Старшая сестра - Надежда Степановна Толмачева
— Придется в таком виде идти в кино, — она явно была раздосадована.
Иринка растерянно замигала.
— Хотите, я сбегаю с вашим пальто вон в тот соседний дом, к подружке? У нее электрический утюг.
— Нет уж, спасибо. Когда мое пальто на мне, пусть и помятое, все-таки это лучше.
Иринка вся вспыхнула.
Лиза только собралась вмешаться, предупредить резкий ответ сестры, но, оглянувшись на шум шагов, увидела за собою Говорова.
— Добрый вечер, друзья! — поздоровался он. И, заметив неладное, спросил. — Что произошло?
— Ничего особенного, — пожала плечами женщина, — просто девушка измяла мое пальто, и я… растерялась…
— Не растерялась, а оскорбила! — вспылила Иринка. И она запросто обратилась к Максиму Андреевичу, о котором слышала от сестры только хорошее: — Эта дама всполошилась так, как будто ее пальто пламя охватило!
Максим Андреевич смущенно улыбнулся. Он хотел что-то сказать, но женщина с достоинством поднялась и, застегивая пальто, произнесла:
— Идем в кино… А то мы можем из-за ничего опоздать. — И она взяла под руку Максима Андреевича.
Когда супруги оказались в некотором отдалении от сестер, Иринка ахнула.
— И это такая жена у твоего «симпатичного и умного» главного инженера? И где он откопал такую мещанскую гусыню?!
Лиза посмотрела в сторону, куда ушли Говоровы. Промолчала, словно не слышав восклицаний Иринки.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
До рассвета еще далеко. Торфополе, освещенное прожекторами, спокойно, безлюдно: не слышно вдали голосов, постукивания машин.
Но жизнь на участке идет. Правда, это не та слаженная работа, к которой стремится каждый из находящихся здесь людей… Стоят три новых агрегата!
Степан Петрович поворачивает к Лизе усталое лицо. Свет прожектора падает на его покрасневшие глаза.
— В технике я смыслю, конечно, не так уж много, но повадки багера за эти годы изучил. — Он развел руками, сердито сплюнул: — Не пойму, в чем дело? Все три стоят, как вкопанные!
— И я убеждена, все — по одной причине! — Лиза прошлась вдоль карьера, чтобы согреться. Сентябрьские ночи на Урале не отличаются теплом. — Тут, по-моему, дело в сборке!
— Да как же в сборке-то, Елизавета? — покачал головой Шатров. — Не может того быть. Ведь на заводе-то отдел контроля существует, за качество борются. Первый день багер мой хорошо работал…
— Ваш-то работал, а эти два… — Лиза кивнула в темноту и сразу отвернулась. Не могла она смотреть на эти неживые машины. — Всего только по три часа проработали, — закончила она тихо.
— Эй, кто там дымит? — сердито крикнул Шатров, заметив быстро приближающийся от леса огонек папиросы. — Подожжешь торф, неровен час.
— Забылся… Виноват, — к ним подбежал запыхавшийся Василий Багиров, на ходу прямо о спецовку гася папиросу.
— Багиров? — удивилась Лиза. — Что же ты не дома?
— Да я с центрального поселка. Решил завернуть сюда… Заседание у директора было… Мне наш главный механик рассказал — по дороге встретился. Долго заседали…
— Заседают, обсуждают, докладывают, — покачал головой Шатров. — Слов-то сколько наговорят за вечер, да часть ночи прихватят еще. Вот и получается: словесно работают. Ведь иной говорит, а сам зеркало на стене ищет — себя посмотреть. Другой говорит не шибко букетисто, а послушаешь и подумаешь: сказал самое главное, насущное — и точка!
Лиза и Багиров засмеялись.
— Директор, рассказывал Мед, нас разносил в пух и в прах, — продолжал Багиров, — говорит, на международный империализм работаем, раз план участка срываем! Вам, Елизавета Егоровна, выговор сулился вкатить. Говоров заступился было…
— Пусть! — махнула рукой Лиза. — Чем выговоры выносить, так лучше бы приехал на участок, да и помог.
— Это верно! — Шатров повертел в руках отвертку и с досадой сунул ее в карман.
— Главный приедет сейчас… Дрезину велел за ним отправить.
— Не выдумывай, Багиров! — упрекнул Шатров. — Куда он на ночь глядя поедет… А впрочем, от Андреевича этого можно ожидать…
— Он в механический завернул… Прямо с совещания… Горчаков его там ждет.
— Идея! — почтительно сказал Шатров, подняв палец.
— Что? — не понял Багиров.
— Идея, говорю, возникла у Говорова.
— Угу, — подтвердил Багиров, жуя хлеб, предложенный Шатровым.
— Василий, возьмите вот колбасу, — спохватилась Лиза, — что вы один-то хлеб… — Она протянула ему завернутый в пергамент кусок колбасы…
— Спасибо! Я и так хорошо… с лесным воздухом вприкуску.
Но Лиза настойчиво совала ему сверток. Тот взял:
— Спасибочко…
Повернувшись в сторону двух других багеров, Лиза громко прокричала:
— Федченко, Дроздов! Идите сюда-а! — И, обращаясь к Багирову и Шатрову, добавила: — Вместе-то легче горе горевать, — и серьезно: — Подумаем еще раз все вместе, посоветуемся.
Лизе хотелось понять, почему стало так радостно на душе? Ведь несколько минут назад она испытывала растерянность, горечь, была почти в отчаянии.
«Да, конечно, Максим Андреевич поможет… Если не он, так кто же? Горчаков утром сказал, что Максим Андреевич его очень подробно расспрашивал о моторах».
Раздался сухой треск дрезины.
— Приехал Говоров! — враз сказали Шатров и Багиров.
— Здравствуйте, товарищи полуночники! — главный инженер шагнул из темноты и, попав в полосу электропрожектора, сощурился на обступивших его.
— То, что полуночники мы, — это ничего, а вот что бездействующие, — это худо, — заметила Лиза.
— Да, неважно… — Максим Андреевич сдвинул на затылок фуражку и вдруг беззаботно рассмеялся.
Говоров эти три дня тоже не находил себе места — искал, разбирался, несколько раз бывал на их участке, и, как все, очень устал. Только теперь, когда причина ясна, когда найдено то, над чем мучительно бились десятки людей, ему стало легко и радостно.
— Отдыхайте, друзья… Поехали по домам… До утра! Все дело в моторах. Промышленный дефект. Завтра электрообмотку сменим… И — работать, работать! Три дня, товарищ Дружинина, нагонять надо!
— Нагоним, Максим Андреевич, обязательно.
Когда шли к узкой колее, Шатров по-отечески ворчливо выговаривал Говорову:
— Сам-то зачем приехал? Телефонной связи нет, что ли, у нас?.. Сообщил бы. Отдыхать и тебе надо.
Говоров на секунду задумался, а потом, обращаясь ко всем сразу, сказал:
— Просто, товарищи, хотелось посмотреть на вас… как вы обрадуетесь…
Он взглянул на Лизу и прочел в ее ответном взгляде горячую благодарность. И что-то еще непонятное, но относящееся, как ему показалось, только к нему, Максиму Говорову.
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
Мечтой Ани Ромашкиной после строительного техникума было поступление в художественный институт на скульптурный факультет.
Но, едва успев закончить техникум, Аня попала на фронт в саперный отряд. И тем, что она на фронте находилась пусть и короткое время, но в саперном отряде — не в медсанбате где-нибудь! — Аня не на шутку гордилась.
Война закончилась, а в институт Аня так и не собралась поступить. «Папенек-маменек у меня нет, чтобы сделаться освобожденной
