблемы, связанные с проявлением ритма как объекта эстетического анализа. Автор отмечает, что ритм в искусстве ориентируется на ритмические закономерности, существующие в объективном мире, и вместе с тем соотносится с психофизиологической природой нашего восприятия. Автор утверждает:
«В искусстве отражаются ритмы, наиболее привычные для человеческого организма, наиболее адекватные ему; одновременно художественные ритмы имеют специфическую структуру и ориентируются под влиянием самого искусства и факторов общественной жизни» (12, с. 85).
Ритм в искусстве является составным элементом формы, а в форме всегда заключено определенное содержание. Искусство начинается не с выразительности какого-либо элемента формы, а с определенной организации изобразительно-выразительных средств в систему образа. Законченный художественный образ
«предполагает закономерное сочетание мелодии и ритма в музыке; красочную игру света и тени – в живописи; гармонию форм и пропорций – в скульптуре» (39, с. 14).
В силу того, что музыкальные ритмы среди всех остальных видов искусства считаются наиболее близкими к языковым ритмам (музыка – звуковое искусство), мы позволим себе рассмотреть их более подробно.
Вопрос о формообразующей роли ритма в музыке ставится с давних пор, наиболее разработан, считается традиционным и вряд ли вызывает какие-либо сомнения. По мнению П.Ф. Смирнова, ритм сам по себе не создает музыкального произведения, но выразительность мелодии находится в тесной диалектической связи с ритмическими соотношениями звуков, которые ее составляют. Некоторые музыковеды склонны считать, что музыкальный ритм – это специфическое явление, он выражается через смену аккордов, мелодических вершин, тембров, усилений и ослаблений громкости и т.п. Градация ритмических акцентов зависит не только от большей или меньшей громкости, но и от величины интервального шага в мелодии, а также многих других внутренних музыкальных явлений. По утверждению музыковеда В.Н. Холоповой,
«музыкальный ритм – это временнáя и акцентная сторона мелодии, гармонии, тембра и всех других элементов музыки» (40, с. 230).
Взаимосвязь ритма с другими средствами музыки автор объясняет тем, что ритм является компонентом целого.
В соответствии с общей традицией рассматривать ритм в тесной взаимосвязи с понятием времени исследуется ритм и в музыке. Например, музыковед В.И. Мартынов отмечает, что ощущение течения времени обеспечивается музыкальными средствами путем непрерывного изменения музыкальной ткани. Человек получает ощущение течения объективного времени, измерительной единицей которого является длина музыкальной фразы.
«По-разному изменяя фразу при повторении, мы будем получать различные ощущения течения времени. Таким образом, изменение – мера времени в музыке» (25, с. 239).
Ритм теснейшим образом связан не только с компонентом времени, но и с другими компонентами музыки. Различные типы ритмики соответствуют различным типам высотной, фактурной и всякой другой организации музыки (40). Ритму принадлежит также важнейшая роль в определении национального характера музыки (39).
Как отмечалось выше, музыкальный ритм наиболее родствен речевым ритмам. Их родство естественно и логично в силу того, что музыка – звуковое искусство, а речь – материализуется в звуках. И те, и другие ритмы воспринимаются слушающим посредством колебаний воздушной (звуковой) волны и при восприятии, кроме тех или иных мыслительных реакций, вызывают также эмоциональные ощущении. Родство музыкальных и речевых ритмов подтверждает еще и то обстоятельство, что они имеют общую точку пересечения – вокальную музыку[24].
Речевые ритмы представляют собой предмет многочисленных исследований в современной отечественной лингвистике. Ряд интересных и полезных фундаментальных трудов (6, 16, 17, 41 и др.) в данной области служит незаменимым руководством в изучении вопроса речевых ритмов. В настоящее время, однако, данная проблема относится к числу тех, дальнейшая разработка и совершенствование которых определяется необходимостью достижения уровня, соответствующего современному состоянию научно-технического прогресса[25].
Высказывая свои взгляды на сущность речевого ритма и характер его проявления, многие лингвисты приходят к более или менее согласованному мнению по данному вопросу.
Проявление ритма речи О.А. Норк объясняет физиологическими закономерностями (29). Наряду с общепринятыми понятиями «фонетическая» и «артикуляционная база» О.А. Норк и Н.Ф. Адамова в своем последнем совместном труде (30) вводят понятие «ритмическая база языка» (30, с. 23). К особенностям ритмической базы языка авторы относят
«характер выдоха, накопления и разрядки энергии при образовании фонетических единиц, больших, чем отдельный звук, т.е. при образовании слога, акцентной группы, речевого такта и целой фразы» (30, с. 26).
Как выдох, так и разрядка мускульной энергии, накапливаемой в момент выдержки артикуляционной установки, могут быть плавными или резкими. Характер нарастания и спада дыхательной и артикуляционной энергии в речевом потоке различен для разных языков (30).
Большинство лингвистов, рассматривая явление речевого ритма неразрывно от интонации или просодии речи, понимают его как закономерное чередование сильных (ударных) и слабых (безударных) слогов. Например, Л.В. Злагоустова отмечает:
«Ритмические структуры организуются стержневым элементом, обязательно связанным со словесным ударением» (17, с. 7).
Данные структуры компонуются из последовательности слогов, объединенных одним словесным ударением. Ритмическая структура как единица плана реализации может включать в себя одну, две или несколько словарных единиц (обычно объединяются служебное слово со знаменательным; в отдельных случаях могут объединяться и знаменательные слова).
Для обозначения единицы речевого ритма Л.В. Злагоусгова использует термин «ритмическая структура». По утверждению автора,
«ритмическая структура – объективно существующая в речи единица ритма; типы структур существуют в памяти человека в некоей обобщенной форме» (17, с. 82).
В определении границ ритмических структур принципиально важное значение имеют место ударения, состав предударных и заударных слогов с учетом разной степени их редукции. В конкретной речевой реализации ритмическая структура имеет план содержания: лексико-семантическое значение словоформ или их последовательности. Данный подход позволяет описать содержание и просодическую организацию текста в их единстве (там же).
Н.В. Черемисина, внесшая существенный вклад в разработку проблемы ритмоинтонации русской речи (41), отмечает, что ритм русской речи, обусловленный физиологически и коррелируемый интеллектуально, наиболее четко соотносится с синтагменным ритмом, ибо объем речевого отрезка в одно – три слова, произносимого на одном выдохе, совпадает с естественным объемом русской синтагмы. В силу того, что синтагма представляет собой также и основную интонационную единицу, основная ритмическая единица оказывается одновременно и основной интонационной единицей. Автор утверждает, что
«естественный речевой ритм, основанный на дыхательном ритме и организуемый (корректируемый) смыслом речи, интеллектуально связан с интонацией разговорной речи» (41,
