Эдуард Хруцкий - Комендантский час (сборник)
– Нет, совсем не так. Ни за тебя, ни за твоих ребят я не боюсь. Я боюсь другого. Слышал, как Сергеев говорит: меньше знаешь – больше живешь. Ну ладно, хватит об этом. Я тут материалы смотрел. В допросе Спиридоновой сказано, что этот аферист, как его…
– Гомельский.
– Да, так вот, Гомельский и тот, кто выдавал себя за Шантреля, земляки.
– Точно. По нашим предположениям, они оба из Харькова.
– Вот какое дело, друг мой Данилов.
Королев встал, прошелся по кабинету.
– Есть одна комбинация, пока я еще не уточнил ничего, но через два часа полная ясность будет. Приезжай в наркомат к шестнадцати, – капитан поглядел на часы, – нет, лучше к восемнадцати. Лады?
– Хорошо. Буду.
– Ну тогда я не прощаюсь.
Данилов вышел из управления в семнадцать тридцать. Машину вызывать не стал: от Петровки до площади Дзержинского, где помещался наркомат, было двадцать минут ходу.
Погода испортилась, начал накрапывать мелкий дождик. Данилов ускорил шаг, через проходной двор вышел на Неглинную и оттуда быстро направился на Кузнецкий Мост.
В управление милиции Данилов заходить не стал. Он позвонил Королеву прямо из бюро пропусков.
– Пришел, – обрадовался капитан, – а я тут кое с кем договорился. Ты жди, я сейчас.
Через несколько минут он спустился по лестнице и повел Данилова длинным переходом в другое здание. Иван Александрович здесь был впервые, поэтому разглядывал все с любопытством.
– Что, любуешься нашим метро? – усмехнулся Королев.
– Солидно сработано.
– Фирма. Это тебе не уголовный розыск.
– Уж это точно.
– Мало почтения в голосе слышу, товарищ Данилов. – Королев засмеялся и показал на дверь. – Нам сюда.
Потом лифт поднял их на четвертый этаж, и они шли длинными коридорами мимо одинаковых дверей с круглыми цифровыми табличками.
– Все, пришли. – Королев толкнул дверь и пропустил Данилова вперед.
Из-за стола навстречу им поднялся лейтенант с зелеными пограничными петлицами.
– Товарищи Королев и Данилов?
– Они самые. – Капитан достал удостоверение.
Лейтенант бегло взглянул на него и показал рукой на дверь:
– Товарищ полковник вас ждет.
В небольшом кабинете, одну стену которого целиком занимала завешенная шторкой карта, за столом сидел полковник погранвойск.
– Товарищ полковник, капитан госбезопасности Королев и начальник отделения Московского уголовного розыска Данилов, – доложил Королев.
– Мне звонили о вас, садитесь. Я дал команду узнать, есть ли в районе действия партизанской группы интересующий вас человек.
Полковник нажал кнопку. В дверях появился адъютант.
– Никитина ко мне.
«А порядок у них железный», – подумал Данилов. Он не успел спросить у Королева, к кому и зачем они идут, и поэтому чувствовал себя не в своей тарелке. А спрашивать у Королева именно сейчас было совсем неудобно: что подумает о нем полковник-пограничник. Видимо, этот отдел имел какое-то отношение к партизанским отрядам.
Данилов решил пока ждать.
– Разрешите.
В кабинет вошел майор с такими же зелеными петлицами.
– Ну, что у вас, Никитин?
– Мы связались по радио и получили ответ. Пономарев, начальник уголовного розыска Харькова, действительно находится в указанном вами соединении.
– Спасибо. Можете идти. Ну вот, товарищи, интересующий вас человек нашелся.
– Товарищ полковник. – Королев мельком взглянул на Данилова, и Иван Александрович увидел сразу повеселевшие глаза капитана. – Товарищ полковник, нам надо послать туда своего человека.
– Ну что ж. На этот счет также есть распоряжение замнаркома. Кто полетит? Кто-нибудь из ваших сотрудников?
– Нет, мои, к сожалению, все заняты. Придется послать кого-нибудь из наших коллег. – Королев кивнул в сторону Данилова.
– Прекрасно. Поторопитесь. Он должен быть у меня к двадцати одному часу.
Только теперь Данилов понял все до конца. Пономарев был тем самым человеком, о котором говорил Муштаков. Надо лететь к нему и показать фотографию того, кто выдал себя за Шантреля.
В коридоре Королев сказал:
– Знаешь, где мы были? У начальника штаба ОМСБОН[1] полковника Крылова.
Данилов присвистнул.
– Так-то. Видишь, как я все организовал. Теперь лови знай своих бандитов. Кто полетит?
– Я сам.
– Нет, брат, так не выйдет. Ты операцией руководишь, у тебя в руках все нити. Не выйдет.
– А жаль. Я на самолете ни разу в жизни не летал.
– Ничего, успеешь. Кончится война, возьмешь билет – и в Крым, с комфортом. Так кто полетит?
– Думаю, Муравьев.
– Это тот, молодой, с двумя шпалами?
– Тот самый.
– Вроде боевой парень. Не подведет?
– А чего сложного? На самолете туда и обратно да карточку Пономареву показать. Всего страху-то на сутки, – улыбаясь, сказал Данилов.
– Это точно. Дело пустячное. Рейс Москва – Великие Луки с посадкой в живописных местах, – в тон ему ответил Королев. Но тут же лицо его стало строгим. – Все может случиться, Иван Александрович, ведь в тыл летит.
– Я за него ручаюсь, Виктор Кузьмич, а если моего слова мало, то возьми у нас в парткоме рекомендацию, которую я вчера ему подписал. Для вступления в партию, между прочим.
МуравьевМинут через сорок машина остановилась. По лобовому стеклу неожиданно скользнул узкий луч света.
– Документы! – скомандовал кто-то невидимый в темноте.
Полковник Крылов, сидевший на переднем сиденье, протянул бумаги. Часовой внимательно просмотрел их, потом передал кому-то. Наконец раздался голос:
– Пропустить!
Со скрипом распахнулись металлические ворота. «Наверное, приехали на аэродром», – понял Игорь.
Еще минут десять машина шла в кромешной темноте. Муравьев из-за спины Крылова, напрягая зрение, пытался разобрать что-нибудь впереди. Сначала ничего не было видно, но потом привыкшие к темноте глаза начали различать большой предмет, лежащий на земле. Он пытался понять, что это такое, но так и не понял.
Машина остановилась.
– Приехали, – обернувшись, сказал Крылов.
Игорь вышел на летное поле, направился за полковником. Постепенно контуры неизвестного предмета стали более четкими, и Муравьев понял, что это самолет. Вот только какой, он не знал.
К Крылову подошел военный и доложил, что все в порядке.
– Вот тот самый человек, которого приказано доставить в отряд, – сказал Крылов. – Подойдите, товарищ Муравьев.
Военный, поздоровавшись с Игорем, пробормотал фамилию.
– Скорее идите к трапу.
– Спасибо, товарищ полковник. – Игорь шагнул к Крылову.
– Не стоит, мы же одно дело делаем. – Он крепко пожал руку Игорю. – Помните, если что случится, действуйте по обстановке, не забывайте о звании чекиста.
– Я все сделаю. – Голос Муравьева сорвался от волнения.
– А вот волноваться не надо, это же наша работа. Ну, счастливого полета. – Полковник легонько подтолкнул Игоря к машине.
У трапа его кто-то услужливо подсадил.
– Осторожнее, осторожнее, – предупредил чей-то голос.
Игорь, оступившись, шагнул в черный проем двери. В салоне пахло бензином, нагретым металлом и еще чем-то непонятным. Он сделал несколько шагов по покатому полу. Впереди в темноте светились приборы. «Кабина», – понял Игорь. Он вдруг больно ударился коленом о какой-то острый выступ, почти упал на узкое металлическое сиденье у борта.
Колено заныло, и Игорь невесело подумал, что в такой ситуации ему только ногу сломать не хватает.
Постепенно он освоился с темнотой и понял, что кроме него здесь есть еще люди.
Загрохотал пол под чьими-то тяжелыми шагами, с лязгом закрылась дверь. Потом взревел мотор, и машина, чуть подпрыгивая, покатилась по полю.
Сразу же вспыхнула маленькая лампочка над дверью кабины пилотов, и Игорь увидел, что у противоположного борта сидят три человека в комбинезонах и летных шлемах. В салон вышел стрелок. Пройдя в хвост самолета, он занял место у турельного пулемета.
– Кто хочет, может курить, – бросил он на ходу.
Игорь достал папиросы, протянул пачку своим спутникам. Они молча взяли и так же молча закурили. Видимо, разговаривать никому не хотелось. Прислонившись к борту, Муравьев весь отдался новому ощущению – ощущению полета.
Несколько часов назад в управление приехал Данилов и, вызвав его в свой кабинет, сказал:
– Собирайся, полетишь к партизанам.
Он сразу не поверил. Начальнику отделения пришлось несколько раз подряд повторить эту фразу, пока смысл ее дошел до Игоря.
На инструктаж и сборы ушло около часа. Муравьев спорол с гимнастерки петлицы, отвинтил орден, вместо милицейского герба прикрепил к фуражке звезду. В одном он слукавил. Свое муровское удостоверение не оставил в сейфе, а взял с собой. На всякий случай. Кроме того, в полевую сумку он сунул пять снаряженных обойм к «ТТ». Всего получилось семь. И потом, через день, понял, как был прав, запасаясь лишними патронами.
