Варткес Тевекелян - Гранит не плавится
— Правду сказать, им незачем знать об этом!.. А впрочем, мне всё равно, я давно у них на подозрении, — ответил он и на прощание подарил мне коробку английских сигарет.
Из открытого окна кабинета я видел, как он, сунув руки в карманы брюк и насвистывая весёлую песенку, исчез в темноте…
Яблочко, выслушав рассказ о моей беседе с итальянским матросом, оживился.
— Интересно получается, очень интересно!.. Приезжая к нам, морячки, с одной стороны, меняют чулки на колечки с бриллиантами, а с другой стороны, заражаются нашей правдой. Ничего, придёт время, и они тоже начнут мозгами шевелить!
Так кончился первый день моей работы в порту, и, конечно, мне не приходилось жаловаться на отсутствие впечатлений.
На новом месте работа оказалась куда сложнее, чем я себе представлял, когда знакомился в Тифлисе с материалами. Ежедневно, ежечасно возникали передо мной труднейшие задачи, решение которых требовало осторожности и смекалки. На самом деле: попробуй арестуй валютчика и не напугай импортёров. Найди точную грань между разрешённой торговлей и спекуляцией, когда цены на товары устанавливаются произвольно самими торговцами. Лови контрабандиста только на месте преступления — иначе к нему не подступишься. Высадился он на берег, отвёз товар куда следует, — всё пропало: товар забрать нельзя, иначе поползут по городу слухи: «Большевикам нельзя верить, они одной рукой разрешают частную торговлю, импорт, а другой, под видом контрабанды, реквизируют у коммерсантов товар…» Староста импортёров, греческий или турецкий консул, заявит властям протест по всей форме и будет требовать возмещения убытков… Команды кораблей, начиная с капитана и кончая последним коком, занимаются незаконными операциями: выкачивают понемногу золото, бриллианты, предметы искусства. Знаешь, но сделать ничего не можешь. Если задержишь члена команды и при обыске ничего не обнаружишь, разразится скандал. По всем данным, имеешь дело с явным врагом, но он неведомо как добыл себе разрешение на выезд за границу. Дополнительные сведения о нём ещё не поступили, а разрешение и виза обусловлены определёнными сроками. Как же задержать его отъезд без представления веских документальных доказательств его враждебной деятельности? Уехал человек, а через неделю-другую получаешь сведения из Москвы, Петрограда или Тамбова, что гражданин такой-то, о ком вы запрашивали, бывший офицер, работал в белой контрразведке, что он разыскивается для привлечения к ответственности. С досады можешь кусать себе руки сколько угодно, — врага не вернёшь!.. Один неосторожный шаг — и ты нанёс вред политике, проводимой в данный момент государством, или упустил врага… Как-то зашла ко мне отметиться некая гражданка Зельдина Софья Марковна, элегантная толстушка лет сорока, зубной врач по профессии. Документы у неё были в полном порядке, она уезжала в Америку, к родному дяде.
Я попросил её зайти на следующий день — хотел ознакомиться с дополнительными материалами, если они имелись.
У Гугуши оказалась тоненькая папка с несколькими листами исписанной бумаги. Оперативный уполномоченный по борьбе с контрабандой писал из Николаева, что гражданка Зельдина С. М. покупала на золото бриллианты. С этой целью она ездила в Одессу и Крым. Дважды задерживалась, дома у неё производился обыск, но безрезультатно: бриллианты обнаружены не были. В конце своего письма уполномоченный добавлял: «Нет сомнения в том, что Зельдина С. М. заготовила большое количество драгоценных камней с целью вывоза их за границу. Просим обратить на неё особое внимание и учесть, что она весьма ловкая и упрямая особа».
Я решил сам заняться Зельдиной и за час до отплытия парохода попросил её к себе в кабинет со всеми вещами.
Вслед за носильщиком с тремя большими чемоданами вошла Софья Марковна, держа в руке саквояж. Она устало опустилась на стул, достала из сумочки серебряную пудреницу и, рассматривая себя в зеркальце, с подчёркнутым равнодушием принялась подкрашивать губы.
— Итак, вы едете в Америку к дяде? — спросил я.
— Вы это прекрасно знаете.
— Он, ваш дядя, очень богатый человек, если приглашает к себе племянницу?
— Не понимаю, какое вам до этого дело? Он ведь не в Советской России живёт!..
— Правильно, это нас не касается. Меня интересует другой вопрос: зачем вам рисковать и увозить с собой бриллианты, когда богатый дядя и так обеспечит вас?
— Ах, боже мой, опять!.. Ваши умные сотрудники в Николаеве уже раз двадцать спрашивали меня о каких-то бриллиантах. Арестовывали, в подвал сажали, на квартире обыск делали и, разумеется, ничего не нашли. Нет у меня никаких бриллиантов! Понятно это наконец вам или нет? — закричала Зельдина.
— Прежде всего не нужно повышать голоса! — осадил я её. — А говорите вы неправду. Сдайте бриллианты и спокойно уезжайте. Если их обнаружим мы, то, предупреждаю, не только задержим, но и привлечём вас к ответственности.
— Знаете что, молодой человек, вы меня не пугайте! Я давно пуганая, и вообще всё это мне надоело… Сперва найдите, потом будете угрожать.
Тратить время на разговоры с ней не было никакого смысла. Я попросил одну из наших сотрудниц тщательно проверить все вещи Зельдиной, прощупать каждый шов её платьев, произвести личный обыск и о результатах сообщить мне. Уходя, я шепнул сотруднице на ухо: «Ищите бриллианты! Они у неё есть…»
Минут через двадцать вышла расстроенная сотрудница.
— Ничего не нашла! — сказала она.
Что-то подсказывало мне, что у Зельдиной есть эти самые проклятые бриллианты. Даже в ушах звенело: «Есть, есть!..» Инстинкт или интуиция — не знаю, как это назвать, — но они часто безошибочно подсказывают то, чего не видишь глазами и не можешь пощупать руками. Так было и на этот раз. Убеждение моё подкреплялось и письмом оперуполномоченного из Николаева. Бриллианты есть, но где, как их найти? До отхода парохода оставалось не больше получаса. Нужно было на что-то решиться.
Я вошёл к себе в кабинет и, не обращая внимания на торжествующую Зельдину, решил сам всё проверить. В её вещах действительно ничего не было. Взял простыню, завесил ею угол комнаты и предложил Зельдиной зайти туда, раздеться и одежду свою передать мне.
— Раздеваться здесь, при вас? Это издевательство, вы не имеете права! Я буду жаловаться, — зашипела она.
— Можете жаловаться, а пока не теряйте времени! Иначе пароход уйдёт без вас.
Зельдина покорилась. Из-за простыни полетели то блузка, то юбка, а потом и другие предметы дамского туалета.
— Нате, проверяйте!.. Не люди, а изверги, мучители…
В одежде тоже ничего не оказалось. Я вернул ей всё, сел в кресло, закурил. «Прав Гугуша, — подумал я, — здесь и собачий нюх не поможет».
— Ну что, успокоились? — Зельдина зло, издевательски смотрела на меня, чуть не язык показала.
И вдруг… «Шляпа!» — мелькнуло в голове.
— Снимите, пожалуйста, вашу шляпу!
— Шляпу?.. Зачем она вам? — что-то дрогнуло в лице Зельдиной.
— Поторопитесь, прошу вас!
Она сняла широкополую шляпу с цветами, передала мне и уже не сводила глаз с моих рук. Бриллианты были спрятаны где-то здесь, в этом сомневаться не приходилось, однако нужно было их найти. Внешний осмотр ничего не дал, я перевернул шляпу и сорвал шёлковую подкладку. Нервы Зельдиной сдали, она вскрикнула, схватилась за голову и без сил упала на диван.
Наконец-то! Вокруг тоненькой стальной проволоки, натянутой по всей окружности шляпы, был намотан спиралью мешочек с мизинец толщиной. Я осторожно освободил мешочек от проволоки, распорол шов, и на стол посыпались блестящие камешки разной величины. Нашёл-таки! Моему восторгу не было границ. Завернув бриллианты в бумагу, побежал к Яблочко.
— Вот они, Иван Мефодьевич! Нашёл в шляпе Зельдиной. Что с ними делать?
Перебирая их пальцами и хмурясь, Яблочко задумчиво произнёс:
— Чертовщина какая-то!.. Из-за такой ерунды люди бьются насмерть… Что делать, спрашиваешь? Заактируй, а врачиху задержи.
— Как записать в акте? Величина камушков неодинаковая.
— Ты, брат, так спрашиваешь, будто матрос Иван Яблочко всю жизнь тем и занимался, что копил бриллианты! Так и запиши: столько-то штук разной величины…
По дороге в Чека, сидя рядом со мной в фаэтоне, Зельдина молчала. За короткое время она как-то поблекла, даже постарела. Вдруг повернулась ко мне и тихо, чтобы не слышал извозчик, сказала:
— В этих камнях — целое состояние. Возьмите половину себе, порвите акт, отпустите меня!..
— Задержанным разговаривать не полагается! — оборвал я её.
Когда до Чека оставалось несколько кварталов, она опять зашептала:
— Возьмите всё, только не везите в Чека! Поверьте, никто ничего не узнает…
Я не ответил.
Недалеко от серого здания Чека она сделала последнюю попытку уговорить меня:
— Отпустите, умоляю… Возьмите всё, всё… Хотите, я осчастливлю вас, — бессвязно бормотала она.
